Они любить умеют только мёртвых...
Мы ленивы и нелюбопытны...
Эти две пушкинские фразы связаны между собой: одна порождает другую...
Есть два типа людей: с которыми можно сокращать душевную дистанцию, подпускать ближе, чем уважительная, но холодная вежливость; и с которыми ни в коем случае нельзя переступать этот барьер. Речь не о "плохих" и "хороших" – в обоих типах есть полный этический спектр, – речь о разных способностях души видеть (=понимать= доверять).
Близорукие души не могут видеть
вблизи то, что раскрывается лишь в целостном контексте времени и судьбы..
Это такой же сбой зрения, как и физическая близорукость. Такая душа
лицом к лицу лица увидеть не может. Только – отдельные эмпирические факты, разрозненные черты, которые не складываются в целостный образ: рассудок не в состоянии творить образ, он может только анализировать те или иные частности, но не способен прозревать картину в целом. У таких людей никогда "не сходятся концы с концами".
"Концы с концами" сходятся только тогда, когда при свете
внутреннего солнца все эмпирические факты на поверхности жизни складываются в единый смысл: не являются уже разрозненными и противоречивыми для рассудка, но противоположными гранями "единого объёма", чертами целостного лица, которое проявляется в
контексте судьбы.
Только с теми, кто способен видеть
так, можно сокращать дистанцию, не повредив им – "не введя их во искушение".
Близорукие души могут видеть (=понимать=доверять) только на расстоянии
прошедшего ("только мёртвых"). Они способны прозревать "контекст судьбы" в целом, когда "книга жизни" уже завершена, когда она вписана в историю и отодвинута во времени. И только немногие могут "читать вблизи", угадывая в завершении и целостности то, что ещё пишется и не завершено. И это прежде всего вопрос веры – вопрос способности к творческому акту свободы.
Прошедшее видно всем: никакого
душевного зрения уже не требуется для его различения. Здесь творческий акт индивидуальной веры не активен, риск ошибки минимален, бремя личной ответственности невелико.
Близорукие вынуждены жить на ощупь, сомневаясь и боясь: риск ошибки для них мучителен, так как её последствия сокрыты. Близорукие живут фантомами, а не реальностью. Картина реальности для них видна лишь в удалении прошлого, когда риск ошибки исключён и достаточно
рассудочного зрения (общеобязательного знания).
У "дальнозорких" есть другая опасность: выдавать должное быть за имеющееся, опережать время.
Моя ошибка и моя вина, что я часто сокращаю дистанцию и выдаю за действительное то, что является пока лишь заданием, что может раскрыться в будущем (и не всегда в ближайшем).
Сокращая дистанцию, я ввожу "людей во искушение": не способные увидеть "дальше настоящей минуты", обозреть "картину в целом", путаются в противоречиях деталей, за деревьями не видят леса и блуждают "в трёх страхах".
Это моя вечная торопливость, вечное выдавание будущего за настоящее...
Я виноват перед теми моими товарищами и коллегами, с которыми вопреки реальности сократил дистанцию. Пользуясь случаем, хочу попросить прощения у всех, кто вынес из общения со мной (в частности в этом сетевом проекте) горькое чувство неудовлетворённости или обиды.
Как я вижу теперь, главная причина во всех внешне несхожих конфликтах, что были за год в нашей редколлегии, одна: искусственное сокращение дистанции там, где её сокращать было категорически нельзя.
Это другая крайность: "дальнозоркость" – такая же ненормальность зрения, как и "близорукость".
Михаил Воротков говорит, что есть "люди пространства" и "люди времени". Время понимается здесь как творчески активная сила. Для "людей времени" будущее не менее реально и оказывает на них не меньшее воздействие, чем настоящее. Также для них
реально и активно прошлое. (Для "людей пространства" прошлое не реально и статично.)
"Люди времени" живут не в настоящем (разорванном и призрачном времени), а во Времени целостном, перемещаясь по нему, точно так же, как "люди пространства" живут и действуют в пространстве.
"Люди пространства" намного способнее к обустройству в настоящем, к адаптации себя в "жизненном пространстве", но почти не способны к восприятию Времени – к восприятию его живой творческой связи: для них прошлое отдельно, будущее отдельно, а живут они всегда в настоящем. Но настоящее – это какой-то ускользающий миг: прошлого для них уже нет, будущего ещё нет: между ними разрыв. Уловить время подлинное они также мало способны, как "люди времени" мало способны к земному устроительству "здесь и сейчас".
Мне кажется, что "люди пространства" – это и есть "душевно близорукие", а "люди времени" – "душевно дальнозоркие". Или так: первые – "люди пространства" ("близорукие") – принадлежат к "типу Толстого", а вторые – к "типу Достоевского". Оба типа имеют свою непреходящую ценность в мире, ни один из них не лучше и не хуже другого, оба имеют свои достоинства и свои недостатки, но это разные достоинства и недостатки.
Гармонический человек, сочетающий в себе оба типа, без неизбежного конфликта их "непримиримых взглядов", без раздвоения, к которому приводят их "нестыкующиеся минусы" ("плюсы" стыкуются, "минусы" нет), такой человек – крайне редкое явление (это пушкинский и чеховский тип – в развитии).
Мандельштам писал, что существуют только две расы: друзей и врагов слова. Это уже другое разделение – по вертикали. Но оно отражается и в разделении "по горизонтали": среди "людей времени" (
страдающих "душевной дальнозоркостью") "врагов слова" не встретишь; "враги слова" исключительно принадлежат к первому (намного более многочисленному!) виду – "людей пространства" ("душевно близоруких"). Разумеется, что в этом типе есть и "друзья слова", даже гениальные "друзья слова"; примеры – Лев Толстой или Иван Бунин.
Думаю, что обе "расы" должны принимать друг друга, уважать друг друга, а главное – понимать, что им не суждено в этом эоне найти общий язык, что они вынуждены мирно сосуществовать, но вежливо не сближаться друг с другом настолько, чтобы не вызвать неизбежной войны, которая всегда возникает в тех случаях, когда "люди пространства" и "люди времени" слишком сокращают дистанцию друг с другом. Ведь недаром Толстой и Достоевский избегали личной встречи: гениальная интуиция подсказывала каждому из них, что сокращение дистанции в данном случае ничего хорошего не сулит никому.
Когда начинаешь понимать онтологическую несовместимость "душевной близорукости" и "душевной дальнозоркости" ("людей пространства" и "людей времени"), это помогает избежать бессмысленных и бесплодных конфликтов двух "рас", говорящих с Творцом на разных языках и призванных к совершенно разным задачам в этом мире.
В одну телегу впрячь неможно коня и трепетную лань...
