Опавшие иглы - 2
Копирую с "рм-форума" выдержки из своих постов (ветка "Искушение трактатом", дискуссия проходила в течение трёх с половиной суток, результатом её стал новый бессрочный бан мне).Ключевые цитаты:«Если не вдаваться сейчас в разграничение понятий культуры и цивилизации, то можно сказать, что культура есть не что иное, как общий объём творчества человечества. Если же творчество — высшая, драгоценнейшая и священнейшая способность человека, проявление им божественной прерогативы его духа, то нет на земле и не может быть ничего драгоценнее и священнее культуры, и тем драгоценнее, чем духовнее данный культурный слой, данная культурная область, данное творение.»Даниил Андреев. "Роза Мира." Книга Первая. Глава вторая: «Отношение к культуре»«Даниил Андреев не только в стихах и поэмах, но и в прозаической "Розе Мира" — поэт, а не философ. Он поэт в древнем значении этого понятия, где мысль, слово, чувство, музыка (в его творчестве — музыкальность и ритмичность стихов) слиты в единое явление. Именно такому явлению древние культуры давали имя — поэт.
Весь строй его творчества, образный, а не логический, всё его отношение к миру, как к становящемуся мифу, — поэзия, а не философия.»А.А. Андреева.«И "Роза Мира" в своём роде поэтическое создание. В нём кажущиеся фантастическими видения и живописные каталоги явленных нам миров, ряды экзотических, удивляющих и тревожащих имён соседствуют с философскими раздумьями о земном нашем времени, о прошлом, настоящем и будущем. Эти же размышления многообразно перекликаются со стихотворениями и поэмами "Русских богов". А некоторые из их циклов можно воспринять, как стихотворное переложение, иллюстрирование мотивов "Розы Мира". Но можно и посчитать, что "Роза Мира" (в особенности книги VII — XI) — своеобразный прозаический автокомментарий к "Русским богам".»Б.Н. Романов.***
Вы вкладываете в слово «культура» исключительно понятие автономной светской культуры, сложившееся в эпоху гуманизма. Даниил Андреев, как и большинство гениев 20-го века, принадлежит уже новой эпохе, опережает своё время. До гуманистического этапа не было таких чётких границ и таких автономий, как культура, религия, наука, философия, искусство и т.д. Тот же Ньютон или Паскаль, хотя мы и привыкли их воспринимать уже в контексте гуманизма и причислять к науке, были богословами, философами (а Ньютон плюс ко всему ещё алхимиком и астрологом) и уделяли этим «дисциплинам» не меньше таланта и времени, чем чистой науке. Не стоит свысока иронизировать над алхимией и астрологией — мы сейчас воспринимаем их окарикатуренно, исключительно сквозь безрелигиозно-научную призму, сами того не замечая. Но это отдельный разговор, и тут мы уйдём в сторону.
***
В своём автономном развитии и религия, и культура, и философия, и наука, и искусство подошли к своему завершению, дальнейшее развитие возможно только во взаимном проникновении (обогащении) этих автономных сфер, в их синтезе. И Даниил Андреев дал нам наглядный пример такого синтеза и такой новой культуры. И не только он: такой же синтез мы можем наблюдать уже у большинства русских религиозных философов, поэтов Серебряного Века, а со стороны науки — у школы Н.А. Козырева. Это одна и та же тенденция.
***
В точном смысле слова, религия как раз есть часть культуры (до эпохи гуманизма так и было: никакой безрелигиозной культуры не существовало никогда, кроме этой эпохи). Культура от слова культ. И недаром Андреев называет именно «метакультурами» национальные сегменты планетарного космоса, а не «метарелигиями».
В остальном, у Вас те же аберрации, что и у любого поклонника любого автора: он выше всех. Тут спорить бессмысленно. Для моей «Розы Мира» Достоевский, Бердяев, Волошин и т.д. дали никак не меньше, чем Даниил Андреев. Это разные грани одного «кристалла» одной Вести-истины. А понять эту Весть-истину по-настоящему можно лишь в перекличках её граней, а не сводя всё к одной. Но повторяю, спорить тут нет смысла — это онтологическое различие в самом способе мировосприятия вообще, а не только восприятия тех или иных феноменов культуры. Сама постановка вопроса «меньше-больше» уже ошибочна. Это проекция обычного человеческого эгоцентризма и гордыни последователя на свой предмет.
***
Последователей у Даниила Андреева, которые будут использовать его терминологию и его образы, не будет (такое в культуре никому не нужно, а поэтому невозможно; подражатели не в счёт). Придут те, кто творчески развивает его мифологию, но не подражает ей в буквальных частностях. Большинство же последователей (подражателей) Андреева слишком буквально — слишком по аналогии с реалиями мира сего — поняли его Весть. Это объективирование духовного. Эта тенденция укладывается в формулу «буква убивает дух» (это и есть зло подражательства). Будущее у последователей Андреева — в широком общекультурном контексте и религиозном контексте, а не в провинциальном поклонении одной лишь системе образов и терминов. Но это уже тоже отдельная тема. Я в данной маленькой заметке коснулся лишь одного, но основного искушения (отнюдь не интеллектуального) — гордыни, ложной духовной успокоенности и подражательной узости.
***
Даниил Андреев для меня органически вписан в контекст христианской культуры в целом и русской культуры в частности, как одна из вершин такого явления в ней, которое мы очень условно называем «Серебряным веком». Вне этого контекста Андреев переходит именно в то, что вы тут презрительно называете «оккульто-эзотерикой», и только в общехристианском и общекультурном контексте он может быть осмыслен и понят целостно, по-настоящему, а не буквалистски и плоско. Повторяю, под «культурой» я подразумеваю не «светскую культуру», а «весь объём творчества человечества» (так же, как определял культуру Андреев), включая религиозное творчество.
***
Ещё один существенный момент: это разное понимание у нас собственно «духовного». То, что Вы называете «духовидением», является в точном смысле слова прозреванием в иные слои материальностей, то есть, как бы Вас это ни коробило, именно оккультным (все тонкие материи и есть оккультное — по определению).
Духовное — опять же в точном смысле слова — это не органы чувств, позволяющие воспринимать иные слои материальностей (это оккультные органы чувств), — но способность осмыслить увиденное и передать его. Духовность вообще не орган чувств. Прозревают в иные миры многие, но осмыслить, вписать увиденное в контекст мировой культуры и мировых религиозных систем, могут лишь немногие единицы — и для этого нужны уже именно духовные дары.
Достоевский был духовидцем не меньше, чем Андреев, просто Достоевский прозревал иные миры через человека (через духовный мир человека), а Андреев — больше «географически», что ли: через призму истории, мифологии и культуры. Средневековые мистики прозревали высочайшие миры, но они их воспринимали и описывали в религиозно-богословском контексте. Бердяев был одним из самых мистически одарённых философов нового времени, но прозревал он и описывал увиденное через философско-историософский контекст. Величайшим мистиком (духовидцем) был Максимилиан Волошин, и он создал свой неповторимый «контекст истины». Мистиком и духовидцем был и Н.А. Козырев (таким же, как Ньютон или Паскаль), но осмыслял он и описывал прозреваемое на языке науки (новой религиозной науки).
***
Чтобы увидеть панорамы иных миров, достаточно развитых оккультных способностей (многие видят), а вот осмыслить и вписать в тот или иной живой контекст культуры, а не нести отсебятину, тут нужны великие духовные силы (в точном смысле слова — духовные). Различать духов, истину от лжи — это и есть подлинное духовидение, в каких бы формах и жанрах оно потом ни отражалось.
***
«Роза Мира» Даниила Андреева лишь одна из граней «русской Розы Мира», которая в свою очередь лишь одна из граней всечеловеческой «Розы Мира». И для последней Шри Ауробиндо или Герман Гессе дали никак не меньше Даниила Андреева. Вообще сравнительная степень «меньше-больше» в данном контексте говорит лишь о непонимании культурного творчества (метакультурного, а не в узком и посюстороннем смысле, какой почему-то приписывают мне, несмотря на многократные мои протесты): кто больше — кровельщик или каменщик?
***
«О поэзии, и что там главнее и первичнее: трактат или стихи» — как ни смешно возвращаться к этой «старой песне о главном» — напишу как-нибудь в другом посте. Хотя, боюсь, что такая удобная схема придумана, что отказаться от неё не помогут уже никакие аргументы, как не помогали раньше. Ибо в самом разделении «поэзии» и «прозы» по формальному признаку кроется коренная ошибка, а понимание «поэзии» не как способа познания мира, а как иллюстрации или одёжки для уже готового содержания, — свидетельствует как раз о полном, онтологическом непонимании поэзии как таковой. А при таком непонимании бессмысленно уже обсуждать конкретику.
****
Можно было не уметь зарифмовать и двух строф, и вместе с тем, написать тот же самый текст.В принципе невозможно. Текст «Розы Мира» мог написать только гениальный художник-поэт, это плюс ко всему (сам текст) ещё и поэзия. «Рифмовать» и поэзия такие же синонимы, как «заниматься любовью» и любовь. Формально похоже, но разве половой акт основное свидетельство и смысл любви? То же и с поэзией. Непоэт никогда не мог бы написать такую книгу. Будь он трижды святым, духовидцем и подвижником. Это разные дары. Странно, что «рм-читателям» такое надо объяснять. А ещё «страннее», что это им никак не удаётся объяснить.
***
О другом искушении: о чрезмерной сосредоточенности на инферно, о восприятии зла чуть ли не как равного игрока на одной «метаисторической доске», меряющегося силами с Провидением, об истории — как выяснении «кто сильнее»: Свет или Тьма, то есть — опять же объективированно-рационалистическом упрощении духовного плана бытия, на примере такого «существа» как уицраор и его связи с нашей исторической реальностью, я писал
здесь (кому интересно, можно возобновить будет тему: и тема типичная и аберрация всё та же в среде последователей Даниила Андреева, к коим и сам принадлежу).
***
Духовное — это прежде всего любовь.
Нет истины, где нет любви. И Чехов, не обладавший мистическим чувством и ни в какие иные слои не прозревавший (да и в Бога толком не уверовавший при жизни), по силе своей любви к миру и к людям и понимания человека (которое даёт только любовь) был в тысячу раз духовнее всех «духовидцев-эзотериков-экстрасенсов» (им же несть числа).
Только любовь даёт способность различения духов, главную духовную способность, без которой всё будет ложь, сколько ни путешествуй «колумбо-магелланово» по иным мирам.
К слову, географическая аналогия совершенно не случайна у Даниила Андреева: она как раз соответствует его «географическому» контексту в описании иных миров. Но «Колумбы любви, истины, духа» не равны, как и на Земле, так и в иных мирах, Колумбам географических открытий. В духовном мире обителей много, открытий много, планов не счесть. Слишком повлияла андреевская «географическая аналогия» на восприятие духовного мира у последователей Д.А.. Это, конечно, нюанс, но характерный.
Одно из искушений «рм-читателей» — это мистический натурализм и религиозный материализм. (Отдельная тема тоже.)
***
Материализм может быть и религиозным: когда духовные события и духовные явления понимаются по аналогии с событиями и явлениями мира сего. И натурализм может быть мистическим, когда мистические сущности и духи понимаются как объекты по аналогии с природным порядком, царством необходимости.
Мистический натурализм, как и просто натурализм, ровным счётом ничего не даёт для духовной жизни, ничем не обогащает дух: он лишь расширяет границы мира сего — на другие материки, планеты, слои космоса. Это не духовное расширение, а природное. И все мистические «объекты» мыслятся как объекты природного порядка, а не духовного, а связи между ними как причинно-следственные (каузальные) по аналогии с «царством необходимости» (падшим миром).
***
Библия написана стихами. Веды написаны стихами. Коран написан стихами. Откровение Иоанна Богослова написано стихами. Евангелия написаны стихами. Весь эпос всех народов мира и вся мифология написаны стихами. К этому же ряду относится и творчество Андреева. Пророки писали не под диктовку, не как секретари, а в высшем творческом напряжении — из глубины духа они слышали Откровение и воплощали его в том культурном контексте, в котором пребывали, а не Бог им диктовал слова.
Творчество Даниила Андреева органично для общего культурного контекста русской религиозной мысли и русской классической литературы, а пока мы будем выносить Андреева за скобки, а «всё остальное» в скобках, как «литература» (снисходительно и свысока), мы не выйдем из провинциального и в общем-то глуповатого (подросткового) положения в русской культуре (мы = рм-сообщество). Достоевский — вершина мирового откровения о человеке и о Христе, до таких глубин и прозрений не доходил ни один мистик со времён Евангелий. А Вы — «литература»...
***
Сравнивайте подобное с подобным. Поэзию с поэзией, а откровение с откровением. Не надо их перемешивать.На каком основании Вы отказываете в откровении Волошину и Достоевскому, Пушкину и Бердяеву? Почему Андреев — это откровение и принадлежит почему-то религии (сама религия этого почему-то признавать не собирается: по тем же, кстати, мотивам, что и Вы не хотите никого признавать, кроме одного автора или одного форума: это элементарный эгоцентризм и косность, и ничего более), а «всё остальное» (снисходительно) «поэзия»и «литература»? На каком основании такие жёсткие выводы?
Ортодоксы от православия слово в слово говорят об Андрееве, что Вы говорите обо всех остальных, и отказывают вообще культуре в духовности, переводя последнюю (вместе с Андреевым, которого не воспринимают точно так же, как вы всех остальных) исключительно в душевную сферу.
***
Например, в Индии совершенно другое отношение к слову и к поэзии, чем в современном западном и российском обществе, — сакральное, религиозное, уважительное (на бытовом уровне в том числе!). Андреев много унаследовал от индуизма — и не только отношение к слову. В частности — РМ надо учиться у индуизма сотрудничеству и уживанию разных религиозных систем вместе.
***
Ваше отношение, господа, к поэзии абсолютно обусловлено безрелигиозным этапом развития человечества (западного человечества, включая Россию последних двух веков), гуманистическим отношением к религии и культуре — как к обособленным сферам. Подлинное же понимание поэзии — это совершенно другое состояние духа, и не только у древних культур, как пишет А.А.Андреева, оно было, но и в современной индийской культуре (отделить там культуру и поэзию в частности от религии индуизма совершенно невозможно — это единое целостное миросозерцание народа), такое отношение не угасало на вершинах и западных, и российской культур, у их гениев, и такое отношение есть отношение будущего, будущей исторической эры или эпохи «Розы Мира», а отношение у нынешних «последователей» Андреева и к поэзии, и к культуре — это отношение прошлого, гуманистического человека, не имеющее ничего общего с отношением к поэзии и культуре у самого Андреева, сколько бы «цитаток» ни приводилось и сколько бы при помощи буквы ни пытались остановить творческое движение духа.
***
Для меня важнее всех "цитаток" и всех "буквалистских доказательств" сам процесс создания «Розы Мира»: её главы и отрывки перемежались с написанием поэм и стихов на ту же тему, и первичнее (по времени) таки были стихи, а потом «проза» Розы Мира (что для поэта абсолютно естественно, а восприятие поэтического творчества как иллюстративного — это восприятие антипоэтическое, чуждое по духу самому поэтическому творчеству абсолютно). Этот процесс, насколько только возможно, восстановлен по письмам из тюрьмы Даниила Андреева и по воспоминаниям его сокамерников и близких, которые были рядом с Даниилом в последние два года жизни. (Это всё очень подробно изложено в книге Бориса Романова "Вестник, или жизнь Даниила Андреева".)
Также меня потряс факт, что уже смертельно больной Андреев, когда не мог читать сам, просил жену читать ему вслух, в частности Достоевского (те романы, что он читал много раз раньше), и другие книги других авторов тоже просил читать. То есть, потребность в чтении была основой его духовного строя, он не мог не удовлетворять свою духовную жажду — до последнего вздоха, а вот в среде его «последователей» эта потребность находится в зачаточном состоянии. Его «последователи» — дети своего времени. Или как пел Цой (которого тут, вслед за Волошиным и Бердяевым, окрестили "деструктивным автором") — «дети минут».
