История народа, как и жизнь отдельного человека, не укладывается в простые схемы. Да и в сложные - тоже. Кроме рассудочных схем много чего ещё действует в реальной жизни, в том числе и таинственного, не попадающего в наш рассудок в принципе и ему недоступное. И в ключевых точках истории, как и в жизни, именно эти таинственные факторы оказываются определяющими. Их можно назвать Случаем, работой Времени, Провидением, Телеологией... Никому ещё не удавалось уложить Историю в схемы и объективные законы, а таких попыток было множество - от Маркса до Льва Гумилёва.
Более адекватный язык для описания истории не научный, но мифологический. Он намного ближе к сущности происходящего. В символах мифов и приоткрываются эти таинственные движущие силы истории и их смыслы. Но только приоткрываются, а не раскрываются вполне. Например, в андреевском Мифе.
Но такой же ошибкой является, как и попытка уложить историю в какую-то одну наукообразную систему (хоть марксистскую, хоть гумилёвскую; хоть геополитическую, хоть экономическую, хоть космическую), это поставить знак равенства между реальной историей и одной из описывающих её языком мифа картин мира. Такую ошибку сделали, например, родонисты, посчитав андреевский Миф и его картину мира отражающими реальность вполне и абсолютно адекватно.
Любой Миф и любая человеческая картина мира, им описанная, лишь одна из великого множества проекций реальности. И эти проекции Истины невозможно свести в единую систему (в одну мировоззренческую картину, в один Миф) в мире относительном - невозможно в принципе.
Вернее, возможно только по методу Прокруста, ценою огромного количества натяжек и искажений. И в определённый момент эти искажения переводят всю систему в отрицательное духовное поле (в поле лжи). Что и случилось с тем же родонизмом.
Любая универсалистская претензия любой системы кончается этим. Научная универсальная методология избежала такой духовной метаморфозы только благодаря тому, что вообще исключила из себя духовную реальность, вынесла её за скобки своей системы. А вместе с нею - и все главные смыслы истории и жизни, и все их таинственные истоки и движущие силы. Поэтому научная история и наукообразная философия обречены искать свои смыслы в эмпирике, а не в духе. То есть - там, где есть только тени смыслов, а не они сами.
