Роза Мира — диалог культур и культура диалога

В этой теме будем публиковать разнородные заметки по истории христианства, особенно результаты новых исследований, позволяющие взглянуть по-новому на привычные темы. Хочется сказать, что за такими далеко ходить не надо, но сейчас мы как раз отправимся далеко: за три моря.


Известная нам с детства повесть о «хожении» тверского купца в Индию в  конце 15 века таит немало загадок. В литературе широко обсуждается вопрос о религиозности Афанасия, т.е. о том, в какой мере он «пропитался» исламом: текст «Хожения» заканчивается полу-мусульманской молитвой. Однако, за темой его верности христианству легко упустить другую, намного более фундаментальную: о настоящей цели его уникального путешествия. Мы мало задумываемся о том, сколько вопросов вызывает традиционная интерпретация текста. Почему купец средней руки, будучи ограблен и потеряв весь товар, уверенно поворачивает на юг,  спиной к родной земле, и направляется туда, куда еще не ступала нога европейца? На какие средства он жил и путешествовал около шести лет? Нигде не видно, чтобы Афанасий работал или занимался коммерцией. Так может быть стоит внимательно отнестись к первым фразам «Хожения», в которых Афанасий прямо утверждает, что вышел «от государя своего от великаго князя Михаила Борисовича Тверскаго, и от владыкы Генадия Тверскаго»? Но Афанасий явно не был официальным послом. В чем же тогда могла состоять его миссия?

Этот вопрос живо интересует петербургского исследователя древнерусской литературы Александра Боброва, который в ряде статей обращается к загадкам «Хожения». Он обращает внимание на чрезвычайно уверенные действия Афанасия в общении с властями, как с русскими, так и восточными. За него вступаются высокопоставленные лица. Удивляет и его обеспеченность. Не имея никаких явных источников дохода и потеряв весь товар, он вдруг оказывается владельцем жеребца стоимостью сто рублей – огромная сумма по меркам той эпохи. Не похоже ли, что Афанасий был послан с каким-то особым поручением, имел полномочия и был хорошо снабжен деньгами и грамотами? Ведь сам он никогда не называет себя купцом, а его сочинение напоминает тщательный отчет, почти целиком посвященный лишь одной стране – Индии, которая по-видимому и была основной целью его миссии. [2, с.279-280]

Бобров далее обращает внимание на интересное совпадение. Среди всего обилия товаров на  рынке города Келекот (Калькутта?), Афанасий замечает и фиксирует лишь перечень пряностей, которые все были компонентами священного мира. Так не эти ли компоненты, доступные лишь в Индии, были главной целью его трудной миссии? После разгрома Византии, русская Церковь, ранее получавшая миро из Константинополя, должна была думать о самостоятельной варке сакрального масла. Строго говоря, право варки мира имеют лишь автокефальные Церкви, а русская Церковь была в то время одной из митрополий Константинопольского Патриархата. Так что весь этот вопрос был чрезвычайно деликатен и одновременно жизненно важен для русской земли.

Был сочинен богослужебный чин мироварения, часть которого была скопирована с водосвятия с заменой слова «вода» на «миро», а другая часть – с елеосвящения при аналогичной замене слова «масло» на «миро». Весь этот обряд, как и сам процесс варки, считался секретным: «да облечется архиереи съ священникы, могущими тайну хранити, яко да мирьскымъ будет утаено» [1, с.844-845].  Один из списков чинопоследования (обнаруженный и опубликованный Александром) заключается рецептом мира, включающим 15 растительных компонентов. Список составлен с большим тщанием, для каждого растения приводится два названия: греческое и русское [1, с.856].  Список калькуттских пряностей у Афанасия включает 8 названий, из которых 7 бесспорно идентичны компонентам рецепта [1, с.848]. Текст рецепта заканчивается указанием на обязательность всех его составляющих. Весь этот текст, как рецепт, так и чинопоследование, предназначались для внутреннего пользования. По этим же причинам мы вообще мало знаем о том, как же в конце концов была решена стратегическая задача получения мира.

Так не видим ли мы в «Хожении» список найденных в Индии компонентов мира, который поверил бумаге не доехавший до Родины Афанасий? А может и наоборот: рецепт мира отражает фактически найденные Афанасием компоненты и вторичен по отношению к «Хожению»? Вряд ли на все эти вопросы когда-либо удастся ответить с полной уверенностью …
Помимо мироварения, интерес к Индии мог иметь и более широкую подоплеку. Именно этот период русской письменности отмечен интересом к индийской теме. Ходили рассказы о том, что там, за мусульманскими землями, здравствует и процветает православное царство «пресвитера Иоанна», которое могло бы быть ценным союзником русской земли, окруженной иноверными. [2, с.277-278; 3]. Думали даже, что там находится земной рай. Так что в русском обществе конца 15 века возникало много вопросов, ответить на которые можно было лишь совершив «командировку» в Индию и написав о ней отчет.

Отмечу кстати, что гипотеза о целенаправленном характере поездки Афанасия позволяет взглянуть по-новому на вопрос о его предполагаемом принятии мусульманства и второго имени (Юсуфа). Важность цели могла бы оправдать подобные действия. Становится понятным и логичным сочетание двойной религиозности Афанасия с его совершенно искренними покаянными переживаниями о вынужденном отрыве от родной веры.

Статьи А. Г. Боброва:

1.Чин мироварения в автографе Ефросина Белозерского // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб., 2007. Т. 58. С. 833-856.
2.Проблема подлинности «Слова о полку Игореве» и Ефросин Белозерский // Acta Slavica Iaponica. Sapporo, 2005. T. 22. P. 238-298.
3.«Сказание об Индийском царстве» в версии Ефросина Белозерского // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб., 2009. Т. 59. С. 264-292.
4. Что искал в Индии Афанасий Никитин // ROSSICA ANTIQUA. 2017. № 2 (15). С. 124-143.

Только что появилась в сети интересная статья А. Г. Мельника о богомольях Ивана Грозного. Автор собрал по местным летописным источникам все известные на сегодня сведения о поездках Ивана Грозного на богомолья. Приведен хронологический список поездок, а также отдельный список святых, мощам которых поклонялся Государь. Вывод автора: Царь Иван ездил на богомолье с завидной регулярностью независимо от своих политических экстравагантностей и деления страны на две области.

Спасибо Виталию за труд!

Пока первое впечатление, не касаясь "выводов", сделанных в данной работе.

Действительно, весьма странным кажется тот факт, что апостолы в своих Посланиях практически обходятся без цитат из Евангелия и без описания сцен из Жизни Христа. Казалось бы, вполне естественно для любого человека, пережившего встречу с Божественным Учителем и ставшего свидетелем НЕБЫВАЛЫХ событий и чудес (главное из которых воскрешение из мертвых), только и говорить о земной жизни Сына Божьего, вспоминая всякую мелочь из этой Жизни. Потому как всякая мелочь здесь бесценна! Так почему же молчание?!

Не секрет, что ученики (апостолы) ЛЮБИЛИ Христа (да и как можно Его не любить?) Но когда ты кого-то любишь, особенно если этот Кто-то Бог - как можно молчать о том, о чем просто сердце молчать не может? О Любимом Учителе: как Он ходил, что говорил, что делал... все детали, все мелочи из Жизни Любимого - все имеет вес, значение. Как же можно ограничиться лишь "обще-вероучительными" рассуждениями (пусть они и составляют основу веры) о жертвенном Агнце, исполнении Ветхозаветных пророчеств и т.п... Вот как? Объясните?!

Что было причиной того, что мы не видим насыщения апостольских посланий цитатами из Евангелий? Ведь в наши дни в храмовой проповеди, архипастырском послании и т.п. мы встретим как минимум несколько таких цитат. Находит же апостол Павел возможность процитировать греческих поэтов или Ветхий Завет! Почему же он редко цитирует прямую речь Господа?

Кстати, один из самых серьезных аргументов, выдвигаемых так называемыми "мифологистами", как раз и базируется на той теме, которой посвящена Ваша работа... Но об этом лучше поговорить в этой ветке: Свои и чужие (Религия и религиозность). (Впрочем, я не против и здесь побеседовать )

Но когда ты кого-то любишь, особенно если этот Кто-то Бог - как можно молчать о том, о чем просто сердце молчать не может?

Предлагаю ещё одну версию. Апостолы не писали мемуаров. Своими воспоминаниями они делились в устных беседах. А вот письменные источники, по традиции древне-восточной культуры, должны были соответствовать по форме предмету. Послания апостолов - это вероучительные и нравственные проповеди. О самом Событии, ставшем духовным центром новой религии, и о Жизни Христа можно было писать только в форме высшей поэзии, как писали свои книги пророки. Это гениальная поэзия, написанная по всем канонам той культурной эпохи.

Духовная и мистическая грандиозность и глубина явления Мессии предполагала свидетельства о ней только в высочайшей поэтической форме, то есть такие свидетельства должны были не только не уступать книгам пророков и поэтическим вершинам других книг Библии (Песни песней, книгам Бытия и Иова, притчам соломоновым и т.д.), но превосходить их концентрацией смысла, красотой и глубиной образов.

Жизнь Иисуса, Его Распятие и Воскресение были для Его учеников настолько потрясшим да самых глубин их душу опытом, настолько мощным духовным откровением, что говорить о нём на языке письменных проповедей и нравоучительных посланий было невозможно (казалось снижением, упрощением, даже безвкусицей). Эти послания служили организации христианских общин, созданию новой церкви, но они не могли вместить (по форме, по структуре) свидетельств о Жизни Спасителя и Его прямой речи.

Требовались гениальные поэты-мистики, чьё дарование не уступало и даже превосходило древних пророков. Также требовалась глубина осмысления События, которую даёт только время. Апостолы на протяжении всей жизни осмысляли То, чему были свидетелями. И только Иоанн к концу жизни смог оформить свой духовный опыт в гениальную поэзию Евангелия и Апокалипсиса.

Евангелисты и стали теми гениальными поэтами, что смогли написать тексты, не уступавшие и даже превосходившие образностью и глубиной книги пророков, причём в полном соответствии с культурной традицией того времени.

В своих письменных посланиях (а не в устных беседах с единоверцами) апостолы могли избегать прямого цитирования Христа и подробных рассказов о Его Жизни ещё и потому, что такого накала внутренний опыт больше способствует молчанию о нём, нежели упоминанию всуе в нравоучительных текстах или писанию мемуаров: такой опыт требует огненной поэзии пророков! Апостолы же (кроме Иоанна) гениальными поэтами не были. Они были проповедниками и строителями новой церкви. Но из устных бесед апостолов с близкими по духу людьми евангелисты и черпали свидетельства для своих гениальных поэм, ставших солнцем христианской мифологии.

Эту версию можно назвать жанровой (проповеди - это один жанр, а Евангелия - другой; и смешивать их апостолам не позволяла ни культурная традиция, ни внутренний такт).

Да, хорошо бы найти литературу и дать ссылку. Я спрошу у знакомых.
 

Поначалу, очевидно, было чтение чего-то из ВЗ и проповедь

Это - да, конечно, церковь унаследовала чтение ВЗ из синагоги. Пусть со своей интерпретацией, но в разных синагогах интерпретацию тоже давали разную.

Текст Посланий был уже зафиксирован.

Тоже интересный вопрос. Мы знаем более или менее когда послания были написаны, но когда они стали читаться как часть канонизированного Нового Завета во всех или по крайней мере во многих церквах?

В частных случаях проповедь могли говорить апостолы

Апостолов я думаю было слишком мало, так что основной порядок богослужения складывался без них.

В этом посте я хочу представить обитателям и гостям Замка Ольгу Седакову...

Для информации: Ольга Седакова. Похвала поэзии, Горе, полное до дна (С. Аверинцев о поэзии Ольги Седаковой). Это то, что есть в Замке.

Ольга малоизвестна широкой публике, хотя её творчество отмечено многими литературными премиями и наградами.

Андрей, вне зависимости от "наград и премий", качественная современная поэзия малоизвестна (и малоинтересна, что существеннее) широкой публике. Это абсолютно закономерно (если не сказать, нормально) для перевёрнутой пирамиды культуры. И пока сия пирамида не вернётся в своё естественное (нормальное) состояние, ничего не изменится. А в современной глобальной модели пирамида культуры не может вернуться в состояние, совместимое с жизнью и подлинной поэзии, и высокой архитектуры, и (если продолжить вектор) любого жанра искусства, требующего и от своего создателя, и от своего созерцателя (читателя, слушателя, зрителя) определённого уровня духовной культуры.

Если генеральная оценка (интерес) располагается по шкале успеха, выражаемого в денежном эквиваленте, никакой качественный рост художника (поэта) и интереса к нему со стороны публики невозможны в принципе. Художник должен подлаживаться под вкусы публики, а не публика подтягиваться к художественному вкусу. Это тотальный диктат толпы, причём манипулируемый финансовой иерократией. И это нужно понимать совершенно трезво и отчётливо. Из того и исходить в своих размышлениях о современных поэзии, искусстве и т.п.

Огромное количество нынешних поэтов отмечены и премиями, и наградами, и победами во всяких конкурсах. Но кто из них интересен и нужен людям? И какой процент в этих отмеченных наградами (напоминает собачью выставку) действительно поэтов?.. В том-то всё и дело. Мы живём в перевернутой культуре, где внизу находится то, что испокон веков было наверху. И наоборот. Это и есть, пожалуй, самое серьёзное ноу-хау неолиберальной идеологии (перевернуть с ног на голову культуру не удавалось ни одной тоталитарной матрице до неё).

.... Это о нас.

Да, уже стыдно за свою "дремучесть".
Спасибо, прекрасная лекция и замечательные стихи.

Спасибо!

В свое время приходилось писать несколько работ по эпохе Грозного. В частности, по поводу эсхатологических воззрений царя. Именно эти (эсхатологические) взгляды на Конец Света, Второе Пришествие, антихриста, бесов, еретиков, изменников, посмертный путь души - все эти взгляды и определяли во многом (ОПРАВДЫВАЛИ, в глазах самого царя) казни и прочие жестокости.

Есть неплохая работа на тему Иоанна Грозного, как религиозного типажа своей эпохи. (А. Л. Дворкин: "Иван Грозный как религиозный тип" - azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserkvi/ivan-groznyj-kak-religioznyj-tip/) 

Иоанн Грозный был типичным правителем своей эпохи. Историческая наука 18-19 веков сделала его "Ужасным" - но на самом деле русский царь не сильно отличался от европейских монархов того времени. Если же мы будем сравнивать количество казненных русским царем и европейскими монархами, то сравнение будет не в пользу этих монархов. Например, одна лишь "Варфоломеевская ночь" во Франции унесла больше жизней, чем все жертвы правления Грозного. А законы против бродяг в Англии - вчерашних крестьян, которых правительство разорило и сделало бродягами - унесли в разы больше жизней, чем во время правления того же Грозного. То есть, эпоха была характерная.

Что русский царь, что "король шпанский" и его "святая" инквизиция, что любой другой правитель того мрачноватого времени смотрели на мучения преступников, изменников и особенно еретиков, как на некий очистительный акт. Считалось, что, чем мучительнее смерть преступника, тем больше у него шансов быть прощенным на Страшном Божьем Суде... То есть, картина всех этих чудовищных жестокостей позднего средневековья во многом подпитывалась христианскими образами АДСКИХ МУК. Увы.