Бог в помощь, уважаемая Мария!
От всей души признателен Вам за сделанные замечания по существу вопроса.
В первую очередь это касается следующего замечания: «Может быть рассказать о его духовном пути было бы лучше в послесловии? А в предисловии сказать о его месте в русской литературе, дать краткую биографию и обзор написанного, но как-то более безоценочно, чтобы не настраивать заранее читателя? Может быть, если это предисловие к "Солнцу мертвых", больше внимания уделить именно этому произведению?»
Именно так я, даст Бог, и поступлю.
Разобью текст на два самодостаточных в точности с Вашей рекомендацией. Рыхлость и некоторая громоздкость того текста, который Ярослав любезно согласился выставить, является следствием моей лени. Дело в том, что прошлым летом мне довелось срочно писать предисловие к сербскому изданию «Неупиваемой чаши» (Неисцрпана чаша, «Бернар», Београд, 2009). В этом году планируется издать «Солнце мертвых».
К «Солнцу мертвых» мне захотелось сделать текст, который бы заострил внимание на 2-х вопросах:
1. Виновником «Октября» был «Февраль»;
2. Устои самодержавной России подрывали не столько Троцкий с Лениным, сколько наши прекраснодушные интеллигенты-богоискатели. Интеллигенты, искренне почитавшие себя христианами.
Однако эта мысль замылилась мною самим. Вместо написания нового текста, я, поленившись, пытался было переработать старое предисловие.
Теперь же, вполне опытным путем установлено – как и что нужно будет писать, а что можно будет опустить. «Пантеизм» опущу точно, а вот насчет смысла страданий пока еще не знаю.
Но, обо всем по порядку.
С Сербией меня связывает многое. У Ярослава на сайте есть несколько фрагментов моей книги, которая уже издавалась в том числе и в переводе на сербский. В конце апреля планируется презентация второго издания перевода – исправленное и дополненное. Сейчас я уже 7 лет работаю над книгой «Мертвые сильнее живых» - о гражданской войне в Сербии 1941-45гг. Кроме того, регулярно публикую аналитику и информашки по Балканам на сайте
www.rusk.ru В новой книге основной мыслью будет рассмотрение причин трагического раскола в сербском национальном патриотическом движении, раскола, который в эмиграции лишь усугубился.
Немного пишу и для сербского сайта «Борба за веру».
Надеюсь, что переработанный текст не будет способствовать тому, что «у сербов сложится впечатление о Шмелеве как о сомнительном "недо-христианком" писателе».
Раскрывая свое видение причин катастрофы февраля-октября 1917, постараюсь не растекаться мыслию, а подчеркнуть то, что Смердякова воспитал именно Иван Карамазов. Потом Смердяков облекся в кожанку и стал Швондером. А Швондер, воспитанный – подчеркиваю – Иваном Карамазовым, и устроил в Крыму все то, что описано в эпопее Шмелева. И те, кто поначалу приветствовал «поезд свободы», а потом расплачивался за эту «свободу».
Потому-то дело не в «Гаврилиаде». Параллели между Сергеевичами не корректны. Все-таки молодой (до декабря 1825-го) Пушкин вовсе не скрывал своего убеждения в том, что «там, где bene, там и patria» и т.п. Иное дело – молодой Шмелев. На вопиющую антиаскетичность очерка о путешествии на Валаам я сделал акцент именно потому, что человек, пренебрегший добрым советом удалить вызывающие места из своего текста, искренне почитал себя христианином.
Вот и сейчас люди открыто исповедуют вещи, абсолютно несовместимые с христианством, но, тем не менее, вполне искренне считают себя христианами, а тех, кто осторожно, но недвусмысленно указывает на несовместимость оккультно-гностических идей с христианством, записывают в черносотенцы.
Я-то думал, что эти времена уже канули в лету. Имею в виду 1990-е, когда признаком якобы хорошего тона была самая вульгарная рериховщина со всеми этими «кармами» и т.п.
В этой связи, на Ваш вопрос:
- Как относитесь к Даниилу Андрееву, "Розе Мира"?
Могу ответить так:
- Скорее «нет», чем «да».
И вот почему. Невнятность языка, на котором ведутся разговоры вокруг книги (на языке ли поэзии? или на языке мифа? философии? богословия?) превращает клуб людей, собранных вокруг этой книги в такое сообщество, которое мне, признаюсь, не очень интересно.
«Розамировцы» могут отмежевываться от рерихианства, но, тем не менее, демонстрировать именно оккультно-гностическим строй мышления и оперировать соответствующим понятийным аппаратом.
Мне доводилось на чудовищном английском богословствовать с индуистом, и уверяю Вас, понимания между нами было несравненно больше, нежели между мной – и вполне симпатичным мне редактором сего сайта.
«Что такое человек? Что в нас принадлежит Вечности, и не подлежит действию закона причины и следствий? Что можно спасти? От чего? Как? И т.д.» На эти вопросы различные системы мысли дают абсолютно разные ответы.
Ну, вот к примеру Ярослав попрекает неприятием «кармы» и антропоцентризмом.
Но ведь убежденность в том, что «человек есть микрокосм в макрокосме, вполне подвластный стихиям мира сего», абсолютно чужда духу Евангелия.
Оговорюсь сразу же, что идея «кармы» в разных культурах означало совершенно разные вещи.
Если человек поздневедической культуры под «кармой» понимал религиозно значимые последствия ритуальных действий, то Упанишады заставили людей отрезвиться от «фарисейского» и магического самообманов. Возвестив то, что вся совокупность дел и помышлений, а вовсе не одни лишь ритуальные действия человека имеют неотвратимые последствия, культура Упанишад заставила людей иначе относится к преступлениям и наказаниям. Именно в этом контексте тот новый смысл, который влагался теперь в понятие «кармы», оказал благотворное педагогическое воздействие на тех, кто верил во всесилие обряда.
***
Наверное, для людей, воспитанных в католической и протестантской культурах, знакомство с понятием «кармы» тоже имело некое значение, не знаю. Что можно сказать о духовном пути людей, вскормленных этими душепагубными ересями?
Душепагубность латинской и вороха протестантских ересей заключается вовсе не в том, что в церквях на западе нет иконостасной перегородки, зато стоят скамейки и играют Баха. Я уже писал в предыдущем ответе, который Ярослав, почему то размесил на другой ветке, что в связи с тем, что христианские миссионеры пытались проповедовать на латыни, им «пришлось ИНКУЛЬТУРИРОВАТЬ проповедь христианства, изложить ее в таких понятиях, которые были бы поняты и (по возможности) приняты населением Рима.
И тут пришлось адаптировать центральное понимание спасения.
Если древнехристианские отцы церкви понимали спасение – как выработку таких качеств души, которые позволят человеку сопребывать в Вечности с Творцом, то католики свели все к очередной вариации на тему закона. <…>
Согласно православному воззрению, именно искалеченность души не даст возможности этой самой душе сопребывать с Господом. Очень грубый пример – русская баня. Здоровому человеку попариться – одно утешение, а если внутри что-то не так, то так и норовишь сбежать от этой муки в предбанник!
Все это перевести на латынь не получилось, а потому пропагандировали схему, понятную жителю с высокоразвитым правовым сознанием: «Бог-Отец – это судья, Христос – адвокат, нечистый – обвинитель, а бесы – сотрудники исправительного учреждения». Именно в рамках такой схемы возникает несоответствие понятия «спасение» понятию «преображение».»
А потом на западе стали изобретать чисто юридические всякие уловки.
То католики выдумали то, что душу можно выкупать – причем речь идет не о заупокойной молитве (такой род «индульгенции» приемлем и у нас) – некими «сверхдолжными заслугами», отдельных «святых». Т.е. святость понимается уже не как очищение и преображение, дающие возможность сопребывать в Вечности со Христом, но как «сумма добрых дел». И если эта сумма превышает «некую норму», то излишек можно тратить на «выкуп грешных душ». Протестанты высмеяли эту ересь, но сами пошли в другую крайность, провозгласив, что «все, признавшие Спасителя – Спасителем, теперь спасены!»
И вот поскольку следование в повседневной жизни тем установкам, которые являются закономерным проявлением указанных ересей, не способствует спасению душ, то Дамоклов меч «кармы», быть может, мог бы удержать людей от неких действий.
Вместе с тем, идея «кармы» и центральная для всякого православного человека идея «метанойи» (покаяния и буквально – «перемены ума») абсолютно несовместимы.
Нужно сделать выбор.
Потому что там, где начинается «карма», там заканчивается христианство.
Вот именно в связи с этой самой приверженностью людей Розы Мира к кармам и космосам я не могу ответить на Ваш, Мария, вопрос с той дипломатичностью, которая, вообще-то присуща мне.
Что же касается диалога культур, к которому призывает Ярослав, то разве кто-то может быть против?
Конечно, нужно напоминать, что в западном христианстве был не только Лойола с Терезой Авильской да баптистами, но и Кант с Клайвом Льюисом. Можно и должно дискутировать о пути прп.Нила Сорского и пути свт.Иосифа Волоцкого. Можно поговорить о том, что же, все-таки, является стержнем христианской жизни (рекомендую проф. А.И.Осипова – в сети есть аудиозаписи). Интересно послушать эксперта по Египту или индоарийской цивилизации (рекомендую лекции проф. А.Б.Зубова). В конце концов, можно и подискутировать с представителями индуистской или даже иудейской богословской мысли.
Но когда под видом культуры и некоего диалога пропагандируется то, что было разобрано по полочкам еще полторы тысячи лет назад, и, при этом, забывается та простая вещь, что задача религии состоит в преодолении смерти через причастие Вечному…
После этого «разговоры о высоком» превращаются в непростительную трату времени. И теряют всякий смысл.
Еще раз от всей души благодарю Вас за дельные замечания.
С уважением, Павел Тихомиров.
