По принципу дополнительности, а не спора радиЯ сталкивался даже с таким, что это грех (волку задирать ягненка).
Это грех в том смысле, что это подчинение закону, искажающему Божий Замысел и коренящемуся в сущности демонической воли. Без мистического и религиозного подхода слово «грех» лучше вообще не произносить (теряет смысл, в т.ч. и философский). «Лев будет лежать с ягнёнком» — это упование на Новое Небо и Новую Землю (среди домашних животных дружба хищника со своей жертвой не такое уж и редкое явление). Вне религиозного контекста упование на преображение мира тоже лишено смысла и представляется фантазией Обломова. (В скобках, Обломов — один из образов чистого философа в русской литературе, отказавшегося от суеты во имя философской медитации; один из светлых образов, который превратила в плоскую карикатуру плоская критика).
Без понимания того, что закон взаимопожирания, царящий в природе, есть зло и нарушение Божьей воли, а также без упования на то, что это дьявольское искажение может быть преодолено и возможен иной мир с иными законами, — нет никакого смысла говорить о
Вечной Женственности, о Любви и Красоте. Либо нужно признать Творца — стоящим на более низкой ступени нравственного развития, чем человек, сердце которого не может смириться с законом взаимопожирания.
Сам протест человеческого существа против царства необходимости и есть голос Бога в нашем сердце. Именно этот не умолкающий в нашей совести протест против «естественного порядка вещей» и является наиболее убедительным доказательством Бытия Божьего, а также свидетельством того, что человек — это образ и подобие Божье с одной стороны, и существо переходное — с другой. Вектор, а не конечный пункт назначения.
Поэтому мы сами «каждый день поедаем куриц и коров», и понимаем (в глубине души), что и наша природа поражена злом, и не преображена, и ещё очень далека от «венца творения». Если же считать закон взаимопожирания естественным и вечным, то какой смысл тогда вообще рассуждать о каком-то Богочеловечестве? Тогда это, и правда, утопия и фантазия, а естество есть естество. Тут уж либо — либо. Ну, или вечное ханжество (самое дурное состояние). Или — буддизм и отказ от бытия как порождения зла.
А сам по себе опыт не то и не то, просто бытие, которое есть.
Я имел в виду не нравственную или иную
оценку эмпирического опыта, но его
осмысление. От осмысления опыта зависит не только наше понимание опыта,
но и сам опыт (порою до неузнаваемости). От субъекта, проводящего или наблюдающего опыт, и от направленности его воли зависит не только отражение опыта внутри субъекта, но и
результат опыта, его смысл, его качество. На таком подходе, к слову, строится экспериментальная школа Козырева.
Осмысление же эмпирического или душевного опыта и есть
духовный опыт. Осмысление и есть новое качество опыта.
А сам по себе опыт - без понятий, ценностей и смыслов - он и есть опыт. Ни плохой, ни хороший.
Не бывает такого
просто опыта. Опыт — достояние субъекта. У объекта никакого опыта нет. Субъект же не может воспринимать опыт вне его смысла, понятия и оценки. Никакого «объективного опыта» не существует в природе — это в чистом виде абстракция разума, должная оправдать претензию его на объективность. Существуют объективные законы, а не объективный опыт. Но и эти законы — плод творчества живых субъектов, хотя и иного порядка существования, чем наше. И результирующая борьбы разных духов, а не «саморазвивающейся материи» (противоречие в терминах).
Разум принадлежит субъекту и субъективен по этой причине, как и всё, принадлежащее субъекту. Однако у разума есть претензия — все иные качества субъекта, включая совесть, и способы познания отнести к субъективным, а себя одного наделить объективностью. Это воля к власти, а не объективность.
Просто опыт = бытие, которое есть.
Нет никакого «просто опыта» и «просто бытия» вне субъекта. Для объекта не существует ни опыта, ни бытия. «Просто опыт» и «просто бытие» — это уже стадии осмысления субъектом и себя, и мира. И стадии вовсе не конечные.
