Роза Мира — диалог культур и культура диалога

Теперь я могу с лёгким сердцем написать, что я думаю о стихах Марата.
Я вынес на обсуждение и проявил инициативу вот почему: мне симпатичен сам Марат, мне очень нравится, что он делает в разделе Ислам, который появился благодаря нему; я вижу, что в его стихах есть глубокое и, главное, пережитое автором содержание; что автор искренен и работает со словом. Но...

Но это ещё не поэзия, скажем точнее: пока не совсем поэзия (может, потом Марат и станет писать так, как пишется поэзия, не знаю, надеюсь: предпосылки есть). Не поэзия - по определению:  здесь форма и содержание взяты пока в отдельности. На готовое и пережитое содержание как бы надевается стихотворная рубашка, на готовое внутри содержание пишется внешняя форма. И эта форма - почти униформа - одна на все (с небольшими отличиями, не определяемыми до конца самим содержанием), эта форма почти не зависит от содержания и не вытекает из него. Зачем писать стихи, которые можно пересказать прозой без особых смысловых потерь? (Мне кажется, что в прозе даже выиграл бы автор.)

Именно - зачем?
На мой взгляд, всё, что можно сказать прозой, надо говорить прозой. К поэзии нужно прибегать в одном единственном случае: когда все другие способы даже не передать, а понять самому автору своё содержание уже исчерпаны. Как музыку нельзя пересказать словами, так и поэзию нельзя пересказать прозой. Более того, всё, что можно понять не думая стихами, не надо потом вкладывать в стихотворную речь. Стихи пишутся - как процесс познания; и только тогда форма органически выливается из содержания, сама становится содержанием, как человеческое лицо.

В поэзии их нельзя разделить. "Медный всадник" нельзя переписать прозой, а "Пиковую даму" нет никакого смысла переводить в стихи (её можно написать прозой, и только потому её нужно писать именно прозой! - только по одной причине: если можно прозой, не надо лишних средств: закон экономии средств в искусстве - главный формальный закон - художественное табу, которое нельзя нарушить, не убив самого искусства).

В поэзии Язык (именно с прописной буквы!) ведёт автора, используя его чувства, мысли, саму его жизнь - как средства, как строительный материал для Слова. В прозе автор ведущий, а язык - ведомый. В поэзии язык становится Языком - и потому имеет право быть ведущим, и автор обязан быть ведомым, потому что Языку виднее...

Когда автор ведёт, он пишет на языке. А поэзия - это живая творческая лаборатория Языка, где автор подмастерье.
И потому прекрасная форма в поэзии является гарантом истинности содержания: форма и есть само это содержание.

Я считаю, что в поэзии недопустимо одевать форму на готовое заранее содержание, что это кардинальное нарушение смысла поэзии и её целей в нашем мире. Содержание должно возникать в процессе самого писания стихов. А заранее продуманное являться только отправной точкой, поводом, но не причиной.

И ещё замечание. (Уже только формальное.) Но оно опять же вытекает из самого способа писания: обилие "больших слов": красота, мечта, вера, надежда, любовь, вечность и т.д. - обесценивает эти слова, - а это результат отделённости формы от содержания: форма становится безликой, обезличивая и само содержание: вместо глубины получаются штампы. Такие рифмы, как мечта-высота, высоко-легко - в большом количестве утомляют: перестаёшь удивляться и от этого перестаёшь верить автору, а жаль - автор пишет от сердца, от опыта и с умом...

Исключения, являющиеся поэзией и выделяющиеся сразу (и по смыслу и по форме - по их единству): "Кони лет" и "Миг творения" (из-за них и попросил более полную подборку) И ещё гимны хороши: "Deutsche Myth", Мой край (Кавказ), О Чаше Грааля, Сердце Матери.

То ли мой процесс читательского вживания в нового для меня автора идёт бурно, то ли сам автор идёт бурно... Но эти мои рассуждения "о поэзии и непоэзии" всё больше отрываются от стихов Марата, которые живут самостоятельной и не нуждающейся в рассуждениях жизнью. Мысли свои "о поэзии и непоэзии" не меняю, они плод опыта, но от стихов Марата отделяю их (как ненужный привесок.)

Ветер перемен - название ветки...
Ветер. Перемен.

Ну что ж, внесу я свою ложку дёгтя в эту бочку мёда. Если автор раздела скажет, что это здесь не в тему (портит впечатление), с лёгким сердцем удалю.

1988-89 годы. Ветер перемен - и в стране и в моей личной судьбе. Перевернулась жизнь "с ног на голову". Прямая дорога: элитная школа, все сессии на отлично - через мясорубку армии пропустив, - пошла вразнос, оглушив неизвестно откуда свалившейся страстью писать слова в столбик (много, в запой, десятками пьес в день). И никогда - за всю последующую - столько понимания и признания знакомых. Стихи, мягко говоря, плохие (вообще не стихи) - но в них было много огня и, главное, они были понятны сразу и любому: не могли не нравиться (по многочисленным отзывам). Но нашёлся один человек, кто сказал: это не поэзия, это рифмованные (и дурно) мысли и чувства. Искренне - да, но к искусству никакого отношения не имеет. Дневник, записывание эмоций в столбик (зачем?)...
Я отмахнулся... Но заноза попала в сердце. Аплодисменты стали "с душком"...

Этот человек спас меня. Ирина Юрьевна Баженова.
Мой вечный учитель, друг, читатель, критик, духовная мать.

И как же тяжко после оваций тех, кому на поэзию плевать (так показала дальнейшая жизнь: в лучшем случае для них поэзия хобби - у единиц; у большинства - ничто, в сравнении с бытом, карьерой, деньгами - даже не аргумент, ноль), страшно услышать суд того, для кого поэзия значит больше, чем житейская суета, чем комфорт души и тела. И страшен этот суд тем, что видишь: человек не врёт, человек знает, что говорит.

Какое сильное искушение - назвать их сухими интеллектуалами, оторванными от жизни, от людей (да к тому же - есть все основания - много именно таких было среди тех, кто посещал кружок  И.Ю.). Почти физическое чувство тошноты (как на карниз выходишь) подкатывало при взгляде на книжные полки - такое видение своей малости, невежества, недоступности этих вершин и этих объёмов, что хотелось отмахнуться, уйти от жуткого осознания собственного ничтожества, чтобы просто жить (как все - "друзья" и знакомые, в кругу которых так легко срывать аплодисменты, не прикладывая к тому никаких усилий: писать по позыву - каждое лыко в строку - десятками в день  - проще, чем прочитать одну страницу одной настоящей книги, без сравнения проще).

А на кружке - где сидят эти проклятые знатоки и интеллектуалы (злые и ядовитые) - не только похвалы не дождёшься, но чувствуешь подкатывающий под горло ком: мучительного осознания своего ничтожества - открыли окно в затхлом мире самообольстившейся души (опьяненной зеркалами своих стихов) - и дали возможность сравнить (и сравнил с подлинником - и ужаснулся)...
И от этого сравнения - хоть в петлю...

Почему не бросил? почему не оставил как хобби? зачем уединение и чтение - на долгие-долгие годы? Идиот! все "друзья" и знакомые, где так легки аплодисменты за твои (никакие) стишки, давно уже "уважаемые люди", "элита общества" - на мерседесах и в коттеджах, - не подступишься: ты для них давно - даже не ноль, а больной, сумасшедший, заразный - шарахаются. Раздражаешь, как тебя раздражали "книжники".
Это был выбор.

И благо - подлинное, настоящее -  та ложка дёгтя, тот холодный душ, что помогли тогда увидеть свои тексты (себя самого) не восторженными (опьяненными собой) глазами автора, а трезвым взглядом читателя-друга (не оценщика!), но друга, которому есть с чем сравнивать. Это был голос любви. И он спас. Спас от невежества, от самодовольства, от ограниченности - открыл двери из мирка в Мир, подарил общение с подлинной жизнью и подлинными друзьями сердца - вне времени, вне пространства. Только протяни руку - и беседуешь с другом... Кто встречал в жизни таких друзей? А ты сидишь и болтаешь с Гоголем и Шекспиром - с ними весело.

Ветер. Перемен...

Когда привыкаешь к высоте (опыт работы на куполе), проходит страх (уходит навсегда). Страх - главный враг любви. Страх - причина всех болезней (не только души, но и тела). Страх - самый страшный враг человека.
Победить страх - значит быть собой, войти в судьбу, довериться ей (без дураков, без страховок).

Максим даже не стал утруждать себя поиском другого текста (лень, видимо: читать надо, выбирать), пропел на мотив Высоцкого тот же, что и Ольга (она хоть какую-то работу проделала - выбрала; далеко не самое лучшее, кстати, что есть у тебя, Марат).
Легкие похвалы и легкая награда - самое опасное для поэта (будущего).

Те кто хвалит тебя сейчас - это те, кому нет дела до тебя как поэта - нет в принципе (если бы я повёлся в своё время на такие похвалы - меня бы давно не было на свете - это кончилось бы потом таким отрезвлением, таким похмельем, от которого только в бутылку или в могилу).
Тот, кто не щадил меня, кто показал мне мой уровень (уровень не по шкале "выше-ниже" - а по ограниченности: лужа и океан), кто дал мне возможность сравнить своё и подлинное, тот спас меня.
А ведь сколько раз подкатывало желание послать этих уродов!.. завистников и бездарей!.. и побежать к тем, кто восторгается... Но уже не мог, как раньше: "завистники и бездари" приоткрыли щёлку, помогли сравнить... и уже не отмахнёшься - внутри завёлся червь сомнения - и этот гнусный червь вытянул, вывел на солнце и свежий воздух из замкнутого на себя мирка тщеславия и самодовольства.

Тебя будут хвалить, Марат, те, кому плевать на современную поэзию, кому лень почитать (а ты читал?) стихи современных поэтов (в разделе КАРР), послушать песни на их стихи - песни! а не состряпанный за минуту на мотив Высоцкого душевный троян. Ладно меня, дурака (кто "оспоривает глупца", тот сам дурак, как Чацкий, - прав Александр Сергеич, ой как прав!), меня можно обвешать ярлыками: "с-ложно", "искусственно" и т.д. - но ведь у нас есть хорошие песни на хорошие и простые тексты (ау?.. - но как не слышат: не укладывается ведь в схему... - да и зачем?.. ну их, проще не выходить из дома, где тепло и ты среди своих).
Страшно - сравнить. (Легче закрыть глаза и нести чушь дальше.)

Уважает автора тот - кто видит его в развитии, кто ради него самого нынешнюю стадию не принимает. А кто принимает и хвалит без разбора - тот не уважает (ровня), тот пытается закупорить тебя в тебе, пока ты ещё "такой же, как мы" - свой в доску. (Именно - в доску.)

_________________

"Зачем жалеешь ты о потере записок Байрона? чёрт с ними! слава богу, что потеряны.
Оставь любопытство толпе и будь заодно с гением...
Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врёте, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы, — иначе." (Пушкин - Вяземскому)

_________________

Прикрепил сюда пост из ветки Марата в Стане (флуд, последовавший за ним, удалён в Дальний Ящик вместе с флудом из Свободы слова).

О поэзии и поэтах.

Первое определение - Мандельштама - одного из самых больших Мастеров в русской словесности за всю её историю, сделавшего для нашего языка - для его развития - пожалуй, больше всех в 20-м веке, а язык - во многом определяет "структуру" национального лица и исторический путь нации, который  - как в лаборатории - моделируется в языке и в его высшей форме, что знает на земле человек, поэзии.

Не прихоть полубога, а хищный глазомер простого столяра.


Второе определение Башлачёва - самого мистически одарённого русского поэта конца прошлого века, мистически - как связь с национальной Душой и национальной стихией русского народа; больше чем Высоцкий, у которого стихийное начало превалировало над мистическим чувством народа.

Пусть не ко двору эти ангелы чернорабочие. Прорвется к перу то, что долго рубить и рубить топорам. …


Чернорабочие искусства милее музе, чем её восторженные обожатели... (Так чувствую Её.)

Очень советую Марату (надеюсь и верю, что наше общение с ним ещё состоится - на другом уровне и в другом тоне: вся бесконечность впереди у нас... а дорога общая, встретимся и обнимемся как равные, как братья - верю в это! - сроков не знаю, никто сроков не знает) - прочитать стихотворение Мандельштама (а ещё лучше заучить его - как путеводную "инструкцию" для поэта - очень оно отрезвляет! - знаю по себе):

                                          О.Э. Мандельштам.

АДМИРАЛТЕЙСТВО

В столице северной томится пыльный тополь,
Запутался в листве прозрачный циферблат,
И в темной зелени фрегат или акрополь
Сияет издали, воде и небу брат.

Ладья воздушная и мачта-недотрога,
Служа линейкою преемникам Петра,
Он учит: красота - не прихоть полубога,
А хищный глазомер простого столяра.

Нам четырех стихий приязненно господство,
Но создал пятую свободный человек.
Не отрицает ли пространства превосходство
Сей целомудренно построенный ковчег?

Сердито лепятся капризные медузы,
Как плуги брошены, ржавеют якоря -
И вот разорваны трех измерений узы
И открываются всемирные моря!

1913


Подчёркивание моё

Спасибо за честность. Редкий поэт и читатель может признаться, что плохо знает Серебряный век: для такого признания смелость нужна определённая
А какой период знаете лучше? У каких мастеров учились? Что вообще - на сознательном уровне - близко в русской поэзии Вам? (Любопытствую - потому как очень интересно стало.)

Для меня плохое знание это: пробежал глазами сборник, на чем-то остановился внимательнее. У Волошина и А Белого показались сильными лишь несколько стихов, остальные - резьба по дорогому металлу. Другие поэты (кроме Сологуба) произвели впечатление менее значительных. Разумеется, это не касается Блока. Блока я изучил лучше. Ближе всего мне "Снежная Маска" - по форме - это гениальное произведение, Блок его писал весь наэлектризованный и уже опытным поэтом. Стихи первого сборника, посвященные Прекрасной Даме, хотя и светлые по своей направленности, но показались мне неотчетливыми, местами откровенно слабыми.
Если брать сознательный уровень, больше всего меня захватывает Андреев, но подражать ему и учиться у него вряд ли кто может. Это мегалиты сознания, циклопические постройки апокалипсисов, чудовищные шествия народов по спиралям времен. Я мечтал бы когда-нибудь охватить душой стиха это грандиозное движение различных рас, существ, эпох, миров! Но пока стих капризно притягивает местечковых привидений и дает им жилище, как правило, такое же, как то, к которому они привыкли:закоулки, исхлестанные декадентскими дождями, символичные дворы-колодцы и квартиры, где через зеркало они опять попадают на круги своя...

Волошина - времён революции и гражданской войны? - это резьба по металлу? а Путями Каина? (Или раннего Волошина? там согласен отчасти, но там он ещё не настоящий, хотя и мастер).

Стихи не дышат и не звучат. В отличие от Блока. И монументальность там лишена трансфизических прозрений.

А Мандельштама, Анненского, Ходасевича, Ахматову, Гумилёва (последних двух сборников, не раннего), позже Цветаеву, Пастернака и Тарковского? Есть ещё Наталья Крандиевская, мало оцененный,  очень большой поэт.

Они не входят в очерченный вами круг. К тому же, три первых и два последних поэта все же, в большинстве своих стихов, второстепенные поэты

Как поэт Андреев уступает и Мандельштаму, и Ходасевичу, и Анненскому, и Волошину, хотя нет равных ему в монументальности и широте охвата (тут пожалуй, один Волошин рядом).

Но как вестник он стоит неизмеримо повыше. Только читая Андреева, постоянно ощущаешь дверь времен и портал миров. Андреев был прежде всего прозаиком(гениальным), а как поэт ценен своей зарифмованной прозой

Номинальные прозрения у Волошина, конечно, есть, но ощущение нерукотворности встречается лишь в некоторых стихах (например, "На дне преисподней"). Ваших примеров я не увидел.
Пастернака вы в мой список включили по ошибке (два последних - это Тарковский и Крандиевская).

У меня последняя серия вопросов (тоже не первый раз их задаю): эта смелость достигается понаслышке или всё-таки при неоднократном прочтении? Если первое - то я смиренно и навсегда умолкаю в Ваших ветках, которые со временем объединю в одну. Если второе, то кого Вы считаете в 20-м веке не второстепенными поэтами, кроме Андреева?

Не понаслышке. Я готов взяться за анализ любого поэтического текста, который вы мне предложите и доказать свою позицию на деле. Разумеется, и у этих талантов есть гениальные прозрения, где они безусловные гении (не стоит приводить эти единичные стихи, они у всех на слуху). Но такое встречается и у талантов ХIХ века, например, у А.Толстого, Я.Полонского и А.Апухтина есть безусловно гениальные стихи, но абсолютными гениями их никто не назовет.
Кроме Андреева, я называл Блока, соглашусь с серединой вашего списка. Первостепенными для символизма можно назвать позднего Волошина, позднего Сологуба, местами - Белого и местами - Хлебникова.

Кого Вы вообще, кроме Андреева, любите и читаете: то есть тратите время на него больше, чем на написание своих текстов? Вы на писание тратите сколько (примерно) сил и времени сравнительно с чтением? Пропорционально количеству поэтов, сравнимых с собой любимым, или всё-таки своё писание важнее и нужнее?

Ибсена, например. Если выйти за пределы поэтической речи - Достоевского и Кьеркегора. Недавно потратил кучу времени на чтение трудов Набокова и Эренбурга. Проза первого и стихи второго - сильные вещи. А вот стихи первого и проза второго - это напрасная трата времени (ничего вы там не увидите).
На написание стихов я трачу ничтожное количество времени, поскольку я разделяю мнение Эренбурга, что писанные-переписанные стихи теряют качество убедительности. Поэтому черновик и чистовик у меня в основном совпадают. К тому же, я считаю, что имеет смысл запечатлевать яркие прозрения, дабы не множить количество никому не нужной макулатуры. Как видите, такие принципы сводят до минимума погружение "в себя любимого". Для меня ткань будущего стиха - это яркий образ, который не тождествен твоим переживаниям и выводит тебя за грани собственной личности, это целый ряд взаимосвязанных образов-событий. Чтобы воссоздать до точности эти видения, можно даже пожертвовать ассонансами ради образности. То есть настоящий поэт стремится до точности передать "увиденное". То есть, писать стихи для меня - это не просто сидеть где-нибудь в уютном местечке и рифмовать собственные впечатления и рефлексию, вроде того:"ой, какие у меня красивые две строчки получились, талантище я, талантище, надо еще придумать что-нибудь в рифму... вот она, рифма! сегодня я гений!.." Заметьте, самые лучшие стихи приходят к вам мгновенно, вас осеняет где-то на улице, в метро, среди трудов суетных, то есть, далеко не в подходящем месте, ваша душа в своих сумеречных чертогах творит их независимо от вас. Так что "писать", в некотором смысле, даже вредно: нарастив поэтические мускулы, можно не уделять должного внимания сохранению в чистоте родника прозрений. Окно в мир иной зарастет для вас, вам уже некуда будет деться от будней, и в мире станет на одного производителя штампов больше.
Замечательно ваше стремление заступиться за великие имена. Но я же называю некоторых поэтов вашего списка второстепенными не в том смысле, что они вроде как рядовые поэты. Тот же Анненский второстепенен в сопоставлении с Блоком, это понятно. Думаю, таких вопросов и возникать не должно.