Роза Мира — диалог культур и культура диалога

Сын моей подруги подарил нам с Таней Сиротиной встречу с одним замечательным текстом из интернета – размышлением о любви. Захотелось начать этим текстом разговор на форуме: возможно, кому-нибудь захочется к нему присоединиться.
 
 
Основная проблема любви в том, чтобы сначала стать зрелым. Тогда ты найдешь зрелого партнера; тогда незрелые люди совершенно не будут тебя привлекать.

Происходит именно так.

Если тебе двадцать пять лет, ты не влюбляешься в двухмесячного ребенка. Точно так же, если ты зрелый человек психологически, духовно, ты не влюбишься в ребенка. Этого не бывает. Этого не может быть, ты видишь, что это бессмысленно.

У зрелого человека достаточно цельности, чтобы быть одному. И когда зрелый человек дает любовь, он дает ее без всяких присоединенных к ней тайных нитей – он просто дает.

Когда зрелый человек дает любовь, он чувствует благодарность за то, что ты ее принял, не наоборот. Он не ожидает, что ты будешь благодарен за это – нет, совсем нет, ему даже не нужна твоя благодарность. Он благодарит тебя за то, что ты принял его любовь.

И когда два зрелых человека любят друг друга, происходит один из величайших парадоксов жизни, одно из самых красивых явлений: они вместе, но в то же время безмерно одиноки.

Они до такой степени вместе, что почти одно целое, но их единство не разрушает индивидуальности – фактически, оно ее увеличивает, они становятся более индивидуальными.

Два зрелых человека в любви помогают друг другу стать свободнее. Нет никакой политики, никакой дипломатии, никаких попыток подчинить себе другого. Как ты можешь пытаться подчинить человека, которого любишь? Только подумай об этом – подчинение это род ненависти, гнева, враждебности. Как можно даже думать о том, чтобы подчинить себе человека, которого ты любишь?

Ты хотел бы видеть этого человека совершенно свободным, независимым; ты хотел бы дать ему больше индивидуальности. Именно поэтому я называю это великим парадоксом: они вместе настолько, что почти слились в одно, но все же в этом единстве остаются индивидуальностями.

Их индивидуальности не смешиваются – они усиливаются. Другой обогащает в том, что касается свободы.
 

И когда два зрелых человека любят друг друга, происходит один из величайших парадоксов жизни, одно из самых красивых явлений: они вместе, но в то же время безмерно одиноки.

Удивительное налюдение. Я с ним полностью согласен, хотя никогда не приходил к такой мысли сам. Это происходит  на уровне чувств, подсознания. Разум тут почти не включается. Я был счастлив этим своим личным парадоксом, где не нужно было слов, чтобы выразить чувство и быть понятным. Но в какой-то момент в эту парадоксальную гармонию вкрадывается назойливое требование доказательства любви, разрушающее гармонию чувств и гармонию одиночеств, словно бульдозер цветочный магазин...  Почему так происходит? Ответ, думаю, дан в самом начале приведённого Ириной текста - зрелость, даже в этом самом зрелом возрасте - отнюдь не статичная величина. Сначала ты тянешься за ним или за ней, потом вы счастливо плывёте вместе в своей парадоксальной гармонии, а потом... Счастлив тот, у кого не бывает этого "потом"... А потом ты, растворясь в этом чувстве, тянешься дальше и выше, к новым высотам человеческой зрелости и зрелого человеческого счастья, полагая, что так будет всегда, но, оглянувшись, видишь, что ты уже один...

Любовь - это подвиг и творчество. Посредственной любви не может быть. Посредственность, тепло-хладность убивают любовь. Талант - это искры любви. Где эта искра есть - есть жизнь.

Но как мало людей и как мало в нас готово к ежедневному творчеству. Часто мы устаем и выбираем кажущийся легким путь. Ограничиваемся малым не потому, что полюбили это малое и увидели в нем вселенную, а потому что боимся остаться одни. Начинаем использовать другого человека как функцию, сами того не замечая.

Признаться, что ты не любишь, порой важнее, чем признаться в любви. Когда любовь есть, это чувствуется, признание уже особенно ни на что не влияет. Но как часто мы боимся признаться себе в нашей не-любви. Как боимся нарушить уют, потерять островок видимого смысла. Боимся снова оказаться один на один с миром, с собственным выбором, боимся довериться судьбе или хотя бы прислушаться к ней.

Часто людям не нужно большего. Просто не нужно, потому что нет в душе потребности рваться куда-то, жертвовать собой. Нет потребности творчества в любви. И за любовь принимаются такие вещи, как привычка, стереотип. Вместо лица человека - довольствуешься имиджем, вместо разговоров по душам - выяснением отношений и предъявлением требований. Вместо взаимного творчества жизни - совместное урегулирование двух непониманий, вместо таланта - компромисс и среднее арифметическое.

Когда есть внешние ограничения любви, обстоятельства, с которыми приходится постоянно бороться, любовь не угасает, не увядает, не размывается повседневностью. Гораздо труднее сохранить и развивать любовь, если все в порядке, если как будто жизнь сама говорит: "Все вам дам, вы только любите друг друга". В первом случае, как в стихотворении форма, обстоятельства помогают находить верные тропы. Ты учишься ценить, жалеть, быть благодарным. Верлибры же трудно писать. Так в любовь сразу вкрадывается много лишнего, много ненужного, она перестает быть чудом, меркнет, засоряется обыденностью. И человек опять остается наедине со своим одиночеством. Отношения двух перестают отличаться от отношений всех со всеми, ближние превращаются в дальних. Снова преобладает взгляд внешний, поверхностная оценка. Вовремя не признать, что разлюбил, и продолжать жить с человеком, в котором ты перестал видеть божественное начало, - все равно, что использовать этого человека. Возлюбленный превращается в набор качеств и теряет одушевленность.

Часто люди ищут не любви, а счастья. Это как в творчестве искать в первую очередь славы и гонорара. Центр вселенной по-прежнему ты сам, а любовь и возлюбленный - очень удобные спутники-средства, атрибуты благополучия.

По-моему, я где-то уже приводила эти стихи, но здесь они заиграют по-новому.

Переводы С. Северцева.

Агьей
                               ДВОЕ

Счастье пришло - с ним говорить не умели мы.
Горе пришло - твёрдыми быть не умели мы.
Чувства нахлынули, словно весенняя Ганга, -
В этом потоке плыть не умели мы.
Так и прошли года: не умерли мы, но - боже! -
Хоть и живые, а жить не сумели мы.


              СУММА

Весь жаркий июньский день
Мы с тобою бродили рядом,
Взявшись за руки, удивляясь,
Что мы почему-то вместе,
Вместе - как эти стрекозы,
Серебристые и голубые,
Что кружатся над кустами
У прибрежья горного озера...
Но едва опускаются сумерки,
Мы разомкнулись,
Расстались,
Томясь неясным предчувствием.
Не подобно ль общенье людей
Лишь
Сумме двух одиночеств?


Муктибодх

          НОЧЬЮ

День - лихорадка.
Ночь - как смерть.
Бессильное, выпотрошенное сердце.
Душа -
Глухой, опустелый дом.
Глаза -
Как два фонаря в тумане.
Расставленные ноги -
Будто столбы, тупы и бездушны.
Пустая грудь - гнилая лачуга,
Лоб - шестерёнка в машинном масле.
День - лихорадка,
Ночь - как смерть,
А в сердце - ад нескончаемой скорби,
И в пустоте бесприютной ночи
Два тела сплелись,
Две души слились -
Две полых души,
      потонувших в одной
              насмешливой безнадежности.


______________________________________________________




Любовь - творчество. Любя, мы творим и себя, и любимого. Недостаточно видеть, что задумано Богом. Как нельзя всю жизнь просто лелеять свои таланты. Можно закопать свой талант в землю. Оберегая, охраняя любовь, мы теряем ее. Более того, чтобы видеть, что задумано Богом, нужно незамутнённое зрение. Поэта понять может только поэт, Бога - тот, кто следует божественному в себе, - горит и не боится сгореть.