Интерактивное творчество как богопознание
И здесь во многом от человека, от его внутреннего развития и его подлинной, не показной культуры зависит, какие именно идеи он воспримет, проводником каких идей станет и какие модели общественных отношений будет выстраивать.
Я неслучайно упомянул о прямой и тесной взаимосвязи рм-сообщества, под которым условно понимается вся совокупность людей, воспринявших весть Даниила Андреева, и Интернета…
…Но если уж душа отозвалась, если внутри что-то затрепетало, зажглось, неизбежно, необратимо человек придёт в Сеть и начнёт искать себе подобных. Это закон, у которого есть глубокие, глубинные причины. Для меня они пока смутно угадываемы. В сочетании со всем сказанным выше, это закон, который нам ещё предстоит увидеть, понять и осмыслить. Вероятно, это тот закон, который лежит в основе построения модели будущего.
В качестве отклика на эссе Сергея Сычёва о глубинной связи Интернета и человека, горячо воспринявшего весть «Розы Мира», постараюсь раскрыть чуть подробнее два момента, лишь тезисно упомянутых в докладе.
Тезис о конце эпохи индивидуального творчества нельзя понимать формально, как замещение его коллективным. Также нельзя понимать формально интерактивность восприятия произведений искусства как возможность оставлять свои комментарии. И то, и то существовало и раньше, речь же идёт о новом качестве, о глубинном социальном и культурном запросе, связанном с самой сутью новой эры – с возвращением в светскую культуру религиозной вертикали, а в религию – не просто оправдания человеческого творчества, но понимания его как долженствования перед Богом, как
духовной практики, не менее ценной для спасения души и для
богопознания, чем молитвенная и аскетическая. Более того, без духовного опыта, который даёт только творчество, религиозный путь
как диалог души с Творцом оказывается с определённого момента человеческой истории закрыт. Человечество вступает в тот возраст, когда без ответного человеческого творчества на Божий призыв религиозная жизнь теряет смысл и выхолащивается до мёртвого формализма. Новый возраст человечества и есть вступление его в новую эру, в следующий этап исторической жизни.
В последние два-три десятилетия становится всё зримей тенденция: в душе массового читателя (зрителя, слушателя) нет более запроса на «властителей дум». Ничего даже близкого такому феномену, как например Владимир Высоцкий, не может быть больше. Не только в жанре песни или поэзии, но практически в любом (кроме коллективных). Нет запроса в человеческих душах на «властителей дум», потому что его нет Свыше. Это не значит, что нет талантов. Это значит, что изменилась эпоха. Люди не хотят больше
пассивно внимать кумиру, даже гению. Люди хотят интерактивного участия, собственного творческого акта. В этом подсознательном желании не внимать только, но и творить самому и проявляется веяние новой эры, и оно глубоко оправдано.
Отсюда и все эти тысячи и тысячи авторов в Сети, не слышащих друг друга. Все хотят быть писателями, а не читателями (анекдот про чукчу не читателя, но писателя оказался пророческим). Отсюда и мода на реалити-шоу, блоги, сумасшедшая популярность соцсетей и т.п. Это тенденция.
Интерактивное творчество для масс и стадионов невозможно – оно неизбежно скатывается в примитив, плоскую карикатуру или пошлость. Но то интерактивное творчество, когда люди слышат и понимают друг друга, когда размывается граница между искусством и реальной жизнью, осуществимо только в небольших лакунах, небольших сообществах. Это и есть те кластеры или соты, или фракталы, где всходят ростки новой культуры, формируются модели новых социальных отношений. И только в таких небольших лакунах возможно иное качественное взаимодействие художника и зрителя, поэта и читателя, действительности и мифа. Через локализацию творческих сообществ осуществляется массовое вовлечение человека в интерактивное культурное творчество, качественное, глубокое, дающее новый духовный опыт и обогащающее его, исполненное религиозного смысла. Локализация – необходимое условие для осуществления новой религиозно-культурной жизни.
Потребность в интерактивности напрямую вытекает из диалогического духа Розы Мира. Любая новая эра – это новая ступень самопознания и богопознания, качественный скачок духовного опыта. Это качественный скачок внутри личности и через непосредственно переживаемый ею опыт. Вовлечение огромного числа людей не в пассивное созерцание произведений искусства, а в творческое участие в их создании является необходимым условием для перехода в новую историческую и культурную реальность. А для такого вовлечения не нужны «властители дум», но нужны новые формы и новые структуры, великое множество различных интерактивных лакун в культуре, в которых люди могут в небольших коллективах совместно творить искусство. Причём индивидуальное творчество не должно в таких структурах подавляться коллективным, но раскрываться в большей полноте за счёт
общения. Общение приобретает тоже новое качество и само становится искусством. Получая новый опыт, который был немыслим в индивидуальном творчестве, люди обретают не только новое качество самопознания, но и богопознания.
Ещё в юности я вывел для себя формулу: «Понять художника может только художник, любить Творца может только творец». Богопознание через личное творчество открывает душе человека такое понимание творческой природы Божества, какое не может дать ни соблюдение постов, ни церковные таинства, ни чтение Библии, ничто, кроме глубоко индивидуального переживания восторга и муки творчества. Этот опыт богопознания через эмансипацию личности и её творчества и был главной заслугой гуманистической эры, её духовным достижением и религиозным богатством, пусть на уровне дневного сознания человек гуманистической эры и скатился в атеистическую плоскость. Кто же по сей день видит главным движущим стимулом художника – самовыражение или тщеславие, тот ещё по-настоящему не пережил экзистенциальный опыт творчества – как ответа на Божий Зов.
Но в личном творчестве всё по большому счёту зависит только от тебя, от того, насколько ты смог раскрыть дарованные тебе Богом таланты. Отклик на твоё творчество других людей уже не зависит от тебя, и в этом отклике – как добром, сотворческом (ощущение своей нужности), так и в равнодушии современников, их глухом непонимании и твоём одиночестве тоже содержится элемент богопознания. И всё-таки личное творчество не даёт внутренне, эмоционально и духовно пережить одну грань богопознания, и очень существенную, особенно для христианского понимания отношений Творца и творения.
Творчество «Воздушного Замка» – и как уловленного Замысла, и как личного деяния, и как общения и сотворчества, и как соборного содержания – это иное качество опыта, иной уровень свободы, иная степень творческого риска. Я воспринимаю «Воздушный Замок» как лучшую из своих поэм, как поэтический ансамбль (если не понимать поэзию исключительно вербально). Это совершенно другой уровень творческого делания, нежели индивидуальное писательство. Здесь далеко не всё зависит от тебя, более того – от тебя напрямую не зависит конечная судьба Замысла. Целые пласты, целые главы этой поэмы, без которых она не состоится вообще, – это творчество других людей, их свобода.
Ни с чем не сравнится восторг удивления от появления в этой поэме новых глав, раскрывающих новые грани Замысла и написанных другими, не тобой. И так же ни с чем не сравнится боль от угасания или от недопроявленности тех глав, которые необходимы Замыслу, без которых он не может реализоваться и которые должны написать другие люди. И ты никак не можешь ни заменить их, ни повлиять на их свободу. Судьба твоей главной поэмы, итога всего творческого пути, к чему ты шёл десятилетиями, теперь зависит от других людей, от того, откликнется ли их свобода на тот Замысел, что стал и твоим личным смыслом жизни. Доверить другим людям конечную реализацию своего творчества – это тот рискованный шаг и тот опыт, который невозможно совершить в индивидуальном порядке и который никакое индивидуальное творчество не даст никогда.
И у тебя нет никаких рычагов влияния, кроме слова и личного примера, нет даже тех рычагов, что есть у любого редактора журнала или режиссёра: нет финансовых или карьерных способов воздействия на участников совместного делания. Только вера и только по вере, только свободный отклик на Замысел, свободная и бескорыстная самоотдача, требующая к тому же немалых и длительных усилий, труда и терпения, самосовершенствования и внутреннего огня. Никакие старые аналогии не работают. «Редактор портала» или «режиссёр интерактивного театра» так же не отвечает смыслу предмета, как и «администратор». Если и проводить аналогию, то, наверное, «архитектор Воздушного Замка» ближе всего к сущности процесса. Хотя никаких рычагов управления, что есть у реального архитектора, в твоём распоряжении нет. А есть только видение Замысла, диалог с ним и общение с другими участниками мистерии. Общение – ставшее творчеством. Есть и техническая сторона, как в любом искусстве, и организационная, как в любом коллективе, но всё опирается только на доверие, всё в итоге зависит от бесконечно свободного и неповторимого ответа каждого на призыв Целого.
В этом отличие соборного целого от коллективного (например, государственного): в соборном целом никто никого не может заменить, каждый неповторим, и без него целое не состоится. В государственном целом первична не личность, но ячейка в структуре, где вполне может заменяться одна личность другой.
Соборное творчество – это качественно иной уровень духовного взаимодействия, который открывает новые пути богопознания – на лично переживаемом и проживаемом опыте, – те пути, какие не может открыть и дать прочувствовать ни опыт индивидуального творчества, никакой другой духовный опыт вообще. Божий Замысел о мире не состоится, если человеческая свобода не даст Богу творческий ответ, не напишет тех глав в Поэме Вселенной, которые не сможет написать никто кроме человека и без которых эта Поэма умрёт. Принять и прочувствовать эту формулу богопознания не как умозрительную, но как свою личную жизнь и судьбу – стало необходимо для перехода человечества в новый возраст, в новую эру. Прочувствовать на своём личном опыте страдание и одиночество Творца, если человек не отвечает Ему творчески, должны миллионы. А это возможно только на опыте коллективных проектов – интерактивных произведений искусства, в созидании которых нет никаких иных рычагов, кроме общения и веры. И судьба творческого индивидуума зависит от реализации соборного целого, то есть – от каждого участника общего Замысла.
В многочисленных, разнообразных и небольших лакунах новой культуры и будет приобретаться людьми такой неповторимый
опыт богопознания. И этот опыт будет состоять из взлётов и падений, радости понимания и узнавания, трагедий отчуждения и предательства. Мы созрели для перехода в иной возрастной этап. И в этом смысл Розы Мира как постгуманистической эры.
