Всё, что я скажу ниже (да и всё, что я вообще когда-либо говорил о Теории Времени Козырева) - это исключительно моё понимание, в меру моей компетенции и адекватное моей картине мира, сложившейся во мне в течение жизни по сегодняшний день. И не более. Но и не менее.
Можно ли сказать, что Время Козырева - это вектор стремления к структурогенезу и системогенезу?
Можно, на мой взгляд. Только важно, по-моему, сделать следующее уточнение: этот вектор исходит из духовного мира и является инструментом воплощения Божьего Замысла о нашей физической Вселенной. И здесь возникают такие вопросы:
кто этим инструментом и
как пользуется? Грубо говоря: в чьих руках и в каком плане бытия этот инструмент находится и какие задачи выполняет. Только ли в Божьих "руках" и только ли Божьи? Имеет ли сам инструмент Времени свою свободную волю? Как и почему этот инструмент реагирует на волю того или иного существа, вступающего при помощи этого инструмента во взаимодействие с внешним миром и другими существами, как человеческими, так и природными и духовными?
Это аттрактор максимальной упорядоченности, логосности. Да просто - это и есть Логос, через Который "все стало быть, что стало быть".
Вот, на мой взгляд, и нельзя приравнивать Время (как инструмент Логоса) к Самому Логосу (в христианской традиции - к Богу-Сыну). Время лишь инструмент Логоса, один из инструментов - вернее.
И ещё одно, очень существенное, по-моему, уточнение: Логос пребывает в духовном плане бытия, в Целостности мира, к которой наши понятия и раздельности "бытия" и "сознания", "объекта" и "субъекта" неприменимы. Время связывает духовное и материальное. А в материальном плане мы видим (ощущаем, ис-
след-уем) не само Время, но его
следы. Это
следы инструмента, уходящего в духовный план. Наше восприятие (при помощи научного аппарата в том числе) Времени сродни восприятию существа, которое бы видело следы от какого-то инструмента, но ни сам инструмент, ни того, кто им пользуется, не воспринимало. Здесь легко спутать как следы с самим инструментом, так и сам этот инструмент с Тем, Кто им пользуется.
Постигая природу Времени, Козырев заговорил на
языке науки о религиозных смыслах, без которых, только в рамках естествознания, невозможно, как оказалось, ни описать, ни понять суть Времени. Означает ли это, что на основе опыта Козырева можно создать некую
религиозную науку или
научную религию - как объективные мировоззренческие системы, по аналогии с классической наукой и традиционными религиями? И что такие системы и станут синтезом науки и религии, таким же универсальным, как была безрелигиозная наука?
На мой взгляд, ответ на все эти вопросы -
нет.
Лично мне знакомство с козыревской Теорией Времени помогает увидеть под религиозным углом зрения научные знания - с одной стороны, а с другой - глубже понять и соотнести с видимой реальностью религиозные символы и мифы. Если попробовать обобщить мой личный опыт, то можно сделать предположение, что Теория Времени Козырева может стать одним из духовных катализаторов
изменения отношения внутри науки и внутри религии (лучше - религий) - как друг к другу, так и к природе, космосу, миру и человеку. Сделать обе системы более способными к взаимообогащающему диалогу, усиливать потребность в нём и помочь осуществлять перевод с языка одной системы на язык другой, без чего общение систем крайне затруднено.
Личное (субъективное) восприятие козыревских идей имеет колоссальное значение. Потому что это имеет прямое отношение и к сути козыревского эксперимента (подхода), и к самой сути времени, вступающем во взаимодействие с каждой личностью по-своему - как её путь и судьба. Роль личности в
научном методе Козырева возрастает многократно, в сравнении с классическим научным экспериментом. И только это даёт возможность выйти на взаимодействие с "живой составляющей" Природы, получить от неё ответы.
Из-за такого возрастания
роли личности в науке и появилось множество трактовок Теории Времени, множество плохо понимающих друг друга продолжателей, популяризаторов и интерпретаторов, но "объективной и общеобязательной научной школы Козырева" так и не возникло. И есть основания говорить - не возникнет. Или возникнут - несколько, паритетных или альтернативных школ. Но ни одна из них не сможет создать интернациональной универсальной системы, по аналогии с научной. А вот
кардинально изменить отношение науки к миру внутри самой науки - и сможет, и уже осуществляет, хотя и не так быстро, как нам хочется. И, может быть, в этой инерции науки тоже есть великий смысл. Как и в инерции религиозных систем. Которым козыревский
подход и
язык помогут снять тоже немало внутренних помех на пути религиозного осмысления и человеческого творчества, и одухотворения природы, и понимания провиденциальности иных религий и самой эмансипации науки от церкви как необходимого этапа Богопознания.
