Наталия попросила меня рассказать о картинах Виталия, что они значили, как он их рисовал… Сын не называл как-то специально свои картины, просто иногда рассказывал, что рисует, какие у него ассоциации, почему так изобразил. Иногда ничего не пояснял. И теперь его картины раскрываются мне постепенно. Я подолгу остаюсь с ними и всматриваюсь, они как послание мне от сына. Что-то, о чём мы не успели поговорить, я теперь нахожу в них, и открываются всё новые и новые пласты и детали, которых раньше не замечала.
Я хочу сказать о его последних трёх картинах. Он рисовал их, когда после ранения два месяца жил дома. Потом он снова ушёл на фронт и через несколько дней погиб.
Первая картина, которую мы назвали «Слёзы матери». Он рисовал меня — свою маму, а я спрасила его: «Что же, сынок, ты рисуешь маму в слезах? И почему такие слёзы, точно кровяные? Старенькая, печальная… Разве я у тебя такая?» Он только улыбнулся, обнял меня, сказал, что я у него самая красивая мамочка... И всё-таки на картине «мама плачет»...
Вторая картина, которую мы назвали «Моя судьба». Когда уже прошло сорок дней, я смотрела на эту картину (она так и осталась стоять, как он её прислонил к стене, чтобы краски высохли) и думала: «Господи, как же это мог мой ребёнок будущую свою судьбу нарисовать!» Я всегда говорила своим мальчикам: «Никогда не становитесь, дети, на два колена! На одно колено становитесь, когда делаете предложение, когда целуете маме руку… С одного колена всегда легче подняться. На два станете — погибнете!» И вот я смотрю на эту картину и вижу, как сын мой стоит на одном колене, не стал на второе колено! У него окровавленное тело — такое было оно, когда мы его забирали. И стрелы пронизывают его. И даже форма гроба на картине, на дне которого он как бы оказался. А над ним изображён Ангел, который оберегал его, пытался сохранить и защитить. А над Ангелом возвышается очень сильный Дьявол в чёрной короне. Но ещё выше - огромное светящееся Солнце, которое всё равно победило! Ангел подымает крылья и роняет в борьбе свои пёрышки. Два пёрышка сбились и лежат у ног моего сына в конце этой битвы…
Вот такая сложная картина получилась. Мне больно на неё смотреть, но она всё равно всегда стоит перед моими глазами, даже когда я не смотрю на неё.
Третья картина, на которой изображён парусник. Она нарисована просто на бумаге акварельными красками. Вообще сын так жадно хотел рисовать, что хватал буквально всё, на чём только можно рисовать. Просил: «Мам, ну посмотри, может, краски у тебя какие-то остались, может кусочек ДСП?» Рисовал в окопах, везде… И вот теперь часто смотрю на картины, и они не перестают меня удивлять. На днях рассматривала картину с парусником и увидела, что у неё на борту написано «Сокол»! Когда я передавала для Вячеслава Ивановича Моисеева папку с бумагами сына, он потом меня спрашивал, почему «Проект Сокол»? Я не знаю. Но здесь тоже «Сокол». А ведь это самая последняя картина. Сын её рисовал буквально за четыре-пять дней до того, как погиб…