Искусство слова
Свобода и намерение, их взаимодействие (повести и рассказы М. Иоффе)

0 Участников и 1 гость просматривают эту тему.

Свобода – это, наверное, вторая, после любви, тема волнующая умы людей. За неё пролилось столько крови, свершилось столько революций. Личная свобода,  свобода народа, свобода женщин, расовая свобода, свобода слова, интеллектуальная свобода – всё это в непрерывном, яростном дискурсе. Но стали ли мы более свободными за последние столетия, тысячелетия? И все ли хотят быть свободными, может для некоторых это тяжело и их души просят подчинения и авторитета? И где тот критерий, на основании которого можно сказать, что один человек или общество свободнее другого? Это крайне непростые вопросы, думаю тут нет однозначных ответов, тем более вербальных. В наше время, когда под предлогом болезни, идёт сильнейшее наступление на личные свободы, я вдруг понял, что есть зоны, где я чувствую себя свободным всегда! Это море и горы. Я начинаю по-другому дышать, тело становится лёгким. Для меня свобода – это дыхание.
Что движет человеком в его стремлении к свободе? Ведь вокруг немало примеров, когда людям достаточно войти в простой житейский баланс с жизнью, чтобы быть вполне довольными? Я думаю, это великая сила намерения, она же и великая загадка.
Тема личной свободы не высказывается явно в повести и рассказе, которые я предлагаю Вашему вниманию, но неявно занимает в них определяющее место.

рассказ "Возвращение" - https://lib.rmvoz.ru/bigzal/return-story
повесть "Райские испытания"  https://lib.rmvoz.ru/bigzal/rayskiye-ispytaniya-pritcha

Намерение - главная загадка Вселенной
«Последнее редактирование: 23 Марта 2021, 14:49:11, Михаил Иоффе»

Здравствуйте, Михаил!

Я читал "Райские испытания" в книжном варианте. "Возвращение" пока нет. Вскоре прочту тоже.
Что мог бы сказать? Во-первых, конечно, понравилось! Хорошая увлекательная история со смыслом, легко читается, с мягким юмором, с позитивной внутренней энергетикой. Спасибо!
В плане дружественной критики, однако, хотел бы обратить внимание, что концовка повести выглядит как-то чересчур уж отрывисто и не вполне ясно. Желательно бы её с одной стороны немного удлинить, а с другой -- более детально проартикулировать мораль и главный вывод произведения.
Ну, а в остальном, я считаю, превосходно. Я лично получил удовольствие!



Михаил, с большим интересом и удовольствием прочла Ваши повесть и рассказ.
Эпиграфом к "Возвращению" можно было бы поставить слова Ницше : "У кого есть "зачем", тот выдержит почти любое "как"". Мне очень нравится русский корень этой идеи:  Достоевский писал, что если лишить человека смысла жизни, так он и жить не станет, а Бердяев настаивал на категорическом разделении свободы "от" и свободы "для".
Свобода "от" ничего, кроме погружения отдельного человека или даже целого народа в пучину страстей и саморазрушения, не несёт. Тогда как свобода "для" ( свобода с намерением вернуться домой в Вашем рассказе) - это источник сил выжить в нечеловеческих условиях и не потерять смысл жизни.

Двадцатый век, с его двумя самыми страшными войнами в истории человечества, с лагерями и газовыми камерами, породил новое, глубоко трагическое осмысление проблемы человеческой свободы. Виктор Франкл, сам пройдя через нацистский концлагерь, практически дословно повторил мысль Достоевского : там выживали те, у кого было "ради чего" жить.

Повесть "Райские испытания", по моему читательскому мнению, более психологична. Главный вопрос в ней - запреты, которые человек выращивает и поддерживает в своей голове, оскопляя личное творческое начало и добровольно отказываясь от самых горячих желаний и даже от своего дара. Философское и психологическое осмысление такой самокастрации можно найти в трудах Йохана Хёйзинга, Эриха Фромма, Пауля Тиллиха.

Михаил, спасибо за ваше творчество, за прекрасный язык Ваших произведений, буду ждать новых публикаций в нашем Замке.


Притчей повесть "Райские испытания" обозвал я, проявив редакторский произвол. Михаил не возвразил, или не заметил... Притча не басня, никакая мораль в её конце не обязательна. Притча символична, в отличие от басни-аллегории. Не буду вдаваться здесь в рассуждения о том, чем символ отличается от аллегории. Но было бы нехорошо в притче о свободе (по словам автора, эти две вещи о свободе) лишать именно свободы её читателя и делать за него какие-то выводы. Пусть читатель такие выводы сделает сам, потому и концовка притчи остаётся открытой. Это качественное художественное разрешение сюжета. Более того, именно так разрешаются и большинство сюжетов жизненных - без однозначной морали и даже без однозначного их понимания самим субъектом сюжета, а тем более другими его субъектами, вовлечёнными в этот сюжет волею судеб.

Мне представляется художественным достоинством, а не недостатком отсутствие длиннот и разъяснений, подчёркнутая лапидарность сюжета. Таков сам жанр притчи. Также к достоинствам обоих произведений Михаила Иоффе относится хороший русский язык. Если раньше такое было нормой в литературе, то теперь это редкая птица на её просторах (как и читатель). Язык без стилистических ляпов, без эпатажа и надуманных выкрутасов абсолютно органичен ритму повествования, способствует прочтению текста на одном дыхании, ни в чём не мешает читателю.

Я не очень люблю, когда пишущий свой читательский отклик на какое-то новое произведение сразу же проводит аналогии с теми или иными литературными феноменами. Настоящее произведение настоящей литературы, а именно к таким я отношу обе здесь представленные вещи, самобытно и самоценно. И тем не менее, даже помимо воли, всё равно во внутреннем читательском мире обнаруживаются переклички, когда в нём появляется новый предмет. Есть ли такие переклички в мире самого автора - я не знаю, но я говорю о своём читательском мире. И в нём я услышал наиболее сильные переклички с "Есть только те, кто сражается" Луиса Риверы и с "Алхимиком" Пауло Коэльо. Мне кажется, это родственные и жанровые, и смысловые потоки. Более отдалённые переклички - именно жанровые, но они также говорят не только о формальной стороне, не отделимой в искусстве от содержательной, - с новеллами Борхеса и даже Гофмана.

Я, может быть, и не стал бы здесь умничать и называть услышанные мною связи с другими писателями, если бы одна перекличка не стала для меня самого наполненной глубоким символическим смыслом и не погрузила меня в раздумия... Раздумия, весьма актуальные и болезненные и для многих последних интерактивных тем нашего Замка: о "духовной науке", о законах и свободе, об отношении и системе, о спасении и творчестве и т.п. Чтобы назвать самую главную перекличку, мне и потребовалось сначала обрисовать окружающие её взаимосвязи. А услышал я глубинную философскую и даже духовную (именно так!) связь повести-притчи "Райские испытания" с рассказом Достоевского "Сон смешного человека".

Перекличка не означает сходства, она может быть построена и на отталкивании, но это отталкивание, как и сходство, духовно родственное - они об одном, но в преломлении неповторимо личном. Тем и ценны.

Здесь мне стала чуть виднее и та внутренняя "пружина", что заставила автора дебютировать на нашем ресурсе с повестью "Искупление инквизитора", дающей другую концовку знаменитой поэме и разворачивающей как бы её альтернативную версию. Процитирую отрывок из своего письма Михаилу Иоффе: "Скажу честно, после нашего с Вами недопонимания по поводу первой главы "Искупления инквизитора", у меня было некоторое внутреннее препятствие к прочтению других Ваших рассказов. Исключительно - художественное (я подумал, что есть некоторая  художественная стена в понимании нами литературного качества, перейти которую не смогу ни я, ни Вы). Я рад, что ошибся!"

С художественной точки зрения в этих двух произведениях нет того препятствия, что так мешает мне, как читателю, в повести "Искупление инквизитора" до конца идентифицироваться с её тканью, войти в её течение, то есть - забыть о себе и чувствовать себя в её мире абсолютно свободно, дышать полной грудью. Есть там серьёзная помеха, которая всё время отвлекает на себя внимание и заставляет "включать голову" - в поисках объяснений, зачем эта помеха тут нужна, что ею хотел сказать автор и почему её нельзя устранить, или как её можно устранить и зачем... Это всё посторонние мысли, они выбрасывают сознание на поверхность, объективируют текст и вынуждают смотреть на повествование не изнутри, а извне - как на предмет моей оценки и т.п.

Увиденная мною (может быть, в авторском мире она и не существует, но в моём - сильнейшая) связь "Райских испытаний" со "Сном смешного человека" многое мне помогла иначе понять и в связи двух "инквизиторов". И связь эта не линейная - это не продолжение, но именно альтернатива. И альтернатива глубокая. Здесь есть о чём подумать... Вернее, есть предмет для мысленного эксперимента и даже для медитации.

И может быть, потому что в "Райских испытаниях" эта связь не формализована (или вообще не осознана) так явно, как в "Инквизиторе", это уберегло автора повести от тех художественных, скажу мягко, промахов, каким является первая глава там (а это ощущение у меня только укрепилось по прошествии времени). Здесь автор не пытается ничего объяснить, не боится быть неверно понятым, не хочет читателя никуда вести, не даёт ему никаких философских костылей (тем паче в самом начале повествования!). Автор сам свободен и поэтому оставляет своему читателю его творческую свободу, не давит на него своим опытом, не загоняет в авторскую систему мировоззрения. И поэтому любая "мораль" в конце, любое "разжёвывание" авторской мысли или поданные на сюжетной тарелочке однозначные выводы не только испортили бы общее впечатление от прочитанного (пройденного вместе с автором), но и перевернули бы с ног на голову саму идею притчи...

А что это за идея - читатель должен ответить себе сам в своём внутреннем мире, исходя из своего духовного опыта и абсолютно свободно. И его ответ вполне может не совпадать с авторским. К сожалению, в повести "Искупление инквизитора" автор полную свободу дать своему читателю побоялся: а вдруг тот сделает неправильные выводы в таком серьёзном вопросе - речь ведь ни много ни мало о Самом Иисусе Христе...

И напоследок ещё одна параллель к "Райским испытаниям". И уже без комментариев и без подсказок. Может быть, и самому Михаилу Иоффе, и его читателям она покажется интересной и что-то дополнительное им поможет увидеть и в себе, и друг в друге: Ф.Н. Козырев. "Прощание Амартии".

__________________________________________
Преображение хаоса в космос – это и есть культура.
"Дикой Америке" интернета нужны свои пионеры, свои безумные мечтатели.
Ярослав Таран
«Последнее редактирование: 25 Марта 2021, 19:18:52, Ярослав»

Здравствуйте, Михаил!

Прочёл и "Возвращение" теперь. Снова понравилось. Спасибо!
Чувствуется, что история, изложенная автором, глубоко прочувствована им и звучит весьма натуралистично. В сущности, как я понял идею сюжета, рабство Тэла -- это наша обычная человеческая жизнь на Земле. А память о дороге домой это те смутные озарения о мире ином, более совершенном и желанном, которые время от времени посещают нас и вселяют надежду. Рабство однажды кончится и, получив свой "открепительный талон", мы окажемся способными отправиться в некогда утраченный рай, обретая, наконец, себя истинных и настоящих. Но для этого требуется, во-первых, помнить об этом мире и о своём подлинном "я", а во-вторых быть сильным физически и духовно, ибо лишь сила и внутренняя душевная гармония обеспечили Тэлу возможность выжить и обрести "вольную".
Очень впечатляющими показались особенно два момента. Эпизод перед зеркалом в хозяйском доме и то удивительное наблюдение, что хозяин-рабовладелец не испугался смерти перед поднявшим на него руку с ножом Тэлом. Он был готов умереть, не цепляясь за жалкую надежду увернуться от предначертанного, и не умоляя противника о пощаде.
Эпизод с Рокой, конечно, тоже весьма трогает.
В общем, очень хороший рассказ!
Однако, снова в плане благожелательной критики хотел бы отметить следующие моменты.
Во-первых, опять концовка коротковата. Чуть-чуть бы продлить её, дать возможность читателю двинуться вместе с главным героем по пути свободы, поглубже прочувствовать её вкус.
Во-вторых, я бы посоветовал избегать повторений одинаковых слов в соседних предложениях и абзацах. Поехал, поездка, поехать, итд. Кое-где это встречается. ИМХО, целесообразно немного раздвинуть границы используемого языка и найти какие-то иные описательные обороты.
И третье: слово "Кузурта". Слово в тексте есть, а разъяснения ему нет. Что это? Когда какой-либо объект вводится в повествование, его присутствие там должно быть оправдано. А мы так и не узнаём, что такое Кузурта? Истинное имя Тэла? Название его деревни? Некое магическое заклинание? Тут заключён большой потенциал, который можно бы было с успехом использовать.
Ну вот. Это просто, как бы, примечания. А так рассказ очень понравился и, как и большинство других ваших произведений, оставил некий след в моей душе -- не пролетел мимо.
Желаю вам не терять вдохновения и впредь. Читаю ваши литературные труды с большим интересом!


«Последнее редактирование: 26 Марта 2021, 16:57:03, Павел Алексеев»

Спасибо, друзья, за столь интересные и благожелательные отзывы. Попробую немножко ответить на замечания и объяснить, откуда пошли идеи произведений. По поводу замечаний Павла о повторении одинаковых слов. Каюсь, Павел, очень каюсь. Согласен на 100%. Дело в том, что, во-первых, я не профессиональный писатель и не приучен следить за Словом, пишу только в свободное от работы и семейных дел время. Во-вторых, я человек идеи, она просится наружу, и я изо всех сил хочу её донести. Насколько могу, жму на тормоза, потому что в песне важна не только идея, но и музыка, а тут без слов и их построений не обойтись. Стараюсь, но не всегда получается. Ну, а в-третьих, и «Райские испытания», и «Возвращение» были написаны в те далёкие времена, когда я и не думал ни о каких публикациях. Все эти красивые рассуждения, что писать надо тогда, когда не можешь не писать, оказываются чистой правдой. Когда идея просится выйти в слово, текст, сопротивляться этому бесполезно. Я пробовал, не получается. Будешь мучиться, пока не выйдет нечто законченное, причём каким-то чудом ты понимаешь, что, да, вот теперь закончено. Так замысловато я подхожу ко второму замечанию Павла, что в обоих произведениях ему хотелось бы продолжения и больше объяснений. Вот тут мне трудно согласиться. Надо кое-что и читателю домыслить, тем более, когда читатель из «Воздушного Замка»? Если серьёзно, то в «Райских испытаниях» я сказал всё, что хотел, и заключение лишь для того, чтобы намекнуть на загадочность нашего мира, его многослойность. В «Возвращении» я описал период жизни от попадания в рабство до выхода из него, поэтому всё, что после – это уже другая история. Да, действительно, Тэл выжил только потому, что помнил своё обещание отцу не забыть дорогу обратно. Когда я писал этот рассказ, то это был мой протест, несмотря ни на что сохранить свой внутренний мир, но когда закончил, то увидел, что истинное возвращение – это возвращение к истоку, Творцу. Благословен тот, которому удалось сохранить память о дороге обратно! Но одно дело – память, а другое – пройти дорогу. Для этого недостаточно усилия, нужно сверхусилие, потому что на пути очень много помех. И самыми опасными являются «райские» помехи, которые создают нам комфорт, покой, желание воспроизводить этот комфорт снова и снова. Одно из самых страшных «искушений» - быть как все, отдать свою волю большинству, считать критерием правду большинства, а не свой бесстрастный анализ каждой ситуации. Это я и попытался отобразить в «Райских испытаниях». Достаточно упрощённо, реальность намного сложней, многогранней, психологичней, но принцип «пробить стену» остаётся тот же. Я, конечно, заметил редакторский «произвол» Ярослава, который назвал повесть притчей, сначала удивился, но потом поблагодарил за это. Если сторонний читатель считает, что некое произведение выходит на уровень притчи, трудно найти больший комплимент.

Намерение - главная загадка Вселенной
«Последнее редактирование: 28 Марта 2021, 00:13:50, Золушка»

После отзыва Ярослава я ещё раз сравнил «Райские испытания» и «Сон смешного человека». Ситуации в двух произведениях столь отличны, что мне трудно найти «духовную связь» между ними. Достоевский совершенно гениально описал два состояния одного и того же общества. Идеальное, как он себе это представлял, и это очень похоже, как представляю я, и реальное, середины 19 века. «Смешной человек» там абсолютно за кадром, его влияние намеренно опущено, он нужен только, как расказчик. В моей повести (и где-то даже притчи :) ) очерчено общество, застывшее в своём удовольствии жизнью, а герой активно, наивно и безуспешно пытается его разбудить. У него это не получается, он пытается сам дойти до конца, у него это почти получается, но – «почти» не считается. У Достоевского две статичные, но очень разные картинки, у меня динамика, попытки изменения, сохранение стату-кво. В одном я вижу некоторое сходство, Достоевский конспективно перечисляет множетво пороков «антибожественного» общества, и делает это лучше и точнее, чем большинство социологов сегодня, спустя полторы сотни лет, я же успел только пару-тройку. Но была попытка выделить, что же так заземляет человека, убивая стимулы к движению «за стену»

Намерение - главная загадка Вселенной

После отзыва Ярослава я ещё раз сравнил «Райские испытания» и «Сон смешного человека». Ситуации в двух произведениях столь отличны, что мне трудно найти «духовную связь» между ними.

Михаил, я же сказал, что (цитирую, выделяя жирным то, на что Вы не обратили внимания):

"...увиденная мною (может быть, в авторском мире она и не существует, но в моём - сильнейшая) связь "Райских испытаний" со "Сном смешного человека" многое мне помогла иначе понять и в связи двух "инквизиторов". И связь эта не линейная - это не продолжение, но именно альтернатива. И альтернатива глубокая. Здесь есть о чём подумать... Вернее, есть предмет для мысленного эксперимента и даже для медитации... ...И может быть, потому что в "Райских испытаниях" эта связь не формализована (или вообще не осознана) так явно, как в "Инквизиторе", это уберегло автора повести от тех художественных, скажу мягко, промахов, каким является первая глава там..."

Я говорил о своём читательском понимании прочитанного и своём внутреннем мире, которые могут очень отличаться от авторского и его объяснений. В "Сне смешного человека" нарисована картина "потерянного рая", а вовсе не идеального общества. Два состояния - до вхождения дополнительной степени свободы в этот "рай" и после. Общество, которое превращается в свою противоположность так легко от первого дуновения свободы, нельзя считать идеальным. Такое состояние очень неустойчиво. А общество 19-го века имеет отношение ко второй картине такое же, как и общество любого века нашей исторической реальности.

Никакой "статики" у Достоевского нет, скорее там метаморфозы общества и личности настолько динамичны, что их можно принять за статику (как спицы в стремительно движущемся колесе видятся нашему глазу статичным и даже вращающимся обратно и медленно кругом). По сравнению с Достоевским, Ваши "Райские испытания" куда как неподвижнее и проще. Но и там, и там - "райские" и "испытания". И там, и там - "рай" изображён в представлении человека, мыслящего его в мирских категориях, то есть это "рай" не настоящий. И там, и там он не выдерживает испытания, как и герой, в него попавший.

А кто сказал, что "прорыв сквозь стену" несёт только счастье? Он несёт вместе с творческим духом и новую свободу, а значит и новые формы зла и лжи. У Достоевского так: "я их развратил". А у Вас этот порог не перейдён героем вообще. И понятно чего интуитивно боятся жители "рая", каких "испытаний", взломай кто-нибудь эту прозрачную "стену-плеву"...  И какая же статика у Достоевского, когда рассказ, уже не во сне, а в действительности кончается осуществлённым движением: "А ту маленькую девочку я отыскал... И пойду! И пойду!"

Герой Ваших "райских испытаний" никуда не идёт, он струсил... Не выдержал испытания. Я же говорю, это не продолжение, но альтернатива. Но духовную связь между обоими символическими произведениями я обнаружил - в своём читательском мире. Что лишний раз говорит о том, что настоящее произведение искусства всегда больше "мыслей и чувств" автора и посетившей его "идеи". Иначе - это ещё не искусство...

И слава Богу, что Вы удержались от "морали" и "объяснений" в самой художественной ткани. А вот в "Искуплении инквизитора", увы, не удержались, а сразу взяли читателя под руку и повели его к тем выводам и идеям, которые находились в Вашем сознании, когда Вы приступили к рассказу. Никакой творческой прибыли эти выводы и идеи не претерпели в ходе повествования, они были изложены в самом его начале, а всё остальное стало лишь их иллюстрацией, и не более того. Поэтому художественно эти два произведения, на мой взгляд, выше. Они оставляют свободу читателю и даже автору - как возможность вырасти в процессе осмысления того, что им написалось, и открыть для себя новое, превышающее те идеи, что были толчком к художественному творчеству.

Настоящее произведение искусства всегда больше своего автора (на уровне его дневного сознания). Процесс создания искусства должен открывать самому художнику новые горизонты, а не быть только "красивой формой" для изложения своих "мыслей и чувств". Автор в процессе творчества должен сам вырастать над собою и совершать удивительные открытия, от которых до того был бесконечно далёк. Тогда и читатель будет совершать такие открытия, но уже - свои. Мне Ваши объяснения написанного и в тот раз, и в этот кажутся меньше самих произведений и, простите, сводящими их если не совсем в плоскость, но в весьма ограниченное идейное пространство. И уже потому я считаю эти произведения талантливыми - талант всегда больше и глубже "дневного ума" своего носителя.



Справка для читателей: интерактивная тема "Ф. Достоевский, Сон смешного человека" (в ней тоже есть разные версии прочтения одного и того же текста).

__________________________________________
Преображение хаоса в космос – это и есть культура.
"Дикой Америке" интернета нужны свои пионеры, свои безумные мечтатели.
Ярослав Таран

                                 ДНО

Я думал, что упал на дно, но снизу постучали.
                                                           Eжи Ленц

Я думал, что упал на дно, но снизу постучали.
Это мне, наверное, кажется, ведь я же на дне. Нет, постучали снова.

-   Кто там?- спросил я
-   Это я.
-   Не может быть.
-   Нет, может.
-   Не может!!!
-   Нет, может.
-   Вот чёрт!
-   Вот именно.

Молчание

-   Ну и как там?- снова спросил я
-   Да ничего, только спать не дают.
-   Кто?
-   Тот, кто снизу стучит.
-   Нет!
-   Да
-   Нет!!!
-   Да
-   Вот чёрт!
-   Вот именно.

Молчание

-   Слушай, может он стучит, чтобы ты не расслаблялся, а думал.
-   Наверное.
-   Чтобы ты что-то понял
-   Наверное.
-   Ну и как, понял?
-   Да.
-   Что?
-   Что я должен что-то понять.
-   А что понять, понял?
-   Нет, это я не понял, ускользает как-то.

Молчание

-   Ну а мне зачем стучишь?
-   Услышал что-то упало, захотелось узнать, есть там кто-то наверху.
-   Больше не стучи, я спать буду.
-   У меня к тебе одна просьба.
-   Какая?
-   Ты не можешь поискать, может там есть вход наверх. Ручка какая-нибудь или крышку повернуть.

Молчание

-   Чего ты молчишь?
-   Думаю.
-   Придумал?
-   Да.
-   Что надо о чём-то подумать?
-   Нет, я боюсь это делать.
-   Чего?
-   Если я открою вход, то сам туда и провалюсь. А я и так на дне.
-   Тогда я тебе спать не дам.
-   Какая разница, если я провалюсь, там мне тоже спать не дадут.
-   А вдруг не провалишься. Попробуй. Заодно посмотришь как у нас, здесь.
-   Ну уж нет! Уже одни попробовали!
-   Ну и.
-   Оказалось очень вкусно, но вот я теперь на дне.
-   Ты не на дне, ты на потолке.
-   Ну да.
-   Я тебе дам совет.
-   Не спать?
-   Нет, я тебе не буду мешать, я же не такой, как этот, снизу. Он же на дне.
-   Какой совет?
-   Попробуй полезть наверх, найди потолок и постучи, может тебя и пустят?
-   Хороший совет, спасибо.
-   Если пустят, не забудь обо мне, может они смогут крышку повернуть.
-   Не забуду. Если пустят.

Молчание

-   Ну, я полез. Ты тоже там думай, может поймаешь, что ускользает.
-   Удачи тебе!

Намерение - главная загадка Вселенной

Мило!
:)
И восходящий вектор просматривается!
К тому же утешение: наше дно -- это чей-то купол!
А то всё жалуемся на судьбину свою горькую -- всё бы нам на тот свет поскорее!
А явишься на тот свет, попривыкнешь там и снова начнёшь сетовать: что же я тут делаю? Вон, дескать, у них наверху!
Ладно. Пойду постучу в небо -- может, кто отзовётся?
:)




А явишься на тот свет, попривыкнешь там и снова начнёшь сетовать: что же я тут делаю? Вон, дескать, у них наверху!

Это если явишься в отсек выше, чем был. А если наоборот?
А кто сказал, что здесь все сетуют и задаются вопросом: "что же я тут делаю?"
Скорее, наоборот: так может мыслить только человек инфантильный, остановившийся в развитии на возрасте 12-15 лет, но с большим самомнением и таким же комплексом неполноценности (хотя подростки почти все таковы). Взрослый человек понимать должен - что, зачем и для кого делает и чему служит. Не декларировать на каждом шагу и не пугать всех своими большими планами, а делать - шаг за шагом... И это как раз норма, а не отклонение от неё. (В скобках: восприятие андреевского мифа как этажерки внешних миров - исключительно родонистическое. В том числе - и на вкус.)

Текст "Дна" - это стиль анекдота. Стиль вполне законный и не так легко технически осваиваемый (несмотря на количественную краткость текста, я бы его ещё сократил раза в два). Но это не стиль символизма, а только такой открывает окно в иное... Вот стиль "Райских испытаний" - это уже стиль притчи; а притча, в отличие от аллегории или анекдота, насквозь символична. И к слову, сокращать текст "Райских испытаний" у меня позывов не было. Ну, почти... А вот "инквизитора"... Впрочем, не будем ходить по кругу, безнадёжно постукивая то в пол, то в потолок.

__________________________________________
Преображение хаоса в космос – это и есть культура.
"Дикой Америке" интернета нужны свои пионеры, свои безумные мечтатели.
Ярослав Таран
«Последнее редактирование: 23 Ноября 2022, 01:39:05, Ярослав»

А кто, собственно, сказал, что текст "Дна" это стиль анекдота?
"Определить -- значит ограничить". :)
Вот если поразмышлять: ведь мы же сами выдумываем себе разнообразные формальные критерии для того, чтобы втиснуть в них наблюдаемую реальность. А для чего?
Может реальности и так хватает простора в ней самой и не надо её никуда втискивать?
Это, как, допустим, некий критик назначил вот этого человека условно "комиком", а вон того "трагиком". А потом вышло, что "комик" не смеётся, а "трагик" не рыдает. А критик тогда возмущается: это плохой комик, а это плохой трагик!
Но на деле-то он же сам всё это себе придумал! Просто жизнь шире формализма и на каждое её явление надо ИМХО смотреть взором новорождённого, не сравнивая его ни с чем предыдущим (ибо каждый идёт своей стезёй) и не категоризируя (ибо категории закрепощают), а просто впитывая в себя его атмосферу, его чувственную "ауру", если угодно.
И тогда если произведение совершает в вас какую-либо внутреннюю работу, затрагивает определённые струны души и подвизает вас к лучшему -- то, я бы сказал, это хорошее произведение. А если нет, то -- возможно оно просто не моё и затронет душу кого-то другого?
Только и всего.




А кто, собственно, сказал, что вообще есть какие-то жанры: элегия, ода, стансы, притча, басня, анекдот, новелла, драма, повесть, роман, поэма и т.п.? К чему эти втискивания наблюдаемой реальности куда-то? Эти глупые ограничения? И кто, собственно, сказал, что анекдот - это плохо? И кто, собственно, сказал, что есть в искусстве вообще хорошо или плохо? И кто, собственно, сказал, что есть вообще что-то, кроме личного нравится-не-нравится? И кто, собственно, вообще что-то сказал и зачем? Как бы вольно жить было на свете и писать бесконечные автопортреты без дурака-критика, правда? Критик по-любому дурак - комика с трагиком путает и чижика съел! И невдомёк ему, формалисту, что ничего ведь, кроме автопортретов, и нет в искусстве? И служить художник может только себе, любимому? Вот это жизнь! А уж каков автопортрет - таково и зеркало, которое, увы, не выбирают, так ведь?

Всё так. Ударим взором новорождённого по формализму! Освободим ауру от ограничений хорошего вкуса!.. И кто, собственно, сказал, что твой вкус хорош, а? В глаза смотреть!..

Одного в голову не возьму: а на кой ляд мне, мирному читателю, чужие автопортреты? Причём тех лиц, кому никакого дела до моего автопортрета нету и быть не может?..
(Анекдот "Дно" написан качественно; хотя и подрастянуто для этого жанра, на мой вкус.) А чем взор новорождённого отличается от взора и оценки невежды? (Но это так, что-то взглянулось в другую степь...)

На правах саморекламы (отсюда - из темы того же автора, но о войне; за что и с чем, кстати?..):

"Раз уж мы тут все находимся в пространстве письменной речи и пишем, пишем... Такую забавную иллюстрацию нарисую. Удивительный феномен либеральной культуры: писателей тысячи, а читателя днём с огнём. Всё перевернулось. Это и есть результат культа эгоизма. Все самовыражаются, пишут "автопортреты" (повальное отношение к искусству такое давно - всё лишь автопортрет, а оценочный критерий один - нравится, не нравится). И всё меньше потребность интересоваться чужими "автопортретами", сама способность понимать что-то, кроме личного интереса и пристрастия, угасает. Если продолжить вектор, то писателями станут все, а читатель вымрет как вид. Это и есть для литературы смерть вторая. Сон Раскольникова наяву. У каждого своя правда. А чья правда правдивей, определяется её продажей. С исчезновением и этого последнего денежного критерия, исчезнет сама способность воспринимать чужую речь как правду вообще. Тогда и нужен станет тот, что заставит всех слушать только его и подчиняться только его правде. Он и будет определять место каждой другой правды в своей. Сами и отдадутся на волю победителю, ибо с ума ведь можно сойти в мире, где все поголовно писатели и ни одного читателя."
(Конец самоцитаты.)

Откуда ноги растут у такого ОТНОШЕНИЯ к искусству: как исключительно самовыражению - и куда в итоге такое ОТНОШЕНИЕ ведёт человека?..

Вместо ответа одно пушкинское стихотворение приведу (надеюсь, что среди пишущих чего-то, которое кому-то нравится, найдётся хоть один читатель, способный прочитать эти пушкинские строки буквально - так, как они написаны). Вот, к слову, кто, собственно, что-то сказал в русской литературе (не о себе и не для себя только):

               Поэт

     Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружён;
Молчит его святая лира;
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.

     Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснётся,
Душа поэта встрепенётся,
Как пробудившийся орёл.
Тоскует он в забавах мира,
Людской чуждается молвы,
К ногам народного кумира
Не клонит гордой головы;
Бежит он, дикий и суровый,
И звуков и смятенья полн,
На берега пустынных волн,
В широкошумные дубровы…

                                                      Александр Сергеевич Пушкин

__________________________________________
Преображение хаоса в космос – это и есть культура.
"Дикой Америке" интернета нужны свои пионеры, свои безумные мечтатели.
Ярослав Таран
«Последнее редактирование: 24 Ноября 2022, 22:16:56, Ярослав»

КУРИЦА


        Жила-была курица. Ничего особенного. Беленькая такая, с небольшими коричневыми крапинками. Она жила в маленьком месте вдоль дороги в горах. Это даже не была деревня, просто жилой дом, где хозяева принимали и кормили всех, кто проходил мимо. Это были и соседи, перевозящие на осликах свой товар, останавливающиеся отдохнуть, и многочисленные туристы, сваливавшие свои рюкзаки около дома и получавшие вкусный и сытный обед. Они не обращали никакого внимания на курицу, да и её они тоже не интересовали. У неё было своё гнёздышко, свои интересы.
       Жила курица в клетке, куда могла свободно заходить и выходить. На ночь клетка запиралась, но при свете её хозяева не делали никаких ограничений. За ней даже не следили. Да и зачем? Они знали, что как бы она ни гуляла, всё равно вернётся и забьётся в свой уголок. Весь день курица гуляла в поисках еды. Это было увлекательнейшее занятие, занимавшее в дневное время весь её куриный мозг. Надо было постоянно обходить свою территорию, пристально всматриваться в камешки, не завалялось ли что под ними или рядом. Надо было зорко следить за всеми, кто ходит рядом, и уворачиваться от опасности. Это могли быть и люди, норовившие порой дотронуться до неё, и собаки, если у них было плохое настроение, а это случалось, это был и соседский петух, незаконно вторгавшийся в их владения. Один раз, зашедши чуть дальше, она чуть не попала в когти какой-то огромной птицы, свалившейся сверху. Вот это было очень страшно, она так сильно закричала, что загавкали собаки, люди побежали к ней, и птица, испугавшись, улетела. Хозяева стали докармливать своих птиц, чтобы они не заходили слишком далеко. После этого случая курица задумалась, в каком прекрасном мире она живёт. У неё такие хозяева! Она может свободно жить в удобной клетке. Она же не дура, она понимает, что клетку сделали хозяева, а ей дали, чтобы она там жила, в тепле, под защитой. Ночью она может спокойно спать под защитой твёрдых прутьев, не вздрагивая от каждого шороха. Они её подкармливают, она никогда не голодает. Чего же ещё надо курице?
        Она была молода, но уже начинала задумываться о цыплятах. Наблюдая, как бегают птенцы других куриц, у неё что-то щемило в её маленьком курином сердечке. Вскоре она заметила, что их петух всё внимательнее на неё засматривается, и от предвкушения её сердце стучало всё сильнее. Конечно же, цыплята должны быть только от местного петуха. Почему? Потому что во всём должен быть порядок. Если её добрые хозяева кормят именно этого петуха, то она должна отблагодарить их и общаться только с ним. Хозяевам виднее. Но однажды произошло неслыханное, на их территорию забрёл другой петух, и даже не из соседнего дома, того она ещё иногда видела, а вообще непонятно откуда взявшийся чужак, надменный, грубый. Он без лишних разговоров, без ухаживаний, набросился – и на кого, на нашу курицу. От возмущения она закричала, но на чужака это не произвело никакого впечатления. Неизвестно, что бы было, если бы вовремя не вступился хозяйский петух. Завязалась нешуточная драка, соперники были достойные, летели перья, дошло до крови, крик стоял оглушительный. Но тут выбежал хозяин, и со злостью кинул камень в чужака. Тот аж подлетел в воздух и со всех сил бросился со двора.
        Справедливость восторжествовала. Курица была переполнена благодарностью к своему петуху-защитнику. Он сильно пострадал, забился в угол двора, и от боли даже не кукарекал. Курица приносила ему зёрна, он клевал их, не глядя на курицу. Понятно, что все птицы только и обсуждали происшедшее, ни о чём другом и думать не могли. А курица опять подумала, как же ей повезло в жизни родиться именно здесь, в тепле, в заботе, под защитой. Ну что она может сделать для хозяев, да ничего, а они для неё делают всё. Да, мир устроен правильно и справедливо.
        Прошло время, петух восстановил свои силы и сразу же пошёл к ней. Она приняла его, как долгожданного. И всё у них было хорошо. Вскоре курица почувствовала внутри такое, чего никогда не чувствовала раньше. Но она не испугалась, она знала, что это. Откуда – неизвестно, знала и всё. Она снесла несколько яиц и добросовестно их высиживала. Из клетки почти не выходила, отощала. Хозяева смотрели на неё, смеялись и подкармливали. Ничего другого она от них и не ждала. Когда же появились один за другим цыплята, то осуществились все её мечты. Тёплые, жёлтые комочки бегали вокруг неё, тёрлись, с почтением заглядывали в глаза. Она выводила их во двор, учила искать себе еду, а потом загоняла в клетку, она с детства приучала их к порядку. Её, правда, огорчало, что любимый петух не обращал на них внимание. Он подходил иногда, косил суровым взглядом на потомство, потом уходил. А на неё, казалось, вообще не обращал внимания. «Ну ничего, – мстительно размышляла курица,– никуда ты от меня не денешься. В следующий раз так гладко у тебя не получится, я уже взрослая и всё, всё в этой жизни понимаю».
         И опять она не ошиблась, и прибегал петух, и вылуплялись цыплята, и снова прибегал петух. Курица стала взрослой, большой, уверенной в себе. Целыми днями она только и кудахтала с другими курами, обсуждая молодых куриц: они находили недостатки у их потомства, обменивались опытом, как привлечь молодого петуха (Забыл сказать, петухов на дворе стало уже двое, но они не дрались, так как курятник заметно разросся). Да, жизнь удалась.
        Но однажды произошла удивительная встреча. Неожиданно рядом с местом, где она искала корм, приземлилась птица. Курица посмотрела на неё и опешила. Это тоже была курица! Но она умела летать! Как? Курица смотрела в изумлении,  а та насмешливо отлетела метров на пять в сторону, а потом прилетела обратно.
-   Ты кто? – наконец не выдержала курица.
-   Курица, – гордо ответила птица.
-   Какая же ты курица,– возмущённо закудахтала курица,– Курица – это я. А ты вообще неизвестно кто. Ты чего такая маленькая, худая, позор ты, а не курица,– но птица только рахохоталась.
-   Зато я умею летать.
Курица задумалась.
-   Я тоже умею, видишь у меня крылья, просто не хочу.
-   Ты толстая, как же ты полетишь?
-   А вот так, – курица яростно захлопала крыльями, даже подпрыгнула несколько раз. Лесная птица смеялась во весь голос.
-   Ну как полёт?– ехидно спросила она.
-   А зачем вообще летать?– фыркнула курица.
-   Чтобы увидеть свысока всё, что происходит вокруг, далеко, далеко,– у курицы подогнулись лапки, она так и села на попу.
-   А что, там что-то происходит?
-   Ты даже представить себе не можешь, там столько разных мест, столько разноцветных куриц.
-   Разноцветных? Быть этого не может!
-   Ещё как может. Но на самом деле гораздо больше мест, где куриц вообще нет.
-   Быть этого не может, курицы везде.
Птица чуть не захлебнулась от хохота.
– И ты всё это видишь?
– Да!

Курица задумалась так, как не думала никогда в жизни.
-   А зачем тебе это?
-   Так интересно же!
Что-то нехорошее происходило в курином мозгу: она молча смотрела перед собой.
-   А я так смогу полететь?
-   Конечно! Похудеть надо, и пробовать всё время. Вот и взлетишь когда-нибудь.
-   А что ты ещё видишь?
-   А ещё в нашем мире так много страшных зверей, я их вижу сверху, с когтями и зубами.
-   Сильней петуха?!
-   Да они твоего петуха в секунду разорвут.
Курица, только оправившись от первого шока, снова повалилась на задницу. И тут ей стало всё ясно, замешательство прошло, мозги заработали привычно чётко.
-   Да как же ты можешь так жить? Ты безответственная курица. Ты не думаешь ни о себе, ни о своих детях.
-   Я очень даже думаю,– невозмутимо ответила птица,– просто ты своими куриными мозгами понять не можешь.
-   Да у тебя такие же мозги, тоже куриные.
-   Они-то тоже куриные, только у тебя мозги заплывшие жиром и неповоротливые, а у меня быстрые и работают всё время. И если мозгами думать, то ни один зверь тебе не страшен. Я же летаю и знаю о них больше, чем они обо мне. Так что не такие уж они у нас одинаковые.
-   Никуда мне не надо летать, я и так знаю, в чём счастье.
-   И в чём же?
-   Иметь хорошую просторную клетку и хороших хозяев, которые всегда дадут тебе корм, если ты его мало найдёшь.
-   Всё?
-   Всё! А после твоих рассказов я ещё больше в этом уверена.
-   И зачем же тебе дают корм и клетку?
-   Так у людей принято. Больше всего на свете они любят куриц, вот и помогают.
Тут уже лесная курица задумалась.
-   Ну не знаю, тебе виднее. Я людей повидала немало, я бы так к ним не относилась, они какие-то странные, мне тигры и медведи привычнее.
Она взмахнула крыльями и улетела.
Впервые в жизни курица не могла ночью уснуть. Её возмущению не было предела:
«Нет, ну надо же, худеть и махать крыльями. И лететь прямо в пасть зверю. Да мне той птицы на всю жизнь хватило. Вместо спокойной и сытой жизни лететь туда, где нет куриц! Да она меня совсем за дуру считает? Жить такой беспорядочной жизнью, когда на самом деле всё так просто, понятно, заведено давно и навсегда.»
         Весь следующий день она бегала рядом с хозяевами, так ей было страшно от мыслей о другой жизни. Курятник к тому времени разросся, куры уже стали мешать людям, а тут ещё эта под ногами бегает. Мужчина и женщина вышли из дома смеясь и что-то обсуждая, курица как раз попалась им под ноги.
-   Вот эту и давай,– указала женщина.
        Мужчина резко схватил курицу, та громко заклокотала. Она, конечно, любила хозяев, но такая бесцеремонность к любимой курице её возмутила. Она вырвалась из рук и побежала, захлопав крыльями. «Сейчас я улечу», – возмутилась она, но куда там! Мужчина снова схватил её и отнёс за дом, куда куры никогда не заходили. Тут вдруг курица перестала биться, она вспомнила, что и раньше кур уносили туда и обратно они не возвращались. Она подумала, а вдруг... А может, и не успела подумать, мужчина привычно свернул ей шею и, продолжив прерванный разговор с женой, вернулся в дом.

Намерение - главная загадка Вселенной

                                                            КАПЕЛЬКИ

   Дани по привычке зашёл в кафе около дома. Он любил это место. Кафе пряталось в небольшом закоулке. Еда была здесь простая, но вкусная, относительно недорогая. Публика собиралась молодая, неформальная. Пересекая границу между улицей и залом, ты сразу окунался в дружественную атмосферу, где все тебе искренне улыбались, даже видя в первый раз, где каждый был готов завязать с тобой разговор, да и ты сам только и ждал, чтобы отпустить какую-нибудь шутку, нарваться на ответную и вместе посмеяться. Вся обстановка способствовала раскованности. Столы стояли абсолютно беспорядочно, без всякого единого стиля, где-то гладкие, где-то ободранные. А сам порядок складывался в зависимости от компании. Если вдруг вваливалось посетителей больше, чем мест за столом, то они сами, не спрашивая официантов, сдвигали столы и стулья. По углам и вдоль стен стояли разные кресла, рядом с ними ютились маленькие, на одного-двоих столики. Место вдоль одной из стен было занято под живую музыку, в какие-то дни сюда приходили молодые группы и бесплатно оттачивали своё мастерство. Слушать их было необязательно, но из уважения к музыкантам активность в зале уменьшалась. Ну и, конечно, бар напротив музыкальной площадки. И знаменитый бармен Гиви, крепкий добродушный парень, душа этого заведения, всегда с улыбкой, прищуренным взглядом, накачанными бицепсами, мастер своего дела. Коктейли он делал удивительные. Сколько раз его приглашали работать в престижные места, пару раз он даже уходил, но возвращался, а потом перестал обращать внимание на приглашения.
   Как обычно сев на своё любимое кресло у стенки (к счастью оно не было занято), Дани стал наблюдать за залом. Людей было ни много и ни мало. Одна из официанток ела в углу свой сэндвич, уткнувшись в телефон, периодически улыбаясь на приветствия знакомых клиентов. Компания в центре зала, две молодые пары одинакового возраста, что-то горячо обсуждали с серьёзными лицами. У каждой пары было по младенцу возраста полгодика. Дети привычно переходили с плеча мамы на плечо папы и наоборот, но не хныкали - рассматривали зал. Вошёл парень с длинными волосами, майке, шортах и с собакой. Он что-то энергично стал говорить официанту, размахивая руками, тот кивал головой, продолжая убирать со стола. Собака довольно виляла хвостом, ей тут явно нравилось. Оглядываясь по сторонам, она увидела младенца на плече, подошла и посмотрела на него снизу вверх. Младенец тоже приподнял голову, оба стали внимательно изучать друг друга. Хвост у собаки завилял ещё быстрее. Девчонки смеялись в углу, за другими столами шли разговоры.
   Дани наблюдал за всем этим движением, его потоки плавно перемещались из одного места зала в другое. Стоял равномерный гул, но в какой-то момент Дани почувствовал себя неуютно. Он попытался понять почему. Что не так? Понимание не приходило, просто было не по себе. Он посидел ещё и решил пойти за стойку. Надо выпить. Попытался подняться, получилось только с третьей попытки. Но не смог сделать и шагу. Тут его прошиб озноб, он ощутил стену между собой и остальными, он смотрел на них со стороны, но мог только смотреть, не подойти. Ему показалось, что те же картины он видел и вчера и раньше. Те же серьёзные лица, то же размахивание рук, те же собаки и дети. Нет, они были, конечно, другие, но что-то казалось тем же, как бег по кругу с разными зрителями. Дани рассердился на себя, что это за снобизм такой, как ты можешь так думать об этих людях, большинство из них добрее и лучше тебя. Он понимал это, но стоял скованный. Тогда он помахал рукой официанту, тот подошёл, улыбаясь. «Ури, принеси мне чего-нибудь покрепче.» Ури хотел пустить ему шутку, мол, сам сделать пару шагов не в состоянии, но взглянув на Дани, промолчал, кивнул и пошел к бару. Гиви тоже взглянул на Дани и сотворил свой очередной коктейль.
   Уж не знаю, что он там сделал, но Дани полегчало, он заулыбался и расслабился в кресле. Но тут вдруг женщина рядом на повышенных тонах стала что-то объяснять своей подруге. Да слышал он уже это! И эти интонации, и этот голос. Что происходит? Он поймал взгляд Гиви и жестом попросил ещё. После второго стало совсем хорошо. Всё! Хватит! Заиграла ритмичная музыка. Он засмеялся и похлопал в ладоши. Рядом проходила девушка «Что, хочешь потанцевать?» Почему нет? Он вскочил с кресла и пошёл за ней в центр зала. Но, не пройдя и двух шагов, опять застыл. Так и это же уже было! Коктейль, музыка, танцы, прочее. Нет, день сегодня не удался, надо уходить. Он подошёл к Гиви, хлопнул ещё один коктейль, расплатился и в уже полном тумане пошёл домой. Жил он недалеко, как дошёл, не помнил, еле разделся и свалился в кровать.
   Он очнулся оттого, что его толкали со всех сторон. Он нёсся, не зная куда, отовсюду его толкали, пихали, он ничего не понимал. Немного освоившись и разозлившись, он сам стал пихать всех подряд, чтобы не доставали так сильно, при этом пытаясь понять, куда же он несётся, зачем? Его крутило во все стороны, он не мог ни на мгновение остановиться, отдышаться, подумать. Вокруг был сплошной круговорот. О-опс, на него что-то свалилось сверху, он стал отчаянно расталкивать всех вокруг себя. Странно, но когда он толкал окружающих, они не отлетали в сторону, а он проваливался прямо в них. Он заставил себя, насколько это возможно, внимательно осмотреться, и от удивления перестал сопротивляться. Вокруг была вода, миллиарды капелек горной речки несшихся вниз, без понятной цели, не имея возможности управлять собой, более того, он увидел, что сам был одной из таких капелек. Его отнесло на середину реки, где течение было чуть поменьше и можно было оглядеться вокруг. Но сколько он ни смотрел, картина была одна и та же, поток таких, как он – дёргающихся, толкающихся, кричащих. Шум был оглушительный.
Внезапно, неизвестно по чьей команде, его понесло к берегу, вращение стало невыносимым, он даже прикрыл глаза. Бац! Сильный удар, и на мгновение он стал свободным, открыл глаза и осмотрелся. Бах! Снова вода. Бац! Так вот оно что, он бился о прибрежные камни и взлетал в воздух! Снова свалившись в поток, он уже знал, что делать, старался протолкнуться к берегу. Увидя это, некоторые капельки, поняв в чём дело, последовали за ним. Они изо всех сил пытались держаться бок о бок, стараясь сделать удар как можно сильнее. Бац!  Они взлетели очень высоко, можно отдышаться и приготовиться к падению в воду. Но что это? В это трудно поверить! Он не падал! Не падали и многие из его группы. Они удивлённо переглядывались, как такое возможно? Вскоре стало понятно, что удар разбил их на отдельные капельки, они стали такие лёгкие, что воздух поднимал их в небо. «Ура!» закричал Дани, «Ура!» закричали остальные.
Свободное парение было медленным, он поднимался всё выше и выше и, освоившись в новой среде, стал смотреть вниз на землю. «О-о-о!» вырвалось у него непроизвольно. Как же прекрасна была Земля!  Даже дыхание остановилось. Зелёные луга, леса, закруглённые извилистые берега, жёлтые поля. И тишина! Он увидел свою родную речку, она тоже была так красива, почему же там внизу это не удавалось ощутить? Мимо степенно пролетела стая птиц, он залюбовался плавностью их синхронного полёта. Устремил взгляд вверх и не мог оторваться от немыслимо голубого неба. Он переполнился радостью, рядом пролетали другие капли, приветствуя друг друга. Все светились тем же прозрачным светом, что и он, некоторые преломляли свет и сверкали цветными красками. Это парение казалось вечным. Подул сильный ветер, и капельки на большой скорости понеслись в одном направлении. О, это ощущение скорости, они неслись рассекая воздух, прикрыв глаза, кувыркаясь, растягиваясь. Им становилось всё теснее и теснее, гора, к которой их прибивало, преградила им путь дальше. Стеснённые горой и будучи не в силах противостоять ветру, они скапливались всё кучнее и кучнее. Но им было хорошо вместе, парение по-прежнему продолжалось.
Страшный треск раздался в облаке, ничего страшнее они в своей жизни не слышали. Треск продолжался и продолжался. Дани изо всех сил закрыл уши и глаза, а когда шум прекратился, обнаружил, что вместе со всеми опять летит вниз. Почему? Нет, я не хочу! Мне хорошо в небе! Он старался придумать что-нибудь, как тогда в реке, но сил противостоять падению у него не было. Земля стремительно приближалась, капельки молча наблюдали за этим, каждая думала о чём-то своём. Дани грустно прикрыл глаза и приготовился к неизбежному. Он уже знал всё, что будет, но заранее готовился к новой борьбе. Они по одному и группами падали в речку, их новый дом, и началась обычная суета. Оправившись от первого удара, Дани тут же стал оглядываться. Среди окружения он заметил многих своих знакомых по небесам, они сразу же устремились друг к другу, образовав завихрение внутри реки. «Вот та скала хорошая!» кто-то крикнул ему справа. Дани посмотрел в указанном направлении и радостно кивнул: да, скала отличная, большая, негладкая. Всей группой они рванулись к ней, рассекая отдельные хаотичные капли. Последний раз скорректировали направление.
Бах! Удар получился на славу. Почти все взлетели, а взлетев, оттолкнулись друг от друга, чтобы стать лёгкими. И ... полетели вверх. «Получилось!» - неслось со всех сторон. «Да, получилось,- подумал Дани,- но как сделать, чтобы снова не упасть вниз?» У него было время подумать об этом. «Если я поднимаюсь вверх, потому что я лёгкий, то, чтобы подняться ещё выше – надо стать ещё легче. Но как?» Сколько он не думал, решение не приходило. И вот опять парение, Земля сверху, восторги соседей, многие из них поднимались в первый раз, и они застыли на той же высоте. Дани уже знал, что будет потом. И изменить это нельзя. Он сжался и заплакал. И не заметил, как вместе со слезинками вышли сторонние частички мусора, вошедшие в него ещё в горной реке. Внезапно Дани почувствовал, что поднимается выше. Это было чудо! Он поднялся на такую высоту, на которой были только редкие капельки. Здесь я в безопасности, подумал Дани и заснул. И ему приснился сон.
Он был такой большой, такой неприятно тяжёлый, и сидел в большом помещении, где было много таких же больших и тяжёлых. Они о чём-то спорили, махали руками. Там были и два маленьких милых существа и ещё одно существо, непохожее на остальных, у которой сзади крутилась часть тела. Играла музыка, он пил какую-то жидкость, а потом пошёл домой и лёг спать. Через некоторое время он почему-то подскочил на кровати и сел. Потом встал и опять пошёл в то же помещение, из которого вышел перед сном. Уже в дверях он обернулся, и тут Дани увидел его лицо. «Так это же я настоящий»,- закричала Дани-капелька и проснулась. Капелька почувствовала, что что-то происходит, и поняла, что летит вниз. «Нет! Этого не может быть! Я не могу упасть! Я не хочу! Я..» И она со всей силы ударилась о землю.
Дани подскочил на кровати и замахал руками, будто стараясь удержать равновесие. Ему было страшно, он тяжело дышал и долго не мог понять, что происходит. Успокоившись, он застыл, не понимая, где он. Сознание вернулось к нему, а с ним и сон во всех деталях. Так когда же я спал, и где я сейчас? Он должен был понять, не во сне ли он, он знал, что и во сне видел ту же картинку, почти такую же чёткую. Потом он вспомнил парение и захотел, чтобы то было настоящее, а сейчас сон. Он долго боялся двигаться, но всё-таки решился. Оделся и пошёл в кафе, постоянно оглядываясь. Его воспоминания о капельке были столь ярки, что он всё ещё сомневался, что находится в реальности. Зашёл в зал и остановился, вроде похоже, Гиви за баром помахал ему рукой, он пошел к нему и стал так пристально его рассматривать, что Гиви перестал вытирать бокалы и подошёл к нему.
-   Ну и как она, жизнь? - спросил Гиви через свой обычный прищур. В ответ Дани потрогал его, вроде настоящий,- Что с тобой?
-   Сон,- только и ответил Дани.
-   А-а-а,- протянул Гиви,- начинаю понимать.-  Ещё там?- Дани кивнул,- И не понимаешь, где ты сейчас?- Дани с подозрением на него посмотрел - так понимать другого можно только во сне.
-   Не волнуйся,- сказал Гиви,- это мы исправим,- и нанёс резкий удар в нос.
От боли Дани слетел со стула и еле устоял на ногах. Придя в себя, с криком «Ты что делаешь?» он бросился на Гиви. Тот спокойно стоял на месте. «Ну, теперь веришь, что всё настоящее?» Дани опешил на время, а потом засмеялся. «Гиви, дорогой, спасибо тебе. Да, всё настоящее.» Он потрогал переносицу, от боли опять пошли чёрные круги. Он сел, улыбаясь, в своё кресло, вспоминая все подробности своего сна. Всё помнилось хорошо, ощущения реки, парения, друзей-капелек были столь свежи, что он только покачивал головой, такого у него ещё не было. Сон во сне, надо же. Он вспоминал последовательно, во всех деталях, переживая их заново, но дойдя до конца, застыл. «Этого не может быть. Как я мог во сне знать, что будет после пробуждения?» До этого момента всё было не то, чтобы понятно, но хоть как-то объяснимо, но в конце... Он чётко видел конец сна, во сне и это было в точности, как потом в жизни. Дани упал на спинку кресла, Гиви, наблюдавший за ним, показал на бокал, но Дани отрицательно покачал головой. Нет, с этим надо разобраться, я видел своё будущее, что же получается, оно было до того, как произошло? Как это осознать? Это что же, фильм уже записан, я случайно забежал вперёд, а потом вернулся назад?
Он осмысливал это ещё некоторое время и удивился, что ему не было страшно от этих мыслей. Более того, он внутри принимал это, соглашаясь, что так оно и есть. Ладно, не хочется уходить отсюда, но надо идти работать. Он подошёл к Гиви попрощаться.
-   Что, не хочешь уходить?- улыбаясь прищурился Гиви,- Если у тебя есть удалённый доступ, я могу дать тебе свой лэптоп, подсоединяйся и работай.
-   Гиви, ты классный,- Дани потряс от восхищения головой,- какой же ты классный. Давай свою машинку.
Гиви с готовностью открыл шкаф и достал компьютер. Дани сел за столик в самом углу. Удалённое подсоединение прошло гладко, и он с огромным наслаждением ушёл в свои рабочие мысли.

   

Намерение - главная загадка Вселенной
«Последнее редактирование: 24 Декабря 2022, 14:02:22, Михаил Иоффе»


 
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика