Аксиомы по месту службы
памяти Козьмы Петровича
Слава Сумалётов
Новобранцы заблудились на полпути в матрицу и остались лежать в столе. Воспоминание и обыденность различаются, как мир искусства и сей. Что реальней — судят граждане государств. Герои смешались с нормальной толпой. Раскалённый добела мир окатило воображение и удержало на краю бесславной пропасти. Отдуваются в веках герои, а порядочные люди, как воры в законе, не попадаются. Все теперь повязаны одной речью. Закон жанра срабатывает, как часовой механизм, и против него не попрёшь, закатав рукава. Но закатывает и закатывает свои тексты в виртуальные банки времени пишущее большинство. Кучка недобитых читателей — против разлива прямизны. Усомниться в победе клипа и кляпа мог только сумасшедший (что он и сделал). Главное в нашей профессии — найти образ своего автора и воплотить его в жизнь. Судьба начинается со встречи с читателем. Это роман длиною в вечность. Настоящий герой и есть настоящий читатель. Мы одно целое.
Ноты чёрной скорби из дома жёлтых мух
смутная проза, нижегрядущая для вас
Смешной монах (1988 – 2000)
стишки до возвращения с той стороны
Страшный шут (2009 – 2013)
после возвращения
Быльки и бабайки
зеркальная проза
Имярек (пейзаж в лицах)
серьёзная поэма-пародия
Аэродром Славы Сумалётова
интерактивный джаз корней
Дополнительные сказки (1989, 1999)
от сбежавших писателей всегда
что-то остаётся в столе
