С первого поста этой темы Поэзия и Вечная Женственность раскрываются друг через друга. Потрясающий символ: в нём пересекаются сразу несколько тем, посвящённых как поэзии вообще и поэзии в Розе Мира в частности, так и новой эпохе и новому искусству. Это эпоха Женственного духа по преимуществу, а её искусство — это
творчество общения. Тема неисчерпаемая...
Ключевое слово всего этого - рождение!
«
Поэзия — это слово, ставшее плотью», по Мандельштаму. Поэзия и есть
рождение слова. В поэзии слово — цель, а не средство для выражения мысли, чувства, образа или для передачи информации, пусть это информация о высших мирах и смыслах. Поэзия — это
слово живое: слово, ставшее плотью... Во всех других областях познания слово выступает в качестве носителя информации или посредника для передачи смысла или построения теории, в качестве средства коммуникации и т.п. Только в поэзии — наоборот: всё, включая жизнь самого поэта, это составляющие слова — это и мысли, и чувства, и звук, и образы, и повороты судьбы, и мистические и духовные прозрения, и социальные и культурные взаимосвязи — всё-всё вплетается в плоть слова и служит наполнению его жизненной силой.
Слово в поэзии — самоцель и самоценность. Разумеется, к поэзии нельзя относить словесные конструкции по формальному признаку: «стихосложение», «проза» и т.п. Поэзия — это
мера живого слова. Где слово
рождается как живое, там поэзия. Формы же могут быть различными. Так, книга «Роза Мира» — это прежде всего
поэзия, а потом уже — философия, мифология, мистика, трансфизика, история, метаистория и т.д. Этого не понимают, потому что подходят к поэзии формально, утилитарно, без веры и любви.
Вопросы собственно стихосложения (поэтики) так же важны для сущности поэзии, как вопросы гигиены, питания и воспитания для новорожденного и родителя. Это важные вопросы, но они ничего не скажут ни о личности, ни о судьбе, ни о смысле жизни родившегося человека.
Подход к пониманию поэзии в статье Наталии Подзолковой о поэтическом наследии Вл. Соловьёва (я намеренно не буду здесь употреблять терминов «холархический» и т.п., чтобы не уводить идею статьи в узко-специальные сферы) — это единственный правильный подход. Более того, только так и никак иначе человек, любящий и понимающий поэзию, раскрывает и
оживляет её в своём внутреннем мире. Вне зависимости от осознанности этого «метода», другие методы восприятия поэзии скользят по поверхности и не дают эффекта
жизни поэзии в душе человека.
Полюбившееся стихотворение, буквально как живое существо, начинает жить в душе, обрастая бесчисленными взаимосвязями (с судьбой поэта, с эпохой, с историей, с культурным контекстом, с другими поэтами, с другими жанрами, с личными событиями и с текущими историческими метаморфозами, и много-много с чем ещё, включая мистические или религиозные откровения). Это
творческое общение живого с живым. Как мы в общении узнаём другого человека, как раскрывается его личность в нашей душе на протяжении жизни, так и
живое слово поэзии раскрывается в нас и обрастает смысловыми взаимосвязями. И в каждой душе такое раскрытие неповторимо-индивидуально.
Именно такой подход построения поэтического космоса внутри творческого мира читателя являет собою «
Перекличка вестников» Евгения Морошкина. Это новое слово в литературоведении, хотя вся его революционность в том, что это возвращение к истинному (субъективно-экзистенциальному) взаимодействию человека с поэзией, к тому, что и делает для нас стихи и поэтов
любимыми. Никакой наукообразный подход не сможет сделать стихи любимыми, но может только дать разуму обоснование, что эти стихи заслуживают уважения и несут много полезной информации. Всё. Любовь же — это отношение живого к живому, субъекта — к субъекту. И это отношение единственно правильное (истинное). Другие отношения, включая наукообразные, в той или иной области — это своего рода замена любви некоей «объективностью», отчуждение или имитация, своего рода костыли и протезы, должные заменить живой орган.
О холархическом методе (не имея понятия о нём) я со всей присущей мне дилетантской наглостью высказался как о «медитации на корешках» —
здесь (это ироничная, порою саркастическая полемика с людьми, воспринимающими искусство, мягко говоря, утилитарно; отсюда задиристый стиль на понижение, но несколько важных для меня идей я там высказал). Интересно было бы сравнить, насколько мой «метод медитации на корешках» созвучен описанной в статье методологии К. Уилбера? Ради такого полунаучного эксперимента я и дал ссылку на сугубо полемический пост, вне старого межфорумного контекста к тому же малопонятный (просто я больше нигде не описывал «медитацию на корешках», а такая методология чтения (не раскрывая книг) мне представляется высшим пилотажем по сей день).
...Поэзия есть несущая основа Истории и поэтому она не есть также лишь явление культуры и уж подавно не простое «выражение» некой «души культуры»...
Тема о поэзии как движущей силе истории («поэт, ты царь», «поэзия — это власть») для меня настолько была значима, что много лет назад эта тема заставила меня впервые «спуститься» с поэтических высот и прибегнуть к низкому жанру эссеистики. Потом я несколько раз возвращался к этому своему первому блину. А потом жанр эссе стал для меня любимым... и стал поэзией. Но это произошло уже в Замке, где я «словно весь переродился»... и заговорил многими голосами... М-да... А вот эта тема: «
Свобода Слова». Поэзия и есть власть, потому что — она высшая форма существования языка и, следовательно, высшая форма его свободы в нашем мире.
Дал же я
здесь ссылку на «Свободу Слова» не только для того, чтобы похвастаться обнаружившейся общностью взглядов с Хайдеггером (это само собой) и связать две темы, где говорится о поэзии в качестве локомотива истории, а потому, что эссе «Свобода Слова» внутри нашего форумного пространства породило своё продолжение «
Творчество как диалог» (последнее считаю одной из своих удач в жанре эссе, в отличие от первого, где мысль пытается ещё доминировать над словом и использует его как средство).
В поэзии свобода и власть синонимы. Сия идея совершенно недоступна плоскому либеральному сознанию, обрушившему на автора этого утверждения в своё время гром и молнии обличительно-снисходительных сарказмов. Свобода слова рождает поэзию как общение, а общение переводит в поэзию. Эта идея является ключевой для темы о Вечной Женственности. Эпоха Розы Мира и есть
эпоха общения, эпоха раскрытия в человечестве (и в каждом человеке соответственно) Духа Женственного. Поэзия будет витать в воздухе, вдыхая который, люди смогут осуществить в истории
эру диалога.
Я назвал тремя ключами Розы Мира —
общение, поэзию, веру. Вера и есть та способность Женственного в человеке, что рождает в мире поэзию и делает поэзией общение. Это способность отдаться
по любви неведомому, без доказательств и без страховок разума. Поэзия и есть творческий эрос.
И тут мы выходим на ещё одну значимую для настоящей темы проблематику — на
философию пола. Мне представляется исполненным глубочайшего символизма совпадение во времени двух последних публикаций в Замке: книги Ф.Н. Козырева «Обморок либерализма» (продолжение книги «Церковь и пол») и настоящей статьи Н.А. Подзолковой (в русле других статей из этой темы, сопрягающих Вечную Женственность и Поэзию). Близкие и неисчерпаемые темы, как сама любовь...
