Роза Мира — диалог культур и культура диалога

На площади одного из городов России во времена – трагичнейшие в истории Земли (не столько по количеству жертвоприношений, сколько по своим нравственным последствиям и потенциям) – бедный еврей среднего возраста, остановившись и откинув назад лысеющую голову: "Поэзия – это власть",– сказал своей спутнице. "Я к смерти готов",– добавил он...

Читать далее. Текст опубликован в библиотеке.

Н. А. Бердяев.

Слова имеют огромную власть над нашей жизнью, власть магическую. Мы заколдованы словами и в значительной степени живём в их царстве. Слова действуют, как самостоятельные силы, независимые от их содержания.

Привычная фразеология скрепляется с инстинктами масс.

При помощи условной фразеологии у нас легко превращают людей глубокоидейных, с нравственным закалом характера чуть ли не в подлецов, а людей лишённых всяких идей и всякого нравственного закала высоко возносят.
Более всего не терпят людей самостоятельной и оригинальной мысли, не вмещающихся ни в какие привычные рутинные категории. У нас часто убивают людей посредством приклеивания ярлыков...
И все боятся слов и ярлыков.
 
Трудно жить реальностями. Для этого нужны самостоятельная работа духа, самостоятельный опыт, самостоятельная мысль. Легче жить фикциями, словами и покровами вещей.
Огромная масса людей принимает на веру слова и категории, выработанные другими, вампирически живёт чужим опытом.

Слова были реально содержательны для тех, у кого были свой опыт и своя мысль, своя духовная жизнь. Но эти же слова стали номинальными и бессодержательными для тех, которые живут по инерции, по привычке и подражательности.

Величайшая наша моральная задача - переход от фикций к реальностям, преодоление гипноза слов. Бесстрашие перед словами - великая добродетель. Положительной стороной этого бесстрашия всегда бывает любовь к правде.

Для низвержения фиктивной власти слов нужна свобода слова.

Совершенная свобода слова есть единственная реальная борьба с злоупотреблением словами, с вырождением слов.

Сделайте слово более властным, и прекратится власть слов над общественной жизнью: слова-реальности победят слова-фикции. Свобода ведёт к ответственности. Несвобода всё делает безответственным. Восстановление смысла слов, правдивого, реального и полновесного употребления слов ведёт к тому сознанию, что общество наше должно не переодеться, хотя бы в самый радикальный костюм, не покровы переменить, а действительно переродиться, изменить ткань свою.

Власть слов была властью внешнего. А мы должны обратиться к внутреннему. Вся жизнь должна определяться изнутри, а не извне, из глубины воли, а не из поверхности среды.

Глюки и нервы.
Сегодня ещё одно письмо получил (от имярек), вот цитата оттуда:
 "Я могу и челюсть сломать. Предупреждаю! Вычислю тебя по айпишнику и отметелю где-нибудь".
Литература – опасное дело. Даже сетевая. Вообще-то иногда смешно это всё.

С утра ещё один поэт мне пожелал кануть в небытие, чем скорее, тем лучше. Я скоро начну шугаться поэтов.
Пытаюсь понять, почему и откуда.
Это, честное слово, как-то связано с "денежным тоталитаризмом" и униженностью поэзии в нынешнем социуме, её бомжеванием в культуре. Как компенсация, наверное, новый вид поэтов зародился (агрессивных и поедающих друг друга), мутация...
Атавизм...

Меня интересуют характерные черты, детали, лицо времени, конкретика штрихов. Что-то созрело в культуре...
Что? Конкретно – что?

Продолжают сыпаться в мой адрес письма с площадной руганью и угрозами от пользователя имярек. Теперь он требует удалить все ветки с его участием, особенно – со стихами. Вот в таком тоне (все письма): "Не удаляешь, мразь? Ну, сука, ты пропал!"

Бедные поэты. Поэзию выдавили на обочину, сделали из неё маргинальную, никому ненужную область культуры. Не все души справляются с таким положением, происходит маргинализация психики, отрыв от обратной связи, от здоровой творческой среды, неспособность к адекватному восприятию себя и своих текстов, неспособность вести нормальный диалог, асоциальность, фантомы и фобии. Это – симптом. Не только для культуры, но и для судьбы нации.

Поэзию согласны терпеть только в качестве песенных текстов. То есть – в подсобной роли. Это совсем другая стилистика и другой жанр.
Поэзия – как таковая – считается мозговой игрой интеллектуалов, уделом спецов-искусствоведов. Крайний угол – оторванный от жизни. Или – графоманией.
Настоящая поэзия вся в прошлом, как архитектура. (Так думает, не задумываясь, большинство читающей публики.)

Люди, живущие в новых районах и созерцающие с детства примитив архитектурных форм, другие. Кто с детства жил среди прекрасной архитектуры прошлых веков, тот знает, что эти люди – другие. Другой вид.
Тех же особей, кто не может жить без вечного чтения подлинной поэзии, как не может жить человек без общения с природой, становится всё меньше. Отмирает сама потребность в созерцании высшей формы речи. Эта речь стала недоступной и ненужной: все смыслы жизни можно передавать друг другу и проще и понятней.

Архитектурные излишества поэзии кажутся душевным балластом, в лучшем случае – изысканной эмоциональной пищей. Духовная и умственная необходимость речи, состоящей из "смысловых аккордов" (строф), для понимания высших смыслов, доступных человеку на земле, становится не более очевидной, чем для дикаря необходимость изучения письма (зачем? всё, что нужно человеку, можно передать из уст в уста: это и живее, и понятнее, и добрее: аналогия один в один).

Читать стихи – это дышать. В самом прямом смысле слова!

Высшая форма речи – поэзия – и есть подлинная Свобода Слова.
Высшая форма эроса и есть свобода любви. Разврат – умаление, истребление прежде всего свободы любви.

Умаление поэзии в культуре – это истребление Свободы Слова. (Кому и зачем это нужно – должно быть понятно: объяснять нет уже смысла: надо прочувствовать на собственной шкуре. Увы, человек учится урокам истории на судьбах своих детей.)

Потребность в поэзии – как высшей форме письменной речи – отмирает. Но – удивительно! – начинается обратный процесс, человек выходит к поэзии с "чёрного хода", напролом, нахрапом, насильничаньем. Значит, страсть и потребность эта неистребима, она лишь извращается, как извращается, охладевая, любовь-эрос, превращаясь в "занятие сексом".
Исчезает читатель стихов – и появляются тысячи пишущих стихи!
Все дети рисуют, но мало кто из них интересуется живописью – как искусством. Есть смутная потребность, но встреча с искусством не становится жизненным событием.

Уважать пишущего стихи стало трудно. Его желание поделиться написанным – простительная слабость человеческого тщеславия. Писать картины, музыку, снимать фильмы, играть в театре – этому надо учиться, не каждый может. А стишки кропать может любой, чему тут учиться? Вот и кропают. Сотни и сотни тысяч стихов и поэтов заполонили Сеть.
Что-то в этом есть, и не только дурное. Странная и новая болезнь...
Печально другое: чем больше пишут, тем меньше читают. Может, это временно?
Впрочем, всё уродливое в нашем мире временно.

Не раз ловил себя на чувстве: если кто-то признаётся, что пишет стихи (ах, как бы прозу! а ещё лучше – публицистику или философские трактаты! – они в авторитете: не каждый может, тут знания нужны, эрудиция, это не стишки-эмоции), то сразу как-то снисходительно начинаешь на него посматривать: ну ничего-ничего, рисуй, деточка: точка, точка, запятая...
Как-то становится стыдно за него: такой большой – и такие глупости. И вообще – неловко, лучше бы промолчал (мало ли, чем мы там втихаря занимаемся... зачем же об этом вслух?.. фи).
А уж если несчастный ляпнет, что он поэт (да ещё – так, как раньше говорилось – с теми же интонациями: поэт, ты царь... и прочие обострения), то перед вами – просто самовлюблённый дурак.
Других вариантов нынешний социум не оставляет. Либо сиди в углу с такими же отщепенцами и бомжами, помалкивая в тряпочку о своём позоре, либо ты – просто дурак.

Признаться, что ты поэт (не хобби, а без дураков, как на духу, с верою), хуже, чем признаться в любом тайном пороке. Порок поймут и простят. А тут – сразу выпадаешь из комильфо, безвозвратно. Дурак.

Такова участь поэзии в современном мире. Поэзия вслед за архитектурой покидает культуру.
У меня остаётся лишь один незакрытый вопрос: это крах или мы стоим на пороге новой эпохи, качественно другой?

Знаю точно, что ничего хорошего с людьми и миром не будет, никакая великая новая эпоха не начнётся, пока не начнётся возрождение архитектуры и поэзии, пока сама потребность творить и созерцать архитектурные и поэтические "излишества" не станет насущной для многих. И по всей видимости, это произойдёт через религиозное осмысление творчества...
Без перехода к аристократическим формам правления от демократических тоже почти невозможно представить возрождение высших форм искусства.

Отдельно для "родонитов":  никакой Розы Мира не будет, пока вы не научитесь и не полюбите поэзии!
(Я же говорю: дурак.)

Поэзию согласны терпеть только в качестве песенных текстов. То есть – в подсобной роли.

...эээ... не Вы ли меня "утешали", что "песенная" поэзия - равноправный жанр, имеющий особую специфику?
А теперь "выясняется", что у таковой - "подсобная роль"?

..."Мои" композиторы как-то не дают мне понять "знай своё место, рифмующая",
насупротив того, числят в полноправных соавторах.

-Притворяются, наверное...

Лучше - так. Призову на помощь поэта, чья форма была намеренно классична в эпоху поиска и разрушения всех форм ("привил-таки классическую розу к советскому дичку", - говорю же, не в технике дело))) - вот пример мышления от общего к частному:


Владислав Ходасевич.

Перешагни, перескачи,
Перелети, пере- что хочешь, -
Но вырвись: камнем из пращи,
Звездой, сорвавшейся в ночи...
Сам затерял - теперь ищи...

Бог знает, что себе бормочешь,
Ища пенсне или ключи.

_________________

Разве в пенсне или ключах суть?

Вам показалось. Зачем мне выкручиваться? Смысл?

Я лишь задал вопросы... А каков будет ответ - пессимистичный (сам не хочу) или оптимистичный, - зависит много от чего (и даже от нас).

Вы дали ряд негативных признаков

И они не позитивны.

Против логики не попрёшь (если, конечно, тяжёлого тарана нету).
Пишу, как пишу. А Вы читаете, как читаете. И поделом (мне).

вопросов-то Вы, собственно, и не ставите - готовы Ваши ответы, давно уже готовы, или даже  априорно готовы

Причём ответы эти - готовы не у меня, не мной и за меня; и я их не знаю, и знать не очень-то хочу (а кто готовил? чей рецепт?).
А вопрос у меня торчит в самом заголовке и в конце опуса - один (частица ИЛИ).
Я ведь ничего (принципиально) нового не написал: всё то же, что во всей этой ветке (писалась она долго, ну Вы в курсе).

Можно, конечно, утверждать, что архитектура не умерла, что новые районы прекрасны, что поэзии ничего не угрожает, что люди любят и читают хорошие стихи, как современные, так и классические. Что без стихов, равно как и без дворцов и прочих излишеств, можно прожить.
И т.д. и т.п.

Я же пишу, что новая эпоха, чаемая всей русской мыслью последних веков, предсказанная пророками и гениями других культур, начнётся с возрождения архитектуры и поэзии. Что эти искусства - знаковые, что их созерцание формирует души...

Позитивно или негативно это, не берусь судить.

Я верю, что будущее, предсказанное пророками, золотой век человечества, наступит. И только поэтому и ради этого не верю и не могу верить в оптимистический сценарий того ближайшего будущего, которое вытекает из нашего настоящего с какой-то гнусной железной необходимостью. А сроки мне неведомы.

Не кидаю я ничего в корзинку. И не пазлы это. Противоположный процесс: достаю из корзинки и рассматриваю, пытаясь расслоить единое и цельное на аргументы и факты. Хорошо или плохо так воспринимать мир - не знаю: так есть, и переделать себя я не в силах.

Предлагаю остановиться на достигнутом: Вы высказались, и я, как сумел, оправдался.
Не будем портить впечатление? Длинноты не наш метод
Может, какую-то другую сторону или мысль обсудим (там ведь она не одна)? И вообще ветка не одним этим опусом ограничивается. Как и мировосприятие не делится на пессимизм и оптимизм (очередной бинар). Ну их, измы эти: из них не выберешься, если начнёшь качаться на этих чёртовых качелях.

Нет, мне нравится вопрос вообще-то: кто хуже - поэт или учёный?
(я пошутила на тему Свифта, а Вы тут же конкретизировали)...
а) поэт - чистый гуманитарий, сам себе полигон, лаборатория и материал для эксперимента,
сам же и отчёты пишет. Ему тугриков для продолжения работы нужно минимум-миниморум,
лишь для выживания.
Учёные же - либо гуманитарии, либо технари и естественники.
Технарям-прикладникам и естественникам нужно материально обеспечить поле их профессиональной деятельности, весьма недешёвое: материалы, энергию, приборы и т.п.
...О чём ругались левые на либералов?
- Довели страну - у вас учёные по помойкам шарятся.
Никто не пенял, что там шарятся поэты.
И этой ситуации можно дать множество объяснений и истолкований.
б) Учёный может быть востребован и принят и другой страной.
Поэт же...
Набоков и Бродский - не в счёт.
Набоков - двуязыкий. В случае Бродского большую роль сыграла политическая
конъюнктура.
(При том, что оба - "элитный товар").
...Ох, "Шахразаду застигла ночь, и она прекратила дозволенные речи"...
Ну, я Вам подкинула пару пунктиков. Если захочется - помозгуйте.
Кто же хуже - поэт или учёный?
А также - кому из них хуже?
)