Роза Мира — диалог культур и культура диалога

Теперь расшифрую тот смысл, что я вкладываю в понятие «человекобожеский путь синтеза». В человечестве уже состоялся научный синтез как признание научных истин общечеловеческими и общеобязательными. Этот синтез произошёл ценой устранения из научной методологии алхимии, астрологии и других эзотерических систем. Формула истины «наукой доказано» стала убедительнее «Слова Божьего» или «это говорит Бог» (у пророков).

Религиозный и философский синтез пока не состоялся в человечестве: нет ни одной религиозной истины или философской системы, которая бы имела такой же общечеловеческий и общеобязательный характер, как методология научного мировоззрения. Научный синтез относится к человекобожескому пути – без оценки – по определению:

1. Научная методология не нуждается ни в признании Творца, ни в признании Божественного и Духовного мира, высшего по отношению к эмпирическому миру, как Целое – к части или как реальность – к символу. Равно как и не нуждается в отрицании Божества (последнее является обязательным только для религии атеизма, которую не обязан исповедовать ни учёный, ни кто-либо принимающий научные истины за общечеловеческие). Непременным условием научного синтеза является только условие вынесения религиозных вопросов в сферу личной субъективности. И в этом смысле научный синтез есть чисто человеческий.

2. Научная методология принимает как первичную волевую установку возможность человека применять полученные при помощи этой методологии знания к окружающей среде. По отношению к природе научный синтез ведёт себя как божество, которое руководствуется только своими интересами и своей волей. Никакого согласия у Природы не спрашивается, она выступает в роли мёртвой материи, из которой можно творить те или иные формы, угодные божеству-науке. И в этом смысле научный синтез – это человекобожеский путь.

3. Те редкие голоса, которые раздаются изнутри научного сообщества о том, что Природа – это живые духовные существа, многие из которых мудрее человека и его науки, что с ними нужно выстраивать диалог на совершенно иных и прежде всего нравственных началах; что в мире действует творческая воля Бога через никак наукой пока не осмысленное Время и что согласие с этой волей определяет смысл и результат научных экспериментов, вплоть до невообразимых в старой научной парадигме результатов, – все эти голоса отвергаются по одной простой причине: человекобожеский путь научного синтеза закрывается при таком изменении отношения к миру и Природе. Принятие равноценности и паритетности новой научной парадигмы (например, козыревской) меняет на противоположный путь научного синтеза – с человекобожеского на Богочеловеческий.

Вот эти три аргумента (третий от противного) и позволяют отнести научный синтез, сделавший научную истину общечеловеческим достоянием, к человекобожескому пути.

Возможен ли синтез философских систем в единую метафизическую систему, общечеловеческую, научную и общеобязательную? И на каком пути этот синтез достижим?

Я берусь утверждать, что синтез всех философских школ в единую систему возможен только теоретически и только на человекобожеском пути. Причины:

1. Неизбежность исключения ради такого синтеза из единой метафизической системы религиозно-философских ликов. Неизбежность такого исключения вытекает из принципиальной невозможности создания единой религиозной философии в нашем мире – просто по определению религии как мировоззренческой системы, имеющей свой исток в Духовном Мире и в Боге. Религия формируется через Откровение Высшей реальности. Эта духовная аксиома является общей для всех религиозных систем без исключения (кроме религии атеизма и, с некоторыми оговорками, пантеизма). И эта аксиома делает немыслимым адекватное отображение в одной человеческой системе Абсолютной Истины Божества и Духовной Вселенной. Соответственно, и свести религиозные системы в одну можно только ценой отказа всех религиозных систем от самих себя в пользу одной (например, одной из христианских конфессий или их объединения, что оказывается проблематичным по той же причине невместимости Откровения в одну систему в нашем мире). Так как единую религиозную систему (как систему с общей догматикой) создать не представляется возможным, если религия не откажется от самой себя, то и ни одну религиозную философию нельзя включить в общечеловеческую философскую систему, если эта философия не пожертвует своей религиозной принадлежностью, то есть, если она не отречётся от своих духовных корней. Для общефилософского синтеза придётся вычленять из каждой религиозной философии что-то общечеловеческое, а её религиозную идентичность выносить за скобки. Это будут делать люди-философы, а не Божественное Откровение, благодаря которому и появилась в мире та или иная религия и её философские течения. Таким образом, это чисто человеческий путь, не нуждающийся в Божественном Откровении, более того, выносящий всё, что от Откровения, а не от человеческого разума, за скобки.

2. Но и внерелигиозным философским системам для создания общечеловеческого философского синтеза необходим отказ от Духовной Выси и Глубины. Только ценою такого отказа можно свести все школы в одну. В противном случае, каждая философская школа придёт к тому же, к чему и религиозные системы: к невозможности адекватного отражения в одной человеческой системе Высшей Духовной Истины. Если Высшая Духовная реальность принимается как Целое и Абсолютное, по отношению к которому относительный мир является частью и символом, то вместить в одну, даже грандиозную проекцию-символ в этом мире Абсолютную Истину невозможно. Более того, только наличие в нём разных проекций истины делает возможным прозревание духовного объёма Истины Абсолютной. Как только все философские системы, поступившись своими различиями (переосмыслив их в пользу единой системы), придут к метафизическому единству в нашем мире, так они оставят в нём только одну проекцию истины, тем самым закроют философствующему разуму выход в Духовный Объём. А это и есть отказ от собственной Духовной Выси и собственной неповторимости.

3. Сотворить единую философскую или метафизическую систему внутри человеческого мира человек может только тогда, когда возьмёт на себя функцию Божества и сам будет решать, что из религиозных и философских систем брать для синтеза и что не брать. Это и есть творчество истины, но исключительно в рамках человеческого разума и без приоритета Божественного Откровения над человеческим философским творчеством. Это и есть человекобожеский путь, когда человек берёт на себя функцию Бога в творчестве единой общечеловеческой истины, а её отражением и должна стать единая метафизическая система.

Я уверен, что не только религиозные философские школы не поступятся своей религиозной идентичностью ради общечеловеческого философского синтеза, но и ни одна из глубоких внерелигиозных философских школ не откажется от того отблеска в ней Духовной Выси, что делает эту школу неповторимой, уникальной и узнаваемой в полифонии человеческого познания. Пусть грядущий синтез сулит небывалое превосходство философии над религиями, такое же, какого достигла наука в гуманистическую эру, но что-то слишком важное, несказанное, оригинальное придётся каждой из школ из себя исключить ради грядущего апофеоза общечеловеческой философии...

Вот эта уникальная несказанность философских ликов и не даст состояться общефилософской утопии. И здесь кроется сущностное отличие философии от науки: философия оказывается не только не наукой (была бы наукой, то давно стала, как наука, единой), но и не принадлежащей только человеческому миру. А всё, что имеет исток в Духовном мире, не может быть ни вмещено целиком в мир человеческий, ни сведено в нём в единую систему.

Исходя из утверждения о духовном и внемирном истоке человеческих философских ликов, я утверждаю, что человекобожеский путь синтеза для философии закрыт. А если такой синтез состоится, то он будет смертью философии как смысловой связи человека с Духовной Родиной. Множество философских школ и ликов делают реальным другой путь синтеза, на котором эти лики не нивелируются в одну общечеловеческую систему, но раскрываются в общении. Это Богочеловеческий путь синтеза, с совершенно иными приоритетами и методами. Но прежде, чем поговорить о нём, нужно было назвать вещи своими именами и показать два противоположных пути синтеза.

Человекобожеский путь синтеза начинается с мысли, что многообразие истин, философских и религиозных систем есть промежуточная стадия развития человеческой мудрости. И если с религиями и национальными культурами вопрос об объединении их в некоем синтезе вызывает огромные трудности и пугает возможной унификацией и обеднением, то с внерелигиозными философскими школами кажется задача принципиально решаемой, ведь смогло же человечество выработать единые для всех научные дисциплины и методологии, почему этот путь заказан для философии, если она перерастёт субъективность и косность религий?

Богочеловеческий путь синтеза начинается с мысли, что разнообразие культурных, религиозных и философских ликов входит в Божественный Замысел и санкционировано Свыше. И унификация этих ликов является противобожеской волей. Только разные проекции истины позволяют человеку подняться над собой и почувствовать Духовную реальность Целого. Этому же служат и разные философские школы, как религиозные, так и внерелигиозные. Более того, общечеловеческая универсальность научного познания заканчивается тогда, когда появляются разные научные пути, исходящие из разного отношения к Природе, Космосу, Времени и Богу.

Как только Природа оживает и из мёртвой материи становится населённой многими духовными существами, творящими плоть Природы, так и Космос начинает говорить с человеком языком Великих Духов, а согласование научных методов и целей с нравственным законом и волей Бога, проявляющей себя через вдруг ожившее и ставшее осмысленным Время, становится научной методологией, приносящей неожиданные и потрясающие результаты. И тогда общеобязательная и единая научная истина уходит в прошлое, а наука, как и философия, как и религия, становится поливариантной и полифонической. Наличие в мире разных математик, физик и химий не такая уж и фантастика, а для духовного роста человека и для его диалога с Природой (оказавшейся весьма разумной и живой, а не пассивной материей) научная полифония будет очень полезной, обогащающей и самого человека, и мир. Как сейчас его обогащает религиозная, культурная и философская многовариантность. И такая многовариантность появляется и гармонизируется только на Богочеловеческом пути синтеза.

Как может осуществляться на практике гармоничное общение философских систем друг с другом – через какие инстанции и за счёт чего? Об этом я и хочу поговорить дальше.

Исходя из отсутствия единой метафизической системы в мире, называть метафизику наукой нельзя.

Аналогично. "Исходя из отсутствия единой метафизической системы в мире нельзя называть метафизику" и не-наукой. Одни называют ее наукой, другие не-наукой, а единого мнения нет.

Если будет создана и признана общеобязательной единая философия и метафизическая методология...

то метфизика перестанет существовать и превратится, по Попперу, в нефальсифицируемую религию.

метафизику, и философию с большим основанием можно отнести к искусству мысли.

По моей теории, не с большим, а с равным.
Метафизика (философия) имеет четыре равноправных определенности:

Метафизика - наука мысли.
Метафизика - искусство мысли.
Метафизика - религия мысли.
Метафизика - философия мысли.

А единого мнения, о чем Вы говорили выше, в метафизике о метафизике нет. И хорошо. Тем метафизика и жива.

Чтобы человек мог прыгнуть со 120-метрового трамплина на лыжах, нужно, чтобы прежде кто-то создал и трамплин, и лыжи, и соответствующие методики, как прыгать, чтобы не разбить нос и не сломать ноги.
Чтобы человек пользовался философией как искусством мысли, нужно, чтобы прежде был кто-то, кто создал и само мышление, и искусство мысли, и методики, как мыслить, чтобы не «разбить нос» о химеры и фикции чистого разума.
Такую роль как раз выполняет философия как наука мысли.

Заметка на полях:

Никакой метафизики и никакой философии вне того или иного Мифа никогда в человечестве не существовало и существовать не может. Научная философия существует внутри научного Мифа об объективной реальности. Религиозная – внутри того или иного религиозного Мифа. Также любая философия существует внутри того или иного культурного Мифа. Например, античного, средневекового, гуманистического, постмодернистского – если речь об европейской философии.

Никакой объективной реальности вне отражающего её Мифа человек не может воспринимать вообще. Миф может быть индивидуальным с теми или иными привнесениями из коллективно творимых мифов, имеющих ту или иную степень давности и общественного признания. Наиболее живучие мифы в истории человечества имеют в своём основании религиозное Откровение. Нет ни одного мифа, в основании которого лежала бы чистая философия. Научный миф об объективной реальности является доминирующим только внутри безрелигиозной (гуманистической) эры. С её окончанием этот миф станет в один ряд с мифами олимпийскими, пантеистическими и т.д. Его влияние останется на культуру, но о ведущей роли в человечестве не будет уже речи.

На мой взгляд, не будет и такой научной дисциплины для преподавания, как «Философия». Её по существу и не было никогда как научной дисциплины. Преподавать как предмет можно только «Историю философии». Так же, как «Историю религии», например. Предмет «Философия» сравним с предметом «Религия». Преподают «Религию» только в том или ином её конфессиональном отражении – в семинарии, медресе и т.д. То же касается и «Философии»: либо это будет идеология (как материализм в советское время), либо доминирование той или иной школы (такое доминирование тоже насквозь идеологизировано), либо это будет «История философии».

«История философии» и есть путь синтеза-диалога. Как и «История религий». А «История культуры» есть по существу История человечества и её творящийся Миф. Синтез философии и создаётся как История философии во всём многообразии её граней. И в этой Истории уже открыта Новая глава...

Даю для читателей две ссылки на диалоги, раскрывающие и дополняющие эту тему в другом разделе:
здесь и далее в теме не раз диалог выходит на разное понимание путей синтеза;
отсюда и далее.

Поначалу хотел ответить в теме "Идеи Козырева: 30 лет спустя", ибо речь и о Козыреве, но всё же решил продолжить здесь, в теме "Богочеловеческий и человекобожеский синтез". Как уже где-то говорил, эта тема сформулирована весьма хорошо, и если брать её подачу в общем виде, то и спорить почти не о чем (разве что о каких-то отдельных формулировках, но это уже был бы спор о словах, а не о сути). Однако суть любого общего подхода развивается не только в общих формулировках, но и в частных приложениях. Ведь ради конкретного применения любая общая теория (в т.ч. в древнегреческом смысле этого слова) и существует. Вот и пример с концепцией времени Н.А. Козырева как раз позволяет конкретизировать соответствующим образом: в частности, где конкретно пролегает грань между Богочеловеческим и человекобожеским. В связи с этим всплыл и вопрос о магии. И поскольку тут лишь продолжение, без некоторых дополнительных цитат (из других тем) не обойтись.

что корни науки в магии — это, по-моему, очевидно. И там, и там — главное методология и достижение утилитарного результата. И «природе-то всё равно, кто и зачем задаёт ей свои вопросы — даже если задаёт вполне „правильные“» — так и есть с точки зрения магии и науки, ибо обе насквозь утилитарны. Природа и там, и там выступает в роли материала для достижения цели.

У Козырева же Время — это активная творческая сила в религиозном, а не в магическом смысле слова. И Природе не может быть всё равно, «кто и зачем задаёт ей вопросы», если Природа живая. Живому не может быть всё равно...

Козырев был глубоко религиозный, христианский мыслитель. Нравственная составляющая — это то, что отличает козыревский подход к эксперименту и от магического, и от научного. Отличие в том, что живой Природе (даже если мы её воспринимаем как физическую, мёртвую) и Времени (имеющему смысл и духовный вектор) совсем не всё равно, кто и зачем вступает с ними в контакт и какую цель преследует, каковы последствия для мира от достижения этой цели...

Время в философии Козырева — это «кисточка в руках Творца», а не безликая энергия... Это новый подход. Но если научное сообщество его не примет, то нас, царей разумных, неминуемо ждут очень серьёзные уроки со стороны Природы

Козырев ведёт диалог с Личностью, которая нам видится как организм (Вселенная). У этой Личности есть свобода воли, творческое начало - и это первично. А "тело", законы физики, материя - вторичны. Личность ведёт себя "как хочет", а законы определяют лишь физические процессы, протекающие автоматически. И эти законы созданы Высшим Творческим Началом, один из главных инструментов которого мы воспринимаем как Время.

Действительно, что корни науки в магии - это очевидно. Пока лишь не очень очевиден реальный исторический процесс "возникновения науки" с этой точки зрения (по крайней мере не встречал специальных и конкретных исторических исследований в этом аспекте). И ещё один вопрос, уже более теоретический - что такое магия в своей основе? И есть ли в этом отношении существенные отличия подхода Козырева от подхода магического? И даже более обще: какое место она ненароком может занимать и какую роль играть в структуре Богочеловеческого или человекобожеского синтеза? Хотя тут сразу же возникает один нюанс, ибо часто одним и тем же словом "магия" обозначают два весьма разных (хотя и соприкасающихся) явления.

Во-первых, метафорически под "магией " порой имеют в виду такую "встроенность" человека в Природу, которую вернее было бы назвать "вживлённостью" в неё: человек "вживлён" в Природу, как по-своему живую, и наоборот - Природа "вживлена" в человека, ибо отнюдь не "мертва". Как писал ещё Григорий Богослов, человек - макрокосм, "частью" которого является микрокосм - т.е. весь прочий тварный мир. Ибо человек двуедин по своей природе (как воплощённый дух), соединяя в себе мир невидимый, духовный, и мир видимый, материальный - причём, все иерархические уровни и того, и другого, и даже превосходя их как Образ Божий, призванный по изначальному Промыслу стать богом по благодати. Соответственно, человеческие сущностные силы изначально в гармонии и во взаимодействии со всей природой мира и со всеми природами вещей и существ в мире пребывающих, а также в синергии со всеми силами и энергиями всех природ - включая нетварные Божественные энергии. Такое положение дел во многом сохраняется даже после онтологической катастрофы грехопадения, тем паче, что после Искупления возможность человеческой синергии с Божественными энергиями вновь качественно изменилась в благоприятную для человека сторону. Вот такая живая "встроенность" человека в мир и живая "встроенность" мира в человека позволяет человеку творить и то, что современной наукой необъяснимо ("типа того же "лозоходства"), но главным посредствующим звеном при этом остаётся именно обоюдная "встроенность", и не более того. Однако и она чревата многими опасностями, ибо человек, в силу падшести, всё-таки удобопреклоним ко злу, и все вновь открывающиеся возможности (такова эмпирическая реальность, увы) стремится использовать прежде всего в качестве оружия. С другой стороны, Природа, сам окружающий мир - тоже падшая Природа и падший мир. И то обстоятельство, что Природа по-своему живая, отнюдь не делает её заведомо благостной. Проще говоря, откликнуться она может на любой "правильный вопрос" - неважно, на добрый или на злой по замыслу вопрошающего. Ведь "правильность вопроса" в данном случае означает, чтобы к Природе обратились как к живому существу, а не как к мёртвому механизму, тогда она и ответит, как живое существо. Как кошка, например: погладишь - замурлычет, дёрнешь за хвост - убежит, а то и оцарапает. И  если на весах окажется жизнь кошки и жизнь человека, то выбор кошки будет не в пользу последнего. Тоже всё зависит от правильного подхода. Так и Природа в целом. В своём нынешнем (отнюдь не первозданном, а в изрядно извращённом) состоянии мироздание вообще существует только благодаря поддерживающим его Божественным энергиям. Да и сам человек, как падший "венец творения", тоже. Ибо вся природа пала через человека - через него она только и может "восстановиться". Но человек сам по себе не в силах преодолеть свою удобопреклонённость ко злу. И никакая человеческая мораль не в силах противостоять этой тенденции: человек собственными силами не может "победить" сам себя - только с Божией помощью. Но для этого он должен прежде всего сам обратиться к Богу, по-настоящему - что невозможно вне Церкви. Философы в этой связи тут же начинают возражать, что, мол, церквей много, много конфессий, и каждая утверждает своё... Как будто рядом с каждым домом стоят в ряд и православный храм, и католический костел, и лютеранская кирха, и иудейская синагога, и мусульманская мечеть, вкупе с даосской, индуистской да буддийской пагодами, а они, как буридановы персонажи, не могут сделать выбор. В действительности причина совсем в другом - в ленности нашей человеческой: очень удобно и веровать, вроде бы, но без каких-либо для себя обременений, так сказать, внеконфессионально, сразу во всех богов всех религий вообще и ни в одного, в частности (утешая себя, что "Бог философов" объемлет всё и вся). Но это иллюзия, которая не могла, не может и никогда не сможет стать основанием для действительной морали (в том числе "экологической"). Философия, даже самая "религиозная", вообще не в состоянии быть таковым основанием, ибо действительное основание - Бог Живой - и превыше, и глубже всех человеческих оснований.

Во-вторых, (и это уже собственно магия) когда посредствующим звеном становятся духовные силы. Независимо даже, осознаёт это сам человек или нет. Природа хоть по-своему жива, но безлика - не имеет ни собственной личностной ипостаси, ни свободной воли, ни духа в буквальном значении этих слов. Утверждать обратное, усматривать в тварном мире некую "Личность" - это, конечно, тоже религиозный подход, но языческий. Поэтому в моём понимании Природа - это организм, а не механизм, но организм во многом действующий  "рефлекторно", без целеполагания, хотя и "рефлексивно", и телеономно. Однако в ней наличествуют и действуют не только таковые органические, телеономные силы, но и сонмы разного рода духов - в том числе не очень-то дружелюбных (пусть даже сплошь и рядом стремящихся проявить себя в качестве "дружелюбных", "светоносных" и т.п.). Вот тут, да, уже можно говорить не просто о телеономии, а о телеологии в действительном её значении. Беда лишь в том, что любые попытки сознательно или неосознанно вступить в некий контакт с такими духовными силами, даже просто путём их "постижения", почти стопроцентно выводят лишь на тёмные силы. В этом смысле никакой "белой магии" не существует - любая магия (теоретическая или практическая), проистекающая от человеческого стремления к "самостоянью" (даже в единстве с Природой), всегда оказывается только чёрной. И она тоже может быть отнюдь не чисто утилитарной в обыденном смысле - до магии (бесовщины, проще говоря) человека может довести (а ныне чаще всего и доводит) даже вполне бескорыстная "страсть к познанию", как таковому, желание "изведать всё", постичь "неведомые глубины" и прочая и прочая в этом роде. И очень часто даже с самыми благими желаниями, которыми известно куда вымощена дорога.

Так вот, если проанализировать соотношение "магии" в метафорическом смысле и собственно магии, то первая исподволь переходит во вторую именно тогда, когда привносится некая религиозная составляющая - без четкого уяснения, что за "религиозность" имеется в виду. Невозможно быть христианином (по сути, а не по названию) вне христианской Церкви, то же относится и ко всем другим традиционным религиям.  Все они так или иначе основаны на Откровении, в каждой из них есть свои, выработанные веками совокупного, соборного религиозного опыта системы, предохраняющие от впадания в заблуждения и во зло - во всех есть свои, весьма жёсткие, самоограничения падшей человеческой свободы, и не только моральные самоограничения. Но пребывать сразу во всех системах невозможно, как невозможно из каждой "выбрать всё самое лучшее" и создать свою. Вернее, создать-то можно, да ничего действительно спасительного в этом не будет.

"Козырев был глубоко религиозный, христианский мыслитель" - вполне с этим согласен, ибо не имею никаких оснований считать иначе. Наоборот, целый ряд фактов из жизни Николая Александровича (случай с книгой в камере в ответ на молитву, случай в карцере и т.д.) лишь подтверждают его глубокую, действительную религиозность. Но именно это обстоятельство определяет моё отношение к его причинной механике. На мой взгляд, тот факт, что сам он относил её к научному направлению, выражал прежде всего на научном языке - не просто форма ради стремления донести свои идеи "экологии науки" до научного сообщества. Это существенная и неотъемлемая часть его целостной концепции, как в том числе концепции научной. Но существенно верно также, что Козырев не просто создал ещё одно научное направление в физике в добавление к прочим, коим ныне несть числа. В том и уникальность, что Время понимается им и как физическое явление, и как активная, творческая, животворящая сила - уже не только как сила физическая, а как нечто гораздо большее, как явление поистине общеприродное. Его можно осмысливать, конечно, и с религиозной точки зрения, но вряд ли можно интерпретировать как активную творческую силу в собственно религиозном смысле.  А если попытаться это сделать, отбросив "научность" как некую "внешнюю оболочку" козыревской концепции Времени, то результаты получаются несколько неожиданными. Время как не безликая энергия, а как "кисточка в руках Творца" - прекрасная метафора. Но если понимать буквально, то тогда Время - одна из нетварных Божественных энергий (таких же, как Благодать, Любовь, Жизнь и т.д.). И это неизбежно ведёт к ряду следствий, несовместимых именно с христианской религиозностью. Например, в этом случае Время, которое в тварном мире и которого до мира не было, оказывается совечным Богу, ибо все нетварные Божественные энергии Ему совечны (все они превечны, как и Сам Бог - совершенно независимо от того, есть тварный мир и или нет). А если интерпретировать менее буквально, то теряется главная специфика Времени, как её понимал Козырев, ибо "кисточкой в руках Творца" является не только оно, но и всё тварное, за исключением зла (да и таковое, коль уж появилось, используется Вседержителем ради добра) - всё и все являются проводниками Божьего произволения (или Божьего попущения), Божьего Промысла, Божьей икономии ("домостроительства"). Как мне представляется (если в аспекте темы "синтеза"), Козыревым, помимо всего прочего, был создан оригинальный вариант "междисциплинарности" - но не только в научном смысле (где то или иное новое направление возникает "на стыке" разных научных дисциплин), а в более широком плане: "на стыке" науки, как таковой, и философии. Может ли такой вариант стать универсальной формой "синтеза" - это уже другой вопрос. На мой взгляд, вряд ли. Как не смогла (да и в принципе не могла) стать таковым вариантом, например, "философия общего дела" Фёдорова, с его идеей "научного воскрешения". Это к слову о "русском космизме": он весьма и весьма разный, и во многом выражал не столько некий расцвет, сколько являлся симптомом упадка духовной жизни в российском обществе той поры. Философия всегда расцветает пышным цветом лишь на религиозных пустырях духовной жизни.

В целом же, как мне представляется, реальный Богочеловеческий синтез ныне возможен прежде всего именно в религиозной сфере. Причём, не просто возможен, но и активно осуществляется. Не нам, человекам, судить, конечно, о Промысле Божием, но вот какие соображения могу привести в подтверждение этого своего вывода. Любой православный христианин (и я в том числе) считает, что только в Православии вся полнота истины - и считает с полным на то основанием. Но насколько мне известно (не только теоретически, а и просто из общения с самыми разными людьми), точно так же считают и католики - применительно к католицизму, и лютеране - применительно к лютеранству, и иудеи - применительно к иудаизму, и буддисты - применительно к буддизму, и мусульмане - применительно к мусульманству... И имеют на то свои основания. Казалось бы, вопиющее противоречие: как могут все пребывать в полноте истины при столь кардинальных догматических различиях? Но дело в том, что не только ответ на этот вопрос, но и постановка самого вопроса выходит за границы человеческой компетенции. Ты сам будь настоящим православным христианином (католиком, лютеранином, буддистом, мусульманином и т.д.), ибо просто принадлежность к Церкви, без личных усилий, отнюдь не обеспечивает автоматического спасения - а обо всём прочем (и обо всех прочих) судить лишь Богу. Вот такое понимание и такой подход, который всё больше проявляется в отношениях различных церквей и конфессий, становится основой равного, взаимоуважительного и конструктивного диалога между ними. Конечно, и коллизий разного рода хватает, но не о них сейчас речь, а о том, что в религиозной жизни есть Арбитр, Который всеми признаётся в качестве такового, независимо от догматических, канонических и т.п. различий. В остальных сферах человеческой жизнедеятельности подобного "общего знаменателя", увы, нет. А может, оно и к лучшему, что нет. Хотя человеческие попытки вновь и вновь сгородить какую-нибудь очередную "вавилонскую башню" в любом случае будут продолжаться с упорством, достойным лучшего применения.

Фёдор, Юрий, большое вам спасибо за развёрнутые и глубокие тексты в этой теме! Это самоценные грани темы, вне зависимости от того, с чем «согласен» или «не согласен» её автор.

Первым моим желанием было откликнуться на некоторые отдельные мысли, но так как каждая из них разворачивается гипотетически в новый дискурс, я решил сначала дописать здесь завершающую часть своего эссе о двух путях синтеза (ту, что была задумана при открытии темы). Иначе я её разбросаю в откликах по частям. Вот напишу — и тогда можно будет обсуждать многие идеи, держа в уме целостные тексты каждого участника темы.

Юрий, Вы затронули ряд проблем и вопросов, которые мы обсуждали вот в этой теме: «На пути к „Гибельной Щели“ (находится ли церковь в глубоком кризисе)». Просмотрите её, пожалуйста, так нам с Вами будет намного легче вести диалог и здесь. Мне не придётся повторяться, а Вам станет понятней моя позиция.

Ещё раз спасибо! Такого уровня тексты-диалоги — это украшение форумного пространства, это то, что делает его действительно новым жанром и явлением культуры, а не просто текущей и утекающей в никуда бесконечной говорильней.