Сергей, Вы зачем-то постоянно защищаете от меня науку (даже спутав один раз меня с Волошиным, что мне льстит, конечно), а я Вам в который раз говорю, что я на науку не нападаю, никаких её "минусов не муссирую", что наука ни в какой защите не нуждается: мы живём в век гегемонии науки и научного мировоззрения.
Нас учат именно научному взгляду на мир в школе и вузах (то есть - 15 лет), умаляя до деградации и атрофирования (за ненадобностью) другие способности души и другие методы познания мира. Эта дисгармония должна быть постепенно преодолена, а мешает её преодолению гегемония научного мировоззрения, ставшего общеобязательным. Даже философия и метафизика, никакой наукой никогда не бывшие и не могущие ею быть - по самому методу познания своему, по самой своей сути и по сути тех вопросов, что они призваны решать, - тоже очень хотят называться "наукой"; а само слово "научный" стало чуть ли не синонимом "истинный", как и "лженаучный" - позорным ярлыком ("ложный").
Наука и светское искусство нуждались в защите в средние века, когда была гегемония религиозной ортодоксии. В эпоху гуманизма, в конце которой мы живём, всё стало с точностью до наоборот. Это как в сказке "убить дракона". И наука примерила на себя самые недобрые одежды религиозных ортодоксий: нетерпимость к иному методу познания мира, косность, ортодоксальность, инквизиторские методы борьбы с новым, фанатичность своего мировозрения, небрезгливость в средствах и т.д.
И ещё один момент: речь не идёт о "выпячивании минусов", как Вы написали, а идёт вот о чём:
1) Чтобы двигаться дальше, необходимо трезво осознавать несовершенство стадии, на которой находишься (это закон развития).
2) Для нормального диалога науки и религии необходимо осознание того, что они говорят о разном и им негде сталкиваться. Науке просто надо перестать "лезть" в область религии со своей "мерой", там эта "мера" никуда не годится и ничего дать не может. Науке, как сфере разума по преимуществу, надо научиться чётко и трезво осознавать свои границы, то есть стать развитой (только недоразвитый разум не осознаёт своих границ) и отказаться от утилитарного подхода к миру, а также принять приоритет нравственного Начала над собой. А религия уже давно научилась уважать науку, у религий совсем другие "минусы", что мешают им вести как полноценный диалог со светской культурой, так и друг с другом. Мы это уже не раз с Вами обсуждали и начинаем ходить по кругу.
В этой ветке лучше вернуться всё-таки к осмыслению идей Козырева, ибо это как раз уже та Новая наука, что не только способна к диалогу с религией и искусством, но и способна к совершенно иному подходу к миру и Природе. Это уже состоявшееся "поле диалога", в которое просто надо войти, чтобы двигаться дальше.
Никакого синтеза, как всесмешения, не будет (такой "синтез" и не нужен, и вреден): наука останется наукой, религия религией, искусство искусством, но они станут качественно другими, когда благодаря диалогу друг с другом смогут преодолеть в себе "гордыню" - претензию на единственность и общеобязательность своих "частных относительных истин". Искусство свободно от таких претензий, но у него есть своя "ахиллесова пята": отрыв от духовности (от незыблемой вертикальной оси) и эгоцентрическое своеволие, обращённое в принцип. Всё это мы видим в течении постмодернизма, за которым только разложение, вырождение и смерть искусства - как духовного пути развития.
Я противник обильного цитатничества в форумных диалогах, но сейчас не удержусь, приведу одну большую подборку цитат из "Розы Мира" Даниила Андреева. "Концепция" Андреева наиболее близка к мировоззрению Козырева; и Волошина, кстати, философия которого является чуть ли не положенным на язык поэзии идейным фундаментом Козырева. Это и есть то "поле диалога", внутри которого возможно плодотворное и взаимообогащающее общение науки, религии, философии и искусства.
Даниил Андреев. "Роза Мира". Кн.1 Гл.2:
"...Ведущей областью культуры в наш век является наука. Научный метод познания претендует на гегемонию; поэтому настоящая глава начинается с характеристики отношения Розы Мира именно к научному методу. Приходится сказать сразу и без обиняков: сколько иллюзий ни создавали бы на этот счет энтузиасты научного метода, но ни единственным методом познания, ни единственным методом овладения материей он никогда не был, не будет и не может быть. Не говоря уже о методе художественном, с которым научный метод высокомерно и неохотно делит теперь свое первенствующее положение, следует напомнить, что давно уже заложены основы такой методики познания и овладения материальностью, усвоение которой неразрывно связано с духовным самосовершенствованием человека, с просветлением его этического облика. Впереди брезжит даже возможность таких исторических стадий, когда эта методика придет к некоторому первенствованию. Я подразумеваю не столько дискредитированные вследствие ряда недоразумений понятия магии или оккультизма, сколько понятие духовного делания. Различные системы и школы этого рода имеются во всех высоко развитых религиях. Разрабатывая веками практические приемы воздействия воли на человеческий организм и на внешнюю материю и подводя человека к этому лишь после длительной нравственной подготовки и многостороннего искуса, они поднимали и поднимают сотни, может быть, даже тысячи людей, до того, что в просторечии именуется чудотворчеством. Эту методику, крайне трудоемкую и вызывающую жгучую ненависть современных филистеров, отличает один принцип, науке чуждый: принцип совершенствования и трансформации собственного существа, вследствие чего физический и эфирный покровы личности становятся более податливыми, эластичными, более послушными орудиями воли, чем у нас. Этот путь приводит к таким легендарным якобы явлениям, как телесное прохождение сквозь предметы трехмерного мира, движение по воздуху, хождение по воде, мгновенное преодоление огромных расстояний, излечение неизлечимых и слепорожденных и, наконец, как наивысшее, чрезвычайно редкое достижение – воскрешение мертвых. Здесь налицо овладение законами нашей материальности и подчинение низших из них высшим, нам еще неизвестным. И если в XX столетии большинство из нас успевает прожить всю жизнь, так и не столкнувшись с бесспорными случаями подобных явлений, то из этого вытекает не то, что подобных явлений не бывает, и не то, что они принципиально невозможны, но лишь то, что условия безрелигиозной эры – культурные, социальные и психологические – до такой степени затрудняют изучение и усвоение этой методики (особенно на Западе и еще больше в странах социалистического лагеря), что сводят количество подобных случаев к немногим единицам. Некоторые воистину роковые для человечества события, имевшие место около двух тысяч лет назад – о них речь будет впоследствии, – повинны в том, что вовлечение не единиц, а множеств человеческих на этот путь познания и овладение материей оказалось невозможным. В дальнейшем, психологический климат безрелигиозной эры все более и более тормозил движение по этому пути. Ныне освоение этой методики затруднено до предела, а в некоторых странах практически невозможно совсем. Но нет оснований думать, что таким медленным и трудоемким этот путь останется навсегда: арелигиозная эра – не бесконечна, мы живем в ее конце. Трудно представить себе что-нибудь столь же тяжеловесное, несовершенное, грубое и жалкое, чем достижения современной техники в сравнении с достижениями той методики, о которой я говорю. Если бы на ее развитие и усвоение были бы брошены такие средства и такие неисчислимые людские резервы, какие ныне поглощены развитием методики научной, – панорама человеческой жизни, нашего творчества, знаний, общественного устройства и нравственного облика изменилась бы в самых основах.
...Не случайно, вероятно, то обстоятельство, что большинству крупных ученых XX века их научная эрудированность не мешала обладать личной религиозностью, не мешала им разделять и даже создавать яркие спиритуалистические системы философии. Эйнштейн и Планк, Павлов и Лемэтр, Эддингтон и Милн, каковы бы ни были области их научных изысканий, оставались каждый по-своему глубоко верующими людьми. Разумеется, я не принимаю при этом во внимание русских ученых советского периода, некоторые из коих вынуждены были заявлять о своем материализме не из философских соображений, а в силу совершенно иных причин, для всякого понятных.
...На горьком опыте человечество убеждается уже и теперь, что ни те социально-экономические движения, шефство над которыми берет голый рассудок, ни достижения науки сами по себе не в состоянии провести человечество между Харибдой и Сциллой – тираниями и мировыми войнами. Хуже того: новые социально-экономические системы, приходя к господству, сами облекаются в механизмы политических деспотий, сами становятся сеятелями и разжигателями мировых войн. Наука превращается в их послушную служанку, куда более послушную и надежную, чем была церковь для феодальных владык. Трагедия коренится в том, что научная деятельность с самого начала не была сопряжена с глубоко продуманным нравственным воспитанием. К этой деятельности допускались все, независимо от уровня их нравственного развития. Неудивительно, что каждый успех науки и техники обращается теперь одной стороной против подлинных интересов человечества. Двигатель внутреннего сгорания, радио, авиация, атомная энергия – все ударяет одним концом по живой плоти народов. А развитие средств связи и технические достижения, позволяющие полицейскому режиму контролировать интимную жизнь и сокровенные мысли каждого, подводят железную базу под вампирические громады диктатур.
Таким образом, опыт истории подводит человечество к пониманию того очевидного факта, что опасности будут предотвращены и социальная гармония достигнута не развитием науки и техники самих но себе, не переразвитием государственного начала, не диктатурой «сильного человека», не приходом к власти пацифистских организаций социал-демократического типа, качаемых историческими ветрами то вправо, то влево, от бессильного прекраснодушия до революционного максимализма, – но признанием насущной необходимости одного-единственного пути: установления над Всемирной федерацией государств некоей незапятнанной, неподкупной высокоавторитетной инстанции, инстанции этической, внегосударственной и надгосударственной, ибо природа государства внеэтична по своему существу.
...Что же остается от аргумента, что религия не способна ответить на насущные вопросы времени, а тем более – практически разрешить их?
С полным правом и основанием такой упрек может быть брошен не религии, а, увы, науке. Как раз именно система взглядов, которая не выглядывает ни вправо, ни влево за пределы того, что очерчивается современным научным знанием, не способна дать ответа на самые коренные, самые элементарные вопросы. – Существует ли Первопричина, Творец, Бог? Неизвестно. – Существует ли душа или что-либо подобное ей, и бессмертна ли она? Этого наука не знает. – Что такое время, пространство, материя, энергия? Об этом мнения резко расходятся. – Вечен ли и бесконечен мир или, напротив, ограничен во времени и в пространстве? Материала для твердого ответа на эти вопросы у науки не имеется. – Ради чего я должен делать добро, а не зло, если зло мне нравится, а от наказания я могу уберечься? Ответы невразумительны совершенно. – Как воспользоваться наукой, чтобы предотвратить возможность войн и тираний? Молчание. – Как достичь, с наименьшим числом жертв, социальной гармонии? Выдвигаются взаимоисключающие предложения, сходные только в одном: в том, что все они в равной мере не имеют отношения к строгой науке. Естественно, что на таких шатких, субъективных, действительно псевдонаучных основаниях возникали лишь учения классового, расового, национального и партийного эгоизма, то есть как раз те, чье призвание заключается в оправдании диктатур и войн. Низкий уровень духовности – отличительная черта подобных учений. Следовательно, искомая этическая инстанция может быть построена на основе не так называемого научного мировоззрения – такого, в сущности, и не существует, – а на приобщении к духовному миру, на восприятии лучей, льющихся оттуда в сердце, разум и совесть, и на осуществлении во всех сферах жизни завета деятельной и творческой любви. Нравственный уровень, вполне отвечающий перечисленным признакам, называется праведностью."
Конец цитат.___________________
Всё-таки открою хотя бы одну ветку в этом разделе, посвящённую исходной философской концепции "Розы Мира". И чтобы переключить внимание с "защиты несчастной науки" (на которую ровным счётом никто не собирался нападать), открою эту ветку цитатой из главы "Отношение к религиям".
