Отрицание «я» и «Бога» в буддизме.
Благодарность М.Александрову за помощь в создании этой статьи.
У тех, кто не углублялся в буддийское учение, неизменно вызывает недоумение высказываемое в нём утверждение об отсутствии субстанциального «я» и об отсутствии Бога-Творца. Какая же это религия, спрашивают люди, в которой нет ни спасаемого, ни спасителя, ни просящего, ни подателя? Масло в этот огонь добавляют ещё и те, кто пытается критиковать эти положения с позиции другой религии, часто будучи вполне начитанными, в целом доброжелательными и трезвыми людьми.
Попытаюсь стать ещё одним звеном в длинной цепи тех, кто добросовестно пытался разъяснить то, что хочет сказать буддизм, впрочем, без особого успеха, поскольку тот, кто хочет понять, поймёт и так, докопавшись до сути, а тот, кто жаждет лишь подтверждения правильности собственной позиции, в любом случае найдёт лишь такое подтверждение несмотря ни на что. И тем не менее.
Позиция буддизма относительно Бога тесно связана с его позицией относительно «я», то есть с анатмавадой. Вообще говоря, относительно понятия «я» можно выделить два значения: это наша повседневная личность и некая основа психики, высшее «Я», сознание.
Это различие прослеживалось и в древней Индии. Понятие Атман для массы населения означало ту самую «личность», а для узкой группы жрецов равно обозначало и вечное «я» и Бога. Личность и тело, которыми обладает человек при жизни, для древнеиндийских философов были лишь одеждой, которую временно надевает на себя атман. Атман отождествлялся с Брахманом, т. е. с Богом, с Абсолютом. Известна мантра из Упанишад - «Ахам Атма Брахма», то есть «Этот Атман есть Брахман». Эта позиция индийских браминов как раз примерно соответствовало вышеупомянутому высшему Я.
Поэтому, говоря о позиции буддизма относительно «я», необходимо осветить обе эти стороны.
Итак, исследуя вопрос о существовании «я», Будда Гаутама увидел, что то, что мы обычно обозначаем словом «личность», является не более чем феноменами, подобными непрерывному потоку. Эти феномены, составляющие «личность», Гаутама назвал скандхами. Скандх пять:
- «Имя-форма» («нама-рупа»). Это – непосредственные восприятия типа «красное», «горькое», «большое» и т.д. Но – вне слов, понятий и определений. То есть, в нём нет осознания "это - красное" и т.д. Такое восприятие в наиболее чистом виде имеет место у младенца.
- «Оценка» («ведана»). Это – восприятия, соответствующие оценкам типа «приятное», «неприятное» и «нейтральное».
- «Восприятия-ощущения» («санджня»). Это переработка нама-рупы с участием веданы и первичных понятий. То есть, это – восприятия «формы», «звуков», «запахов», «вкусов», «телесных ощущений», «идей».
- Дхармы «волеизъявления» («самскара»). Это восприятия, связанные с сознательными действиями. Это мнения, порывы, решения, мысли. Именно эти дхармы образуют карму. Однако, самскары обусловлены наличием других скандх.
- «Знание-различение» («виджняна»). Это восприятия, соответствующие рассудочной деятельности – логическое понимание, запоминание, накопление знания.
Из потока скандх, обусловленных аффектами, образуется то, что можно назвать «я-чувством», которое является ничем иным, как отождествлением с тем или иным феноменом (в каждый момент времени - с каким-то одним), поскольку вне отождествления никакого «я-чувства» нет.
Среди воспринимаемого не оказалось ничего иного, что бы можно было назвать «я». Поток скандх непрерывен, изменчив и кармически обусловлен. Называть его «я» так же странно как, скажем, присваивать воду, которая проходит через наш организм в ходе обмена веществ. Акт отождествления – это так же не более чем феномен.
Более того, то, что называется «высшим Я», оказалось на поверку лишь ещё одним отождествлением. Но на этот раз уже не с физическим телом, мыслями, эмоциями, а с самим сознанием, с процессом сознавания.
Далее. Есть сам факт наличия восприятия, а значит, по логике – воспринимающий субъект. Вроде бы вот оно - «я». Однако, если вглядеться, то оказывается, что:
1. Всё, что мы воспринимаем, УЖЕ не является воспринимающим субъектом.
2. Всё, что не является воспринимающим субъектом, не есть «я».
Иными словами, мы принципиально не можем воспринять воспринимающего как, скажем, не можем поднять себя за волосы. Соответственно, мы можем говорить лишь о свойствах воспринимающего «субъекта» (это слово поставлено в кавычки потому, что мы, строго говоря, не можем то, о чём идёт речь, проименовать даже как «субъект»), но не о самом «субъекте». Он вне определений настолько, что мы даже не можем сказать, что он действительно существует.
Вспомним большую стаю рыб, которая движется как единое целое. Создаётся такое впечатление, что существует некая невидимая причина, которая движет стаей. Однако, такая невидимая причина, будучи введена в оборот, будет иметь чисто теоретический, номинальный характер. Иными словами, она будет величиной МНИМОЙ. Мы ничего не можем сказать о том, существует ли она на самом деле. Нет никаких прямых восприятий, соответствующих этому феномену. Концепцией о наличии такой причины, возможно, было бы полезно воспользоваться в некоторых ситуациях, но не более того.
Точно так же, мы имеем лишь стаю «рыб»-скандх, но ровным счётом ничего не можем сказать о движущем эту стаю «невидимом повелителе». Мы не можем даже сказать, что он «существует». Более того, в случае с «я» безвыходность ситуации заключается ещё и в том, что даже само понятие о «существовании» чего-либо есть тоже скандха.
Следующий шаг состоит в том, что вера в существование этого «повелителя стаи» совсем не обязательна. То есть, для того, чтобы описать движение стаи, совсем не обязательно вводить такую лишнюю сущность. Бритва Оккама прекрасно её, эту сущность, сбривает. Повторимся: мы не утверждаем, что этого невидимого повелителя рыбьей стаи не существует. И не утверждаем обратного. Дело в том, что ни то, ни другое утверждение просто не является необходимым. Точно так же буддизм МОЛЧИТ в отношении воспринимающего субъекта.
Более того, вера в существование «движителя стаи», оказывается, является источником ошибок в обращении с рыбьей стаей. А вера в существование «я», отождествление с какими бы то ни было психическими феноменами, является источником омрачений. Всё это в конце концов приводит к увеличению суммы страданий в нашей жизни.
Итак, вот это трезвое отношение буддизма к «я» в обыденном и религиозном смысле, а также молчание относительно предельного «я» как воспринимающего субъекта и есть анатмавада.
Каждый из нас является таким вот индивидуальным потоком скандх. Отдельно взятой «рыбьей стаей». А всё бытие вообще — является бесконечно огромной «мегастаей». И относительно этой «мегастаи» точно так же не имеет никакого смысла утверждать или отрицать наличие «движителя».
Можем ли мы, будучи до конца с собой честными, сказать, что у Вселенной, совершенно точно, есть причина и некий творец? Нет. Можем ли мы утверждать обратное? Тоже нет. Важен ли для нас вообще ответ на этот вопрос? И если да — то почему? И как этот ответ может повлиять на наши решения? Если у Вселенной нет Творца — наш выбор в повседневных действиях будет иным? Или если есть, но не такой как нам представляется?
Не получается ли так, что мы создаём громоздкие картины мироздания, которые на поверку являются лишь неудобоносимым бременем? Вот мы говорим: да, есть Бог-Творец, Причина Вселенной, Всеблагой, всем управляющий и т. д. и т. п. И после этого мы начинаем защищать эту теорию, так, будто она истинна. Мы начинаем предпринимать попытки подогнать реальность под эту теорию, занимаясь теодицеей. Но ведь она, эта теория, является лишь картинкой в голове. Более того, картинкой, от которой на самом деле ровным счётом ничего не зависит. Нет никакой необходимости ни верить, ни не верить в эту картинку.
Всё, что мистики воспринимают, называя «Богом», не нуждается в том, чтобы называть его неким окончательным всеблагим Богом-творцом и т.д. и т.п. (далее по списку).
И это молчание буддизма относительно «движителя» Вселенной является тем, что называется буддийским атеизмом.
Можно сказать, что единственный Бог, которого знает буддист - это Просветлённое Сознание, а точнее - его несказанный источник, Татхата, который вне каких бы то ни было характеристик.
