Немного не в ногу, но зато абстрактно-конкретно
Был у меня один знакомый англичанин. Настоящий, махровый такой англосакс, даже внешне. Два университета, алкоголизм, русский язык ради Мандельштама, и всё такое. Жил с середины 90-х и живёт по сей день в России (не так давно в метро его встретил, поговорили о том, о сём после 18 лет разлуки). В 90-е, когда мы общались несколько чаще, он рассказал такую историю. Искал он как-то очередную съёмную квартиру (потом вовсе стал жить в коммуналке). Пришёл по объявлению, дверь открыл типичный алкаш. Мой англичанин начал с порога объяснять своё интересное положение на своём ломаном русском (сейчас уже говорит хорошо, чисто): «Здравствуйте, я англичанин...» И в ответ услышал: «Ничего страшного. Все мы люди.»
Мне было интересно, почему мой английский товарищ по несчастью (поэзию полюбил тоже взаимно) решил жить в России. Мандельштам там – это понятно, а всё же? Причина, как выяснилось после многочасовых бесед, одна, но серьёзная: «Дома, в Англии, стало скучно. А в России ещё есть жизнь, есть что-то настоящее, для души. Хотя и здесь всё меньше этого, которое для души, а всё больше того, другого, от чего и уехал». Что же это за настоящее такое, откуда оно растёт, в чём его соль и закваска?.. Эти немые вопросы и данную тему вызвали к жизни. Да и все темы здесь оттуда же растут. Хочется ведь если не понять, то хотя бы окликнуть разок по имени...
Возвращаюсь в СССР. В хрущёвско-брежневский. Что было до – это революция, война, муки становления новой государственности. Собственно тот период, который мы можем рассматривать как ставшую самобытную государственную и общественную формацию, это последние три с небольшим десятилетия жизни советского проекта. Это и его мирный расцвет, и его угасание одновременно. Закат великой эпохи и был её расцветом. Пронзительный и глубокий символ для человечьего сердца...
Впрочем, я о государстве. А государство, как всё относительное, понимается только в сравнении с себе подобными сущностями. Мы имеем возможность сравнить: как жилось на свете человеку тогда и после (говорю о неком интегральном векторе и о себе в частности) и каким был сам человек в СССР и за его пределами, сначала географическими, затем временными.
Мне интересна
тенденция – куда оно таки движется, а не застывший слепок времени. Самое интересное (для понимания сути того вектора) происходило в последние годы существования советского проекта и несколько лет после его крушения – как инерция. Уже ослабли идеологические зажимы, а многие социальные институты ещё работали. Это было время удивительно наполненного бытием досуга, не обременённого ещё страхом существования и самодовлеющего быта. По мне, так это одна из самых благоприятных для человеческого духа форм государственности, какую только знала история. И какую хотелось бы перенести в будущее. В такой форме я бы не прочь прожить ещё одну жизнь. Жаль, что этот период был таким коротким. В нём я вижу
тот вектор, который при стечении ряда исторических обстоятельств, мог бы преобразить советскую систему изнутри, наполнить её культурным и религиозным смыслом и творческой свободой, при сохранении всех социалистических благ и гарантий. Ради того, чтобы такой вектор развития государственности возродился, и необходимо всматриваться в опыт СССР, как в отрицательный, так и в положительный.
Советская система приучила человека к непроизводительному или малопроизводительному труду. Разучила быть инициативным. В этой системе невозможно было меценатство. Невозможно было свободное творчество, если его не санкционировало государство и не выделило на это деньги. Попробуешь найти деньги сам – сразу готовь ответ – откуда деньги. Много чего было невозможно экономически. Именно экономически невозможно.
Так-то оно, так. Но есть нюансы. А в чём и где инициативным становится или не становится человек, в какой сфере, за счёт развития каких качеств души? В советской системе у человека было несравнимо больше досуга. Кроме бытовых и житейских проблем оставалось и время, и душевные силы для чего-то другого. С падением системы человек оказался предоставлен сам себе, и вся его инициатива начала уходить в песок сиюминутного выживания. Деньги стали вопросом жизни и смерти в прямом смысле слова, и добыча этого универсального критерия поглотила все силы души, а досуг сократился до минимума. И минимум тот заполнился примитивными развлечениями, и ни на что более энергозатратное не хватает уже душевных и умственных сил. В советской системе, при всех её недостатках, деньги не были ни главным критерием свободы, ни критерием человеческого достоинства, ни единственным аргументом в борьбе за существование.
Так, развитию каких качеств души и какой инициативы способствует одна и другая государственная система, а какие качества заглушает – это нужно сравнивать, а не говорить об абстрактной инициативе. Инициатива инициативе рознь. По мне, так и катись такая инициатива подальше, и хорошо, что для неё было мало места, зато освобождалось место для другого, более достойного смысла жизни.
Советская система давала человеку гарантированный, пусть и не роскошный, но вполне приемлемый материальный уровень существования (мы умудрялись студентами ездить на стипендию в Крым и жить там месяц). А свобода для творчества появлялась автоматически – за счёт высвободившихся ресурсов души и времени. Если же тотально погрузить человека в борьбу за денежные знаки, то никакого внешнего тоталитаризма и не потребуется: сам всё сдаст в утиль, добровольно.
После СССР социальная иерархия стала выстраиваться за счёт показного потребления. А это самый ничтожный человеческий идеал и самый примитивный тип структурирования социума. Мечта о меценатстве остаётся мечтой, а на деле – торжествует пошлость. Интересно сравнить, как трактовалось само это слово тогда и сейчас. И кто тогда, и кто сейчас любит и понимает Чехова... А Чехов – хороший критерий, качественный.
Меценатством занималось в СССР общество в целом, а не отдельные богатые личности. Огромное количество бесплатных детских кружков, секций, лагерей, санаториев, бесплатное образование и медицина – что это как не общественное меценатство? Да и та же стипендия студентам – это ли не меценатство? И никаких бомжей не было, а брали заблудших на поруки и бесплатно же лечили. Это не общественная благотворительность разве? А гарантированное право на труд – когда содержалось немалое число в общем-то бесполезных рабочих мест (в т.ч. ИТР), только ради всеобщей занятости – это не меценатство со стороны общества? А возможность получить жильё? Можно ещё многое перечислить, чего мы лишились потом, в т.н. свободном рынке. И ради чего и какие качества души утратили.
Советская система не погружала душу в кромешную суету (самое губительное для творческого духа состояние), оставляла большое поле (и силы, и время!) для вечного. Это ещё один парадокс советского материализма. Суета же не оставляет для вечного ничего. И если кому-то советский досуг представлялся серой скукой, то это не вина государства, но исключительно самого человека. Во всяком случае, огромное количество людей, что тогда читали классические книги, ходили по театрам, музеям, филармониям, ездили на природу (по всей огромной стране), скатились в пошлое и примитивное существование после падения советского строя. Причины этого можно видеть в разном, но факт остаётся фактом. И фактом печальным для множества человеческих судеб и душ.
Можно привести примеры осетин в Грузии, талышей в Азербайджане, эвенов в Якутии и др. Это было серьёзной скрытой проблемой, которая, как мы знаем, в некоторых случаях вылилась в открытые конфликты и вооружённые противостояния.
Опять же нужно рассматривать проблему малых народов в сравнении. Поздний СССР наследует во многом опыт Российской империи. Поэтому уместно сравнить: где проблема малых народов решалась человечнее: в другом типе империи (западном), в царской России, в СССР, в отколовшихся от империи странах, в государственных образованиях до их вхождения в империю?
Проблема малых народов общая для всех типов государственности. Степень интегрированности малого народа или его обособления создаёт и разные проблемы для его культуры. Здесь нужно сравнивать и выбирать. И на мой взгляд, СССР представляет один из самых добрых вариантов многонационального государства, какой только знала история. Особенность этого проекта не только в том, что он унаследовал российский тип империи (самый мягкий из всех имевшихся для национального вопроса), но и в том, что в советском проекте, впервые в истории, была предпринята
попытка исключить передачу по родовому наследству экономической собственности и политической власти. Это настолько новое и настолько существенное (для будущего!) качество государственности, что оно заслуживает самого глубокого анализа.
Мне представляется такой опыт главным достижением советского проекта, имеющим в том числе и для национального вопроса первостепенное значение. Отсутствие родовой наследственности в благоприобретённых областях приближает государственную реальность к реальности культурной и может перевести государственность в принципиально иное качество, способствующее духовному развитию личности, а не тормозящее или противостоящее ему. Передача по наследству экономической собственности и социального статуса мне видится одним из самых порочных свойств государства как общественной системы, корнем многих и многих зол, в том числе и первопричиной всех революций.
Советский проект попытался вырвать этот корень зла из государства, за что и поплатился: советская номенклатура захотела восстановить «естественный порядок вещей» и передать свои «привилегии» по наследству, узаконив и застолбив их в виде частной собственности.
Пока не будет раз и навсегда устранена сама возможность передавать по наследству свои богатства (а с ними и статус, и власть), в создании которых принимали участие многие люди и вкладывали в эти богатства свой труд и свою душу, до тех пор мечты о просветлении сущности государства останутся мечтами и ничего, кроме новых революций, государственная сущность породить не сможет. «Пожирание сердца своего отца уицраором» и есть мистическое и символическое отображение в мифе Розы Мира наследственного права собственности в человеческом государстве. Корень зла здесь. И опыт СССР остаётся беспримерным в истории.
И пока эта семья худо-бедно жила – фашизм, национализм были в ней НЕВОЗМОЖНЫ, внутренне, по природе. А вот когда семья распалась на «национальные квартиры», вот тогда поднял голову и нацизм, и фашизм.
Ничто не подвергалось таким нападкам и такому глумлению, как советский интернационализм и бескорыстная помощь «братским народам и странам». Да, если сравнить с расчётливым хищничеством цивилизованного мира, то СССР – это государство-дурак. И был бы дурак, когда бы глобальная цивилизация не породила глобальное информационное пространство.
И вот, ставшее единым информационно, человечество избирает на царство Ивана-дурака, а не его умных братьев. А тем невдомёк, как можно заставить далее терпеть варваров свою участь, если те варвары сидят теперь с тобою в одном интернете за одним информационным столом, а со стола материального им так и достаются лишь крохи. А Иван-дурак знает как – нужно просто делиться, бескорыстно, по-братски. Дурак. Ну так, для таких дураков и сказки писаны. Имею в виду Евангелия.
Украина де-факто стала колонией Запада. У мировой неолиберальной элиты появилась возможность провести над Украиной свои чудовищные экономические опыты (чего стоит только мед.реформа Супрун), с прицелом потом это все применить в России.
Тема СССР, как любой государственной модели, упирается в вопрос альтернативы.
Какова реальная историческая альтернатива СССР? Не в будущем, а рядом, здесь. Нужно сравнить, как жилось миру, когда был СССР, и как стало после того. И каким был человек, и куда двигался, и почему?
Попробую ещё раз основательно (чтобы не упали) поставить эти вопросы ниже. И продолжу рассматривать советский проект сквозь христианский идеал (а кому невмоготу такое умозрение, можно и не смотреть под ноги; пусть сами дойдут, нас не спрашивая).
