Роза Мира — диалог культур и культура диалога

Ну, куплет о сущностЯх выдать на гора большого здоровья не надо. А вот схему начертить мироздания с Абсолютом - это вам не смешки ворочать! Тут долгий умственный размах нужен, серьёзная вера в себя и свой статус. Умный человек, глядя на такую схему, призадумается уже не на шутку...

В нескольких смелых  диагоналях всю механику вселенной отобразить с её Абсолютом. В сущности, это круто. Тут ведь невольно о потомках вспомнишь. Кто смог нарисовать схему мироздания? Это глобальная вещь.

Я же, птица не шибкого полёта, хотел бы сначала потренироваться, что говорится, на кошечках. Мне бы чего-нибудь попроще. Схему бы чего-то более-менее локального, конкретного и близкого моему разумению. Например, схему русской культуры (полюбил ведь я её здесь всеми фибрами своей виртуальной души). Или, на худой конец, русской литературы схему. Тоже ведь великая вещь. Схемы ей пока не хватает. А то не совсем понятно, как там всё устроено.

А в качестве домашнего задания не помешала бы какая-нибудь совсем уж детская схемка, например, отдельно взятого в философский оборот человечка. Какого-нибудь Я. Тарана. Или там Е. Морошкина. Можно замахнуться и на нашего уважаемого Сергея Борчикова, если хватит эрудиции. Вот бы схему нужную к нему приложить. Как бы хорошо тогда было! Затем и до всего мироздания рукою подать. И Абсолюту место можно найти подобающее. Он добрый, он простит. Один вопрос меня только скребёт немного изнутри: как молиться этому Абсолюту? Искренне, то есть. С душой...

"Великий Абсолют в регионе сущностей, зародившийся три тысячи лет назад в человеческом бытии, помоги мне, грешному дилетанту, уразуметь метафизическую систему синтеза и понять твоё положение в схеме её вселенной. И не дай мне попутать тебя, параллельного, ни с саморазвивающимся бытием, ни с самоданной материей. И избавь меня от религиозных химер. Помни, что я философ, великий Абсолют. И не пошли мне кажимости на пути вербализации."

Как-то мелковато получается... Не дорос я, видимо, до глубины схем мироздания в метафизической системе. Публикаций мне, что ли, пока не хватает? Или смирения перед разумом? А вот шутить над такими вещами может только совсем уж больной человек! Здоровья вам, редкий читатель, долетевший до середины философии синтеза!

По мотивам диалогов С. Борчикова и А. Иванченко в теме "Первичная аксиоматика (картина мира или реальность)".

Вернусь к началу той темы. Так, картину мира или реальность описывает данная метафизическая система? Является ли научная картина мира адекватным и полным отражением реальности? Или сама эта эмпирическая реальность есть не что иное, как одна из картин мира, мира духовного? Что есть реальность, а что её символизация - духовный мир, материальный мир, человеческая культура с её сущностями? Что такое реальность бытия, как субстанции, без конкретики живых существ? Какие отношения могут быть между субстанциями, если они не есть духовные и личностные существа?

Вот те вопросы, что были поставлены изначально и не получили развития в теме; затем уже я их свёл к самым элементарным вопросам, предполагающим простые ответы "да-нет", чтобы чётко обозначить изначальную точку вектора этой системы. Вернее, всех без исключения метафизических систем, принимающих видимый мир и описывающую его научную картину за последнюю реальность, а не за символизацию подлинной духовной реальности.

Это философские системы безрелигиозного этапа человеческой цивилизации, эры гегемонии научной картины мира. Гегемония научного мировоззрения вызвала у философии желание тоже стать наукой. Безрелигиозный идеализм не более духовен, чем материализм. И синтез их теоретически возможен. Для этого необходимо выработать наукообразный язык и принять научную картину мира за адекватное отражение реальности. И уже внутри этой реальности, по аналогии с наукой, можно попробовать создать единую философскую систему.

Главная помеха на пути такого синтеза - это религиозные мифы, свидетельствующие о существовании духовной первореальности; о том, что весь эмпирический природный мир, вся видимая вселенная, сам человек и его культура - лишь символизация высшей духовной реальности, которая не может быть вмещена ни в одну систему и ни в одну картину мира относительного, будь то материальный мир или мир человеческого бытия и культуры. Высшая реальность может лишь символизировать какие-то свои грани в метафизических системах, в религиозных мифах и символах культуры, но ни в одну из них не может быть вмещена, как не может быть вмещён художник и его дух в любую из созданных им картин.

Эта помеха устраняется в материализме отказом от духа как первореальности вообще, а в безрелигиозном идеализме - сведением духа к субъективному человеческому бытию и к феноменам человеческой культуры, к понятиям и категориям философии. По большому счёту, непримиримых противоречий между идеализмом и материализмом быть не должно. Вернее, при наличии доброй воли их можно разрешить. Заменой духа на интеллект или на субстанцию человеческой культуры. Отказ от религиозных химер - единственное необходимое условие, остальное уже поддаётся согласованию.

Научная картина мира имеет дело с мёртвой составляющей природы. Отсюда идея в безрелигиозной философии о самоданных законах, которым подчиняется материя (саморазвивающаяся, но тоже мёртвая). Вопрос о том, а кто эти законы создал, табуируется, как и все религиозные вопросы. Самоданная - и достаточно.

Об ущербности такого подхода и неадекватности его реальности даже природного мира стала задумываться и сама наука в 20-м столетии. Теория Времени Н.А. Козырева - лишь первая ласточка... Однако, безрелигиозная философия, пытаясь так долго стать наукой, превратилась к этому времени в безрелигиозный фундаментализм, в культ человека-философа. Степень осознания этой метаморфозы крайне низкая: осознавший себя фундаменталистом перестаёт им быть вскоре.

В безрелигиозной философии всё становится мёртвым - не только материя, но и Абсолют, и сущности, и само бытие, и сам человек - живой (и то относительно) от физического рождения до физической смерти, то есть в ничтожный промежуток времени, понятого исключительно как длительность. Умертвив живые религиозные мифы, сведя их в отвлечённые понятия и категории, можно дальше сколько угодно складывать и перекладывать эти кубики, надеясь в итоге получить единую синтетическую систему. Занятие насколько бесконечное, настолько и бессмысленное. Смысл в нём один - сделать философию наукой, освободить её от религиозного мифа как от химеры.

Но как всегда - в начале было слово. И духовная подмена совершилась сначала в словах-терминах. Отсюда совершенно неслучайно практически ушло из философии слово "дух", а Бог стал Абсолютом. Можно провести лексический анализ, как религиозные, полные глубоко смысла слова, заменялись терминами "от мира сего", как духовное подменялось интеллектуальным.

Человек не может на пути своего познания двигаться только по кругу чисто человеческого, он неизбежно смещается либо в Богочеловеческое познание (в приоритет божественного духа и над материальной природой, и над человеческой), либо становится на человекобожеский путь (ставит самого себя и своё бытие на место духовной первореальности).

Гордыня безрелигиозной философии сыграла с ней злую шутку - наукой она так и не стала, единой метафизической системы, по аналогии с научными дисциплинами, так и не создала. И представляется карликовой (по значимости вопросов для человеческого духа) в сравнении с действительными вершинами философии. Последней из таких мировых вершин мне представляется русская религиозная философия, творчески преодолевшая узость безрелигиозного этапа и оставившая далеко позади наукообразную философию.

Все эти споры идеализма и материализма уже кажутся детскими играми в песочнице, в сравнении с теми вопросами, что подняла и стала осмыслять русская религиозная философия. Когда переходишь от чтения одной к чтению споров об "основном вопросе философии", "бытии и сознании", "сущностях, материи, абсолюте" и т.п., не только богатство живого языка одной контрастирует стилистически с мертвящей сухостью другой, но словно попадаешь из огромного открытого пространства в затхлую атмосферу полутёмной и набитой всяким мелочным дрязгом кладовки Плюшкина. Это чисто читательское, самое первое впечатление, впрочем неизменно повторяющееся (и думаю, не у меня одного). И мне кажется, это первое впечатление отражает саму ничтожность тем и вопросов для жизни человеческого духа, в которые погружена безрелигиозная метафизика.

Главная же беда любой безрелигиозной системы в том, что ей невозможно удержаться в исключительно человеческом мире, в его научной картине. Неизбежен переход к антирелигиозным системам и провал в инферно. Или возврат к высшим религиозным мифам. Промежуточное состояние крайне шатко, не продолжительно, как сама человеческая жизнь. Можно отрицать бессмертие души и вечность человеческого духа, но делать это можно только в рамках от физического рождения до физической смерти. Вот в этих рамках лишь и может существовать безрелигиозная философская система. Узость же этих рамок и слепота адептов к мистическим и духовным реальностям делает их системы беззащитными от натиска сознательного богоборческого духа. Сам вектор человекобожеской метафизики направлен именно в богоборческую пустыню; и чем неосознанней совершившаяся духовная подмена, тем вернее.

Мне кажется, что метафизический идеализм библейского плана, где материя не отвергается, а превращается в благодатную "глину", которая способна к приятию творческих импульсов Творца и подобного Ему человека - не умерщвляет ни материю, ни Логос.

Андрей, а что такое "метафизический идеализм библейского плана"? Библия написана языком мифа, там нет и намёка на метафизические понятия и категории. В религиозной философии, воспринимающей религиозные мифы и символы как язык духа и как связь с духовным миром, как встречу живого человеческого духа с Духом Божественным, тоже не отвергается материя, но материальный мир не воспринимается как последняя реальность, но как символизация духовной реальности, в которой существуют только конкретные живые существа, их конкретные воли, встречи и отношения, их творчество, а не объективные безликие законы и общие метафизические категории.
 

Человек, ставящий себя в центр творения и познания, не осознающий своей временности, непостоянства, ограниченности, страшащийся самого имени Бога (я называю это "богофобия") - это корень большинства современных бед и зол.

Не только в этом корень. Но и в том, что человек принял символы духовной реальности за саму реальность, уверовал, что на любой вопрос, обращённый к этой реальности, можно получить одинаковый для всех и общеобязательный ответ, не зависящий от личности вопрошающего и от личности вопрошаемого, только нужно соблюдать чистоту эксперимента, как это делает наука. Вот эта "чистота эксперимента", выводящая за скобки живые личности, и есть умерщвление как природы, так и духа. Наука имеет дело с мёртвой составляющей природы, а миф - с живой. Закрываясь от мифологического многообразия ради единства общеобязательных формул, человек невольно закрывает себя от духовной первореальности и принимает символы за саму реальность.

Ну и какой смысл, Николай Александрович, нам заниматься в век точных наук тем, что имеет мифологическое происхождение!

Сначала отвечу цитатой из той же книги Бердяева, откуда взят небольшой набор афоризмов, на которые Вы прореагировали (к слову, в этой книге Бердяев приводит почти слово в слово те же аргументы апологетов научного метода познания против мифологического, что и Вы, и показывает их несостоятельность в отношении к духовной реальности в целом и к живой природе в частности):

«В основе мистико-символического знания лежит не философема, а мифологема. Понятие порождает философему, символ порождает мифологему. На высоких ступенях гнозиса философское и религиозное познание освобождается от власти понятий и обращается к мифу. Религиозная философия всегда насыщена мифом и не может себя от мифа очистить, не упразднив себя и своей задачи. Религиозная философия сама по себе есть мифотворчество… …Человек в большей степени познает эмоционально, чем интеллектуально… …Встреча Бога с человеком есть мифологема, а не философема…»

Эту цитату я привёл в качестве одной из опорных смысловых точек в своём небольшом эссе «Философия-наука и философия-искусство в конце безрелигиозной эры». Вновь даю на него ссылку и предлагаю обсудить в соответствующей интерактивной теме - ради экономии времени и букв. Повторять вновь свои аргументы мне, честно говоря, скучновато. Это эссе как раз и написано по мотивом очередного круга моих диалогов с С.А. Борчиковым.

Итак, "век точных наук" не вечен. Он имеет своё начало и, значит, свой конец. Они совпадают с началом и концом гуманистической (безрелигиозной) эры, в которой наука и заняла место религии, сотворила свою догматику и свой миф. Мифологическое же познание уходит вглубь веков и имеет своё начало с возникновением человека как такового, а следовательно - и конец мифологического познания совпадает с окончанием человеческого существования как такового.

Если же миф о бессмертии души и вечности человеческого духа воспринимается как реальность, то и мифологическое познание, в отличие от научного, не имеет временных рамок и не является одним из конечных этапов развития человеческого познания.

А "смысл нам заниматься в век точных наук тем, что имеет мифологическое происхождение" в том, чтобы выйти из ограниченности научной картины мира, вернуться к духовным истокам и вновь ставить вопросы, которая наука ставить не может. Наука ставит только вопрос "как это всё устроено?", но вопросы: "почему так, а не иначе?", "зачем?", "какова цель этого устройства?", "куда оно движется и откуда?", "кто стоит за объективными законами?", "каков смысл мироздания и истории?", "каков смысл человеческого познания и бытия?" и т.п. - на такие вопросы наука дать ответы бессильна, в её арсенале нет не только средств получения ответов на такие вопросы, но даже сама их постановка исключена в классическом научном эксперименте. А эти вопросы для человеческого духа куда как важнее вопроса "как устроено". 

Мифы же говорят о таких событиях духовной реальности, о существах и встречах, в которых и заключаются как сами эти вопросы, так и возможности получения ответов. Только это вопрос живого к живому, со всей уникальной неповторимостью личного диалога.

Другое дело, если дух - это реальный драйвер-двигатель человеческой природы, а душа - это атом-монада этой природы.

Ну, если пошла аналогия физического тела (или ещё уже - мозга) с компьютером, то душа - это не процессор, а дух - это не программа. Душа - это то существо, которое создало компьютер, работает за компьютером и создаёт программы. А дух - это то, что творит саму душу и саму идею её работы за компьютером.

Есть материальные объекты - это не философия. Есть единое общее, что объединяет все предметы - материя. Вот это философия.

Это философия научной картины мира, принявшая эту картину за саму реальность (или за адекватное отражение реальности, что почти одно и то же). Такая философия, как и сама наука, бессильна ответить на вопросы о смысле этого "единого общего" (объективных законов), как и о том истоке, откуда все эти законы возникли. И почему именно такие законы, а не иные. Законы, в том числе и физические, тоже меняются и во времени, и в пространстве. Эти изменения нам не видны, в силу ограниченности нашей науки и во времени, и в пространстве. И смысл этих изменений тем более науке непонятен.

На ее основе появляется наука, стремящаяся к изучению атомов материи на основе единой интернациональной терминологии и строгого экспериментального метода, который должен быть воспроизводим и повторяем независимо от языка и вероисповедания любого честного ученого.

 
Вот это и есть одна из догм научного фундаментализма - повторяемость и независимость результатов эксперимента! Приведу очень образную цитату М. Вороткова из его статьи «Идеи Козырева: 30 лет спустя»:

«Много раз «спросим» у калькулятора, сколько будет семью восемь. А потом столько же раз подряд зададим этот вопрос человеку. Понятно, что после n-ого вопроса ответом нормального человека будет уже не пятьдесят шесть. Всегда ли Природа в физическом эксперименте ведет себя как калькулятор? Современный классический эксперимент столь результативен именно потому, что обращен к той части природы («неживой»), «механический» ответ которой бывает неизменен. Вопросы, заданные «живой» Природе и творческой ее компоненте – Времени, должны быть тонкими и деликатными.»

Я уже давал две ссылки в Вашей теме "Три кита термодинамики" - повторю их и здесь (это ссылки на темы, в которых ставится вопрос как раз о "веке точных наук", о его границах и возможности выхода в иное отношение науки и реальности):
1. В этой теме, кроме заглавной статьи М. Вороткова, представлены и другие материалы (в т.ч. видео).
2. Статья Ф.Н. Козырева "Пунктиры будущего физики времени"

Т.ч. и в науке всё уже не так однозначно научно, как мы привыкли... Наукообразная философия отстаёт уже и от самой науки, чью картину мира и методологию посчитала единственно реалистичными.

Вот так же выявить духовную ткань, разумную природу, ментальную субстанцию и начать изучать ее атомы, понятия-идеи, ее законы, логику, и на основе единой терминологии и экспериментальных техник построить универсальную науку духа, так же как за последние  400 лет построили науку материи - вот это интересная задача.

Это тупиковая задача. "Единая терминологая экспериментальных техник для построения универсальной науки духа" - сплошное противоречие и в терминах, и в реальностях. Зачем так широко замахиваться, попробуйте выстроить для начала единую терминологию экспериментальных техник для построения универсальной науки любви с каким-то конкретным человеком, с любимой женщиной, например. А потом попробуйте распространить свой экспериментальный опыт на всех людей и все конкретные пары, сделав эту науку общеобязательной. Понятно, что сама постановка вопроса на таком примере - абсурдна. А духовная жизнь неизмеримо сложнее, чем опыт любви двух людей. В духовном мире встречаются и общаются существа различных уровней бытия. И каждая такая встреча, и каждое отношение - уникальны, неповторимы. Оттого так и многообразен, текуч, многоаспектен язык мифа и символа, связывающий духовную реальность с эмпирической действительностью и с человеческой культурой.
 

А сводить дух и душу к мифам и символам, объяснять непонятное через непонимаемое, множить терминологический беспредел - это не интересно.

Сама постановка вопроса "сводить дух и душу к мифам и символам" совершенно ложная. Душу и дух нельзя свести к языку. Миф и символ - это язык. И как любой язык - это связь между разными планами бытия. Другой вопрос, какой язык более адекватен для души и духа - язык мифа и символа или язык философских категорий и научного эксперимента, результаты которого не зависят от личностей, чем и ценны для научного критерия истинности. Вот такой критерий и такой язык совершенно бесплоден для диалога живой души с живой душой, равно как и для передачи смысла духовного события.

Начнём с того, что в духовной реальности нет ни объективного, ни субъективного, но есть только сама жизнь и сама первореальность духовного целого. Никакой общеобязательной терминологии для такой реальности прописать нельзя, хотя бы потому, что прописывать её берётся существо, находящееся в мире относительном, разделённом на объекты и субъекты. Относительная реальность не может создать общеобязательную систему понятий и терминов для реальности абсолютной - сама такая претензия бредовая от начала и до конца. В относительном мире могут существовать только символы мира абсолютного, связывающие миры, приоткрывающие смыслы. Язык мифа наиболее адекватен для создания таких символов-окон. И уже вглядываясь в эти окна, человек может постигать какие-то грани смысла иных миров, высшей духовной реальности, символизирующей себя в материальном мире и человеческом бытии. Как только человеком овладевает претензия создать общеобязательную метафизическую систему и прописать универсальные законы для духовного мира, так эти окна закрываются - и человек отрезает себя от духовного плана бытия, ограничивает эмпирической действительностью, становится в итоге её функцией.

Вот как можно изучать духовный опыт, не подвергая его анализу, вербализации, теоретическому структурированию?

Дух познаётся духом. Дух всё познаёт, но его может познать только дух. Как мы можем познать любовь, "не подвергая её анализу, вербализации, теоретическому структурированию"? Любовь познаётся в опыте любви, и никак иначе. Анализу потом можно подвергать какие-то части этого опыта, какие-то его проекции в разуме, но сам опыт - целостен и должен пребывать уже в существе, чтобы оно могло что-то извлекать на свет сознания из этого опыта и что-то анализировать в нём.

Сам духовный опыт нельзя теоретически структурировать (это вновь претензия низшего порядка реальности структурировать высшую, навязать ей свои правила; претензия части подмять под себя целое). Можно структурировать только какие-то методологии познания каких-то частей духовного опыта, какие-то промежуточные выводы, но не сам духовный опыт.

Для вербализации духовного опыта язык мифа и символа куда как адекватнее языка понятий и научных формул. Духовный опыт неповторим, уникален, в отличие от языка понятий и формул. Духовное единство - это единство любви, а не единство объективных доказательств, обязательных для всех живых встреч и отношений. Духовный опыт - это опыт общения духа с духом, души с душой. И такое общение не поддаётся универсальной методологии, но зависит от самих личностей, вступающих в контакт друг с другом. Есть различные языки для такого общения. Мифологический - один из самых адекватных. Но сам духовный опыт приходит целостно, напрямую, язык лишь помогает его осознавать.

Другое дело - не делать из метафизики культа, не плодить словеса, неподкрепленные экспериментальным воплощением в собственной жизни. С этим согласен.

На мой вкус, "экспериментальное воплощение" плохой синоним для духовного опыта. И второе: духовный опыт недоказуем. Можно назвать "словесами" любой духовный опыт, и пойди докажи, что это не только "словеса". Но не надо ничего доказывать тому, у кого есть родственный твоему духовный опыт и потому понятен твой язык.

Мир видимый символически выражает "связующие пути" объектов мира невидимого.

В духовном мире нет объектов, как и субъектов. Нет и идей (в платоновском смысле). Дух не есть ни объект, ни субъект. Но жизнь конкретного существа в его первореальности. Все остальные планы бытия, включая идеи - лишь символизация этой духовной первожизни.

Если же под "невидимым миром" подразумеваются некие законы, управляющие миром видимым (материальным), то это и есть подмена духовного опыта эмпирическим, принимающим символы за саму реальность. Все законы - тоже лишь символы проявления воли духовных существ.

Познание невидимых законов дело науки - это первый шаг в направлении постижения этих связей.

Наука познаёт "следы времени", "следы законов", их проявления в тех или иных частях эмпирического мира, но не само время и не сами законы. Как-то обобщая эти "следы", наука создаёт те или иные формулы, которые годятся для ограниченных отрезков пространства-времени. С изменением сути времени, меняются и следы законов, и формулы, их обобщающие. А вот кто прошёл и оставил эти следы; кто стоит за работой времени; какой смысл в тех или иных законах на данном этапе, куда всё это движется, почему и зачем, и откуда - тут наука абсолютно табуирована. В гораздо большей степени, чем любая, самая фундаменталистская, религиозная система. Не говорю уже о текучей и податливой к духовному диалогу мифологии.

Но наука не ищет ЗА законами природы "связи связей", природу законов природы.

Нет такой "связи связей" и "природы природы" - в духе нет и быть не может никакой объективации. Есть творческая воля конкретных духов. И есть Божий Замысел. Всё остальное - проявление этой воли, символизация духовных встреч и отношений. Мир и есть не что иное, как становящийся миф. И память наша есть мифотворчество.

Это дело новой метафизики, которая, вооружась достижениями современной науки, должна углубиться в познание самой природы познания, разума, логоса.

Не самое лучшее вооружение для такого похода, мягко говоря. Максимум, что на таком пути может быть достигнуто, это создание искусственного интеллекта. Ни души, ни духа у такого интеллекта не будет. Либо вселится в него что-то инфернальное и начнёт манипулировать утратившими последнюю связь с духовной первореальностью человечскими функциями.

Богочеловеческий путь отличается от человекобожеского прежде всего тем, что высшее и целое не подменяется низшим и частным. Логос познаётся только логосом. Любая попытка познать логос инструментарием низшего порядка бытия приводит к катастрофическим последствиям для познающего. В Божественную жизнь нельзя войти с чёрного хода, нельзя взломать тайну при помощи отмычки разума. Окна открыты, двери открыты. Но эти окна и двери не видит разум, не осознающий своих границ и навязывающий свои алгоритмы духу.

---

Андрей, было бы интересно, если б Вы привели свои контраргументы к тем, что я высказал в заглавной статье настоящей  темы о Богочеловеческом и человекобожеском путях синтеза (ссылка на статью есть в первом посте). Меня интересуют конкретные оппозиции и конкретным мыслям (кускам текста), и смыслу текста в целом (если увидится таковой). Для содержательного разговора нужен ПРЕДМЕТ. (А на нет, и суда нет.) И безумно (правда) интересна Ваша реакция и на статью М. Вороткова, и на статью Ф. Козырева (я недаром повторяю на них ссылки).

Встреча Бога с человеком есть мифологема, а не философема…»

Встреча Бога с человеком - это встреча Бытия с бытием - со-бытиЕ, или как его назвал Хайдеггер - Эрайгнис. Это открытие ограниченного человеческого разума своему собственному корню - Разуму-Логосу. Об этом говорил на заре философии еще Гераклит. "Логос - один и тот же у всех, но каждый им пользуется, как будто он его собственный".

Вот уже два философа говорят немного разным языком но об одном и том же - о встрече Бога и человека, о движении от человека к "сверхчеловеку", но не человекобогу (тут я с вами полностью согласен), а к богочеловеку. И здесь богословие совпадает с философией, миф обретает форму философских понятий, а через них мы можем дойти и до научной точной формы, которая не требует веры, а отвечает на самые дерзкие сомнения и вопросы, но требует честной последовательности мышления.

Я верю, что Бытие Божие доказуемо, точнее показуемо и постижимо через непосредственное переживание. Живой пример - беседа св. Сераафима с Мотовиловым. Но для этого необходимо философское возрождение понятия разумной природы, ментальной субстанции, Софии. И символы мифов без сомнения очень полезны на этом пути, но они должны быть "сняты" и трансформированы в Знание.
Это мое наивное кредо.

Итак, "век точных наук" не вечен. Он имеет своё начало и, значит, свой конец. Они совпадают с началом и концом гуманистической (безрелигиозной) эры, в которой наука и заняла место религии, сотворила свою догматику и свой миф.

Точные науки четко ограничили круг своей компетенции миром объективно наблюдаемых и воспроизводимых явлений. Только безграмотные идеологи сциентизма претендуют на распространение научных оценок на вопросы духовной и даже социальной жизни.

Сосредоточившись на мире материи, "протяженной субстанции" по Декарту, наука добилась в этой области колоссальных результатов. При этом, отказав "разумной материи" в существовании и, следовательно, в изучении, наука не только затормозила, но отбросила назад познание сути человека и человеческого общества. Мы знаем о сути человека сегодня меньше, чем любой средневековый монах и даже русский крепостной крестьянин.

Мифологический, точнее сказать символический, аналогический, метафорический подход - это подход поэтический, художественный. Он хорош, но не в силах полностью заменить естество-знание - познание естества, природы, субстанции просветленным разумом. Поэзия предполагает определенную избранность, как творцов, так и потребителей, а духовное знание должно быть еще более общедоступным, чем школьное образование.

Так мне это видится.

Наука ставит только вопрос "как это всё устроено?", но вопросы: "почему так, а не иначе?", "зачем?", "какова цель этого устройства?", "куда оно движется и откуда?", "кто стоит за объективными законами?", "каков смысл мироздания и истории?", "каков смысл человеческого познания и бытия?" и т.п. - на такие вопросы наука дать ответы бессильна, в её арсенале нет не только средств получения ответов на такие вопросы, но даже сама их постановка исключена в классическом научном эксперименте.

Наука, сосредоточенная на изучении "протяженной субстанции" - бессильна. Это вне рамок ее  компетенции. Но наука, точнее научный метод, если его нацелить на "ментальную субстанцию", на идеальный мир, может перевернуть все наше бытие до такой степени, что мы увидим на самом деле "новую землю" и "новое небо", новое представление о материи, мире, человеке и метафизической реальности.

Это великая задача, задача между прочим, русского, византийского, православного мира. Но сначала должна быть осознана ее возможность и необходимость. Вот вы, например, уверены в реальном бытии идеального, духовного мира? Если да, то как вы его познаете?

Андрей, было бы интересно, если б Вы привели свои контраргументы к тем, что я высказал в заглавной статье настоящей  темы о Богочеловеческом и человекобожеском путях синтеза (ссылка на статью есть в первом посте). Меня интересуют конкретные оппозиции и конкретным мыслям (кускам текста), и смыслу текста в целом (если увидится таковой). Для содержательного разговора нужен ПРЕДМЕТ. (А на нет, и суда нет.) И безумно (правда) интересна Ваша реакция и на статью М. Вороткова, и на статью Ф. Козырева (я недаром повторяю на них ссылки).

Ярослав, я постараюсь все это прочесть и ответить. Но мне надо немного времени. Буду спешить, но быстро не обещаю. Спасибо вам за общение и за терпение.

Дождусь, когда закончите отвечать по частям. Хотя, повторюсь, была бы более интересна и продуктивна реакция на ту или иную статью, упомянутую мной (и в соответствующей теме).

Я закончил. Жду ваших ответов. Работаю над предложенными материалами. Очень интересно и совершенно созвучно моим взглядам. Спасибо за наводку

Пара слов о метафизике от метафизика метафизирующим оппонентам

(...после которых вы можете рвать меня на части, всё равно увижу это рвание по прошествии небольшого отпуска, в который отбываю, не теряйте меня, если, конечно, я составляю часть вашего метафизического дискусса и дискурса)

"Фима, когда мене там нет, они мене могут даже бить ))"