Роза Мира — диалог культур и культура диалога

2. ЛИЛИПУТЫ

Край стола. Огромная чашка с дымящимся чаем. Здесь же рядом на столе, – тарелка с недоеденным кремовым тортом. Десертная вилочка. На соседнем блюдечке пара кусков пиленого сахара.
По скатерти на стол вскарабкался Первый лилипут. Оглянулся. Потом подошел к чашке, примериваясь к ней. Чашка оказалась в два раза выше него. Тогда он подошел к кускам сахара, тяжело пыхтя, попытался приподнять один из них. Это у него не получилось.
В это время на стол тихо взобрался Второй лилипут, секунду понаблюдал за Первым.
Второй. Сладенького захотелось?
Первый (испуганно). Кто здесь? Это ты, Рельб?
Второй. А ты как считаешь?
Первый. Я спрашиваю: это ты, Рельб?
Второй. Странный вопрос, Флим. (Усмехается). Звучит, как анекдот: в доме всего два лилипута, они встречаются, и один другого спрашивает: «Это ты?»
Первый. Здесь темно. Я испугался, подумал – мышь.
Второй. Я похож на мышь?
Первый. Я не сказал, что ты похож на мышь. Я просто подумал, что это могла быть мышь.
Второй. Зачем ты залез сюда, Флим?
Первый. Я хотел пить.
Второй. Очень интересно. А что у тебя за поясом?
Первый. Фляга.
Второй. Зачем?
Первый. Почему ты меня допрашиваешь?
Второй. Потому что ты заврался и не хочешь сказать правду! А поскольку правду кто-то должен сказать, скажу ее я: ты, Флим, и не собирался пить чай. Ты хотел отнести его Бетти.
Первый. Ну и что?
Второй. Хорошенькое дело: «ну и что?» Посторонний мужчина обслуживает мою жену, а когда я его ловлю с поличным, он говорит мне: «ну и что?»
Первый. Она больна.
Второй, (не может успокоиться). Главное дело: «ну и что?»
Первый. Ей нужен чай с лимоном.
Второй. (зло). Послушай, Флим, я не люблю, когда про мою жену говорят «она». Моя жена больна, у моей жены жар, моей жене нужен чай с лимоном! И мое дело об этом позаботиться.
Первый. Но тебя не было.
Второй. Тем более. Посторонний мужчина не должен заходить в комнату к женщине, когда мужа нет дома. Она звала тебя?
Первый. Да.
Второй. Как?
Первый. Она стонала.
Второй. Это разные вещи, Флим! Зовут кого-то конкретно. А стонут – вообще, в пространство. (Забирает у Первого флягу). И прошу ВАС не заходить в нашу комнату, когда конкретно ВАС не зовут… (Направляется к чашке, только тут понимает, что ему не достать до края. Беспомощно оглядывается).
Первый. Высоко!
Второй. Ненавижу этот саксонский фарфор. То ли дело японские сервизы – прекрасные изящные чашечки по грудь, а эти какие-то громадные безвкусные уроды.
Первый. Я хотел подложить под ноги кусок сахара.
Второй. Ну и что ж?
Первый. Он тяжелый. Одному не поднять.
Второй, (усмехнувшись). А мы попытаемся… (Подходит к куску сахара, с трудом отрывает его от тарелки, делает несколько нетвердых шагов по столу, неожиданно кричит). Помоги! Флим! Помоги!
Первый бросается ко Второму на помощь, вдвоем они укладывают кусок сахара у основания чашки. Молча идут за вторым куском. Этот кусок поменьше. Думаю, я сам справлюсь. Первый, (миролюбиво). Ладно. Чего уж… С трудом поднимают второй кусок, несут к чашке, кладут на первый.
Второй, (садится на сахар). Фу! Устал… Отдохнем… Чертовы англичане! Почему надо выпускать такие сахарные глыбы? Сколько нормальных людей можно было бы накормить одним таким куском рафинада. Сколько можно было б сделать вкусных конфет. Леденцов для девушек. Или «тянучек»…
Первый. Куда им!
Второй. Вот будут портить сахар, выпекать всякие приторные торты, заливать их лужами крема. А простые вкусные, дешевые «тянучки» – нет!
Первый. Куда им!
Второй. Нет, я ж ничего не говорю. Страна действительно развитая.
Первый. Это конечно.
Второй. Дороги здесь ровные. Дома красивые. Экипажи…
Первый. Это конечно.
Второй. И в смысле науки они далеко ушли вперед.
Первый. Ньютон, например.
Второй. Я же не спорю… При чем тут Ньютон?
Первый. Я имею в виду закон всемирного тяготения.
Второй. При чем здесь всемирное тяготение?…
Первый. Ну в том смысле, что мы его там и не знали, а они тут уже им вовсю пользуются.
Второй (подумав). Я же не спорю: страна развитая… Но многое им не дано.
Первый. Это конечно.
Второй. Леденцы, например…
Первый. Куда им!
Второй. Или вот это еще. Помнишь? Как это у нас там называлось? Ну это… как его… Вот черт, забыл. (Задумался). А вообще мне здесь нравится.
Первый (вздохнув). И мне здесь нравится!
Второй. Не ври.
Первый (твердо). Мне здесь нравится!
Второй. Опять врешь! (Начинает злиться.) Что? Что тебе здесь может нравиться?! Спать на краешке дивана? Воровать чай из хозяйской чашки?
Первый. Замолчи!
Второй. Бродить среди огромных домов? Каждую минуту бояться, что на тебя вдруг наступят копытом, лапой, сапогом?
Первый. Замолчи, прошу тебя!
Второй. Знаешь, как нас здесь похоронят?
Первый. Замолчи!
Второй. В спичечном коробке! Всех троих – в одном спичечном коробке!
Первый (орет). Замолчи! (Бросается на Второго.)
Секундная борьба.
Второй. Отпусти! Отпусти, тебе говорят! (Вырывается из рук Первого.) И не смейте приходить в нашу комнату, если вас конкретно не зовут! (Влезает на сахар, пробует дотянуться до края чашки, это ему не удается.) Больше подложить нечего?
Первый. Только кусок торта.
Второй. Ну его к черту. Он липкий. (Спрыгивает на стол.) Пошли отсюда. Попытаемся нагреть воду там, внизу. (Со злобой взглянув на чашку.) У, понастроили! Мерзавцы! (Грозит чашке кулаком.)
Первый. Стой! Я придумал! Я придумал, как можно зачерпнуть чай.
Второй. Ну?
Первый. Нужно, чтоб один встал на другого…
Второй. Еще чего?
Первый (обрадованно). Конечно. Это же так просто: один встанет сюда, другой взберется ему на плечи – и все получится.
Второй. Чепуха! И потом, я не позволю, чтоб кто-то ходил по мне ногами.
Первый. А я не против…
Второй. Хочешь сразить меня благородством?
Первый. И вовсе нет! Так выгодней для дела. Я выше, поэтому тебе будет удобней.
Второй (перебивая). Что?
Первый. Я говорю, поскольку я выше ростом…
Второй. Кто выше ростом? Ты?
Первый. Это же очевидно.
Второй. Что значит «очевидно»? Для меня это совсем не очевидно.
Первый. Перестань, Рельб. Сколько можно выяснять этот вопрос.
Второй. Не понял…
Первый. Я говорю, сколько можно выяснять… Всегда считалось, что я выше тебя. Вспомни: в армии я был правофланговым, а ты стоял далеко сзади. И на балах я всегда шел в первых парах.
Второй. Это ничего не значит. С тех пор прошло много времени.
Первый. Ну и что? Люди растут только до двадцати лет.
Второй. А я – после двадцати!
Первый. Ну хорошо. Зачем нам спорить? Давай померимся.
Второй. Давай, но только трудно без арбитра. Пойдем к Бетти!
Первый. Зачем сюда впутывать Бетти? Встанем спина к спине, все будет ясно.
Второй неохотно подходит к Первому. Они встают друг к другу спинами. Первый оказывается выше.
Первый. Ну?
Второй. Трудно понять… Какие у тебя туфли?
Первый. Такие же, как у тебя.
Второй. А прическа? У тебя же волосы торчат вверх, а у меня приглажены.
Первый. Перестань, Рельб! Сколько раз мы с тобой меримся, и каждый раз ты ищешь какие-то причины.
Второй. Все равно внизу встану я.
Первый. Нечестно, Рельб.
Второй. Внизу встану я, потому что я сильнее!
Первый. Это для меня новость.
Второй. Опять будем спорить?
Первый. Ладно. Становись где хочешь. Но имей в виду, я вынужден буду пройтись по тебе ногами.
Второй (с усмешкой). А что от тебя можно еще ожидать? (Влезает на сахар). Дай-ка мне вилку!
Первый (испуганно). Зачем?
Второй. Для упора, для чего ж еще!
Первый подает Второму десертную вилочку. (Упирается руками). Лезь!
Первый (с опаской). А ты меня не уронишь, Рельб?
Второй. Не знаю. Как пойдет.
Первый. Ты не должен злиться, Рельб. В конце концов, тот факт, что ты оказался внизу, нисколько тебя не унижает. Наоборот! Это благородно. Ты ведь терпишь ради больной жены. Ради нашей замечательной Бетти. Это очень благородно! И еще: раз ты стал внизу, значит, ты – сильный. Самый сильный. В цирке у акробатов внизу становится самый сильный.
Второй. Да лезь ты!
Первый. А я и не выше тебя, а длиннее. Помнишь, меня и в школе прозвали Длинным…
Второй. Тебя в школе прозвали Глистом.
Первый. Ну так имелось в виду, что я длинный, как глист.
Второй. Вовсе не это имелось в виду. Имелось в виду, что у тебя нельзя разобрать, где голова, а где… (Смеется.)
Первый. Ну наконец-то! Наконец к тебе вернулось чувство юмора. Чувство юмора – это главное, что мы привезли оттуда, Рельб. Верно? Здесь так шутить не умеют.
Первый. Куда им…
Первый (похлопав Второго по плечу). Ну я пошел?
Второй (подставляя спину). Счастливого пути!
Первый взбирается Второму на плечи, подтягивается на руках, садится на ребро чашки.
Первый. Ух, как тут жарко! Как в бане… (Нагибается.) Ах, черт возьми!
Второй. Что?
Первый. Хозяин отпил половину. Не достать. Придется сделать так… (Снимает пояс, привязывает к нему флягу, спускает флягу в чашку.) Ну вот! Теперь можно попытаться зачерпнуть. (Вглядываясь в даль.) Какой вид отсюда, Рельб!
Второй. Какой оттуда может быть вид?
Первый. Потрясающе! Знаешь, Рельб, отсюда виден край буфета. В нем стоят хрустальные бокалы. И вот лунный свет упал на них, и теперь они играют разноцветными огоньками. Ах, как красиво! Жаль, что ты не видишь этого… Безумно красиво, Рельб. Очень похоже на фейерверк. Помнишь, как у нас там под Новый год устраивали фейерверки? Хочешь, я помогу тебе подтянуться?
Второй. Вот еще.
Первый. Но я хочу, чтоб ты это увидел.
Второй. Делать мне нечего…
Первый. Когда Бетти выздоровеет, надо будет слазить с ней на буфет. Она так любит эти фейерверки…
Пауза. Некоторое время Первый сидит молча, глядя в сторону буфета, Второй, задумавшись, прохаживается у основания чашки.
Второй. Флим, можно я тебе задам один вопрос?
Первый. Конечно.
Второй. Тебе очень нравится моя жена?
Пауза.
Что ты молчишь?
Первый. Думаю, как ответить… Скажу «очень» – обидишься ты, скажу «не очень» – обидно для Бетти. Я не стану отвечать на твой вопрос, Рельб.
Второй. Ну хорошо. Сформулируем вопрос иначе: а ты хотел бы переспать с моей женой? Первый. Нет. Второй. Почему? Первый. Я очень уважаю тебя, Рельб.
Второй. И только поэтому?
Первый. А еще я слишком люблю Бетти, чтобы позволять о ней так говорить! (После паузы.) Извини.
Второй. Все правильно… За что сердиться? Ты сказал правду. Я никогда не сержусь на правду. Вот когда ты перед этим врал, что, мол, просто пришел сюда выпить чаю, это было противно. А на правду я не сержусь…
Пауза.
Первый. Я скоро уеду от вас, Рельб.
Второй. Куда это?
Первый. Пока не решил. Перееду в другой город.
Второй. Зачем?
Первый. Надо же как-то со всем этим кончать. Мы скитаемся вместе и только мучаем друг друга. Пора разрушить этот дурацкий треугольник. Я уеду.
Второй. Ты пропадешь один.
Первый. Найду какое-нибудь занятие. Все-таки я пианист, Рельб. Я хороший пианист.
Второй. Не говори ерунды. Ты видел здешние инструменты? Каждая клавиша как бревно. Как ты собираешься играть?
Первый. Ногами, Рельб! Я все продумал. Если быстро прыгать с клавиши на клавишу, то получается совсем неплохо.
Второй. Перестань! Ты серьезный музыкант и не должен опускаться до примитивных мотивчиков.
Первый. Кто здесь знает, что я серьезный музыкант?
Второй. Я знаю, Бетти знает…
Первый. Поэтому я и хочу от вас уехать.
Второй. Не говори ерунды! Унизительно прыгать с клавиши на клавишу, точно блоха. Ты – человек и не должен терять достоинства. Ты – мой друг, ты любишь мою жену. А главное – мы оттуда. Три нормальных человека в этой огромной, богом проклятой стране. Нам обязательно надо держаться друг друга. Не бросай нас, Флим!
Первый. Да, конечно, Рельб. Это у меня так… фантазии.
Второй. И приходи к нам.
Первый. Спасибо.
Второй. Всегда, когда хочешь. Даже когда тебя конкретно и не зовут.
Первый. Спасибо, Рельб. Ты очень добр.
Пауза.
Второй (вдруг обращает внимание на туфли Первого). Что это у тебя?
Первый (глядя в сторону буфета). Поразительно, как они светятся…
Второй. Что это, я тебя спрашиваю? (Показывает на туфли.)
Первый. О чем ты?
Второй. Что у тебя в ботинке? Внутри!
Первый (чуть смущен) Ну что ты пристал?
Второй. Ах ты сукин сын! Стельки! Огромные пробковые стельки! И потайные каблуки! Ах, мерзавец!
Первый. Кто дал тебе право оскорблять меня?
Второй. Трижды мерзавец! Я с ним меряюсь по-честному, а он…
Первый. Я тебе предложил быть наверху, сам отказался…
Второй. И давно у тебя эти штуки?
Первый. Мое личное дело.
Второй (распаляясь). Значит, давно. Негодяй! Значит, во всех наших спорах ты был нечестен. И там, в армии, когда стоял правофланговым, а я плелся где-то сзади… И на приемах, когда ты первым открывал танец как самый высокий… И перед Бетти!
Первый. Не заводись!
Второй. Ты больше мне не друг, Флим! Ты обманул меня! Ты обманул мою жену. Наивная женщина, я видел, как она смотрела на тебя восхищенными глазами. Смотри, Рельб, говорила она мне, наш Флим с каждым днем становится выше и выше, наверное, он много работает над собой. О, если б она знала…
Первый (кричит). Знала! Второй. Что?
Первый. Она зна-ла! Потому что видела меня без туфель! И без всего!
Второй (тихо). Замолчи!
Первый. Почему? Это же правда. А на правду ты не сердишься. Так слушай! Мы с Бетти давно любим друг друга. И я хожу в вашу комнату, потому что она зовет меня… конкретно!
Второй. Замолчи!
Первый. Я всегда был выше тебя, Рельб! И дело тут не в каблуках… Просто я всегда наверху! Вот и сейчас. Я достиг края чашки и любуюсь радугой на буфете, а ты, как всегда, струсил и ругаешься внизу.
Второй. Я убью тебя, Флим.
Первый. Сначала дотянись! Пигмей.
Второй. Кто?!
Первый. Да. Это мы с Бетти так тебя называем.
Второй. Да я тебя! (Схватил десертную вилочку, бросился на чашки.)
Первый (вскочил на ребро чашки). Не достанешь! Не достанешь! (Бегает по ребру.) Лилипут несчастный! (Неожиданно покачнулся.) Рельб! Помоги мне, я падаю… Рельб! (Падает в чашку.)
Второй. Флим! Что с тобой? (Беспомощно бегает вокруг чашки.) Флим! Отзовись! Не бросай меня, Флим! (Стучит кулаками в стенку чашки.) ЛЮДИ! ПОМОГИТЕ НАМ! 
Наступила полная темнота.
Потом свет начал медленно разгораться: в дверях стояли Патрик и Ванесса со свечами в руках.
Доктор с изумлением обнаружил рядом с собой Свифта, который внимательно разглядывал чашку.
– Я, кажется, задремал, – пробормотал доктор, поспешно вставая.
– Мистер Свифт, я хочу представить вам нашего нового доктора, мистера Симпсона, – сказала Ванесса.
– Мы уже виделись, – заметил доктор. – Я встретил декана на прогулке. Правда, он не пожелал со мной разговаривать. Ну ничего… Мы подружимся. Не так ли, декан?
Свифт печально разглядывал чашку.
– Что с вами, сэр? – спросил доктор. – У вас на глазах слезы…
– Наверное, чай остыл! – пояснил Патрик.
– Не стоит огорчаться из-за такой ерунды! – Доктор подошел к Свифту, заглянул в чашку. – В чашку что-то упало. Очевидно, мушка… Позвольте! – Он хотел взять чашку из рук Свифта, тот не выпускал ее. – Позвольте! Нет, сэр, я не люблю, когда пациенты меня не слушаются… Позвольте! – Он сжал с силой руку Свифта, отнял чашку, пальцем достал мушку, стряхнул на пол. – Вот и все! Теперь нет повода для огорчений. – С улыбкой протянул чашку Свифту. – Не так ли, друг мой?
Свифт внимательно посмотрел на доктора, потом решительно плеснул чай ему в лицо…

Но когда я просто перечитала сценарий, ощущение воскресло. Может быть, так только у тех, кто видел спектакль, но мне кажется, что сценарий сам по себе "ювелирно" написан, и каждая мелочь при наличии щепотки фантазии, оживает. Поэтому приведу в этой ветке эти две сцены. Хотелось бы узнать, какой эффект почувствует читатель.

Александра, сценарий, на мой неискушенный взгляд, написан просто изумительно! Возникло желание прочитать полностью и при первой возможности посмотреть, хотя бы фильм. Мне, кстати, про фильм как-то рассказывали, советовали посмотреть настоятельно. Огромное спасибо вам за приведенный отрывок. На душе и правда стало намного светлей..

Лично у меня, после спектакля да и после прочтения сценария, от фильма смазанное впечатление. Когда смотрела, постоянно хотелось сказать: "Нет, там не так! Можно по-другому - больше смысла поместится!"

Знакомое ощущение. У меня так с просмотром всех экранизаций книг, которые я читал. В сознании все совершенно по другому рисуется, когда читаешь.. Так что испытываешь при этом легкое (а чаще все же сильное) разочарование.

На счет экранизации книг... а как же "Собачье сердце"?
или "Сталкер", хотя это не экранизация книги, это скорее небывалая видео-поэма, оттолкнувшаяся от книги и уплывшая от нее почти на другой берег

Пожалуй. Хотя "Сталкер" не читал, и должен признаться, что и "Собачье сердце тоже"..

Ну тут все-таки не книга, а сценарий, т.е. фильм/спектакль к нему предполагаются... просто странное ощущение, когда понимаешь, что сценарий, несмотря на узость выразительных средств, оказывается шире и глубже фильма.

Хочу заметить,что это не сценарий, а пьеса.
А вот когда появляется идея поставить фильм/спектакль,тогда к фильму/спектаклю пишется сценарий-просто некий план.
В пьесе нету узости выразительных средств,как раз абсолютно наоборот.Пьеса-это "вопрос",пьеса сама по себе прекрасна. К ней "ответов" верных много.А значит она шире любого фильма/спектакля.
Мне видится пьеса,как что-то совершенное(ничто к ней не предполагается заранее),увиденное художником и изложенное на языке этого совершенства.Режиссер может смотреть на пьесу и воплощать его(совершенство) на  своем "языке".Это как образ,который разные люди видят "под разным углом",тем самым его раскрывая,разгадывая. Все фильмы и спектакли - пропетые "арии" к пьесе.

Здорово,что пьеса еще и сразу сообщает путь,как ее раскрывать(любить):"ставьте спектакли и фильмы". ^-^
И как ошибочно мнение,что не нужно экранизировать/ставить новые фильмы/спектакли по пьесам,если есть уже прекрасные фильмы/спектакли по ним.Здесь вопрос не того,можно лучше или нет,вопрос того ,есть куда дальше раскрывать или нет,есть смелость искать еще и еще новую красоту в пьесе или нет.

Вот, например, когда посмотришь "Того самого Мюнхгаузена", даже сценарий читать не хочется, потому что восхищаешься фильмом до предела и понимаешь, что лучше уже невозможно...

Фильм поставлен по книгам, не по пьесе.

Кстати,помню читала книгу Товстоногова "Беседы с коллегами",там очень здорово можно почувствовать верный путь в чтении пьес.

Пьеса что не книга?

Оговорилась,имела в виду "по прозе".

Неважно, сценарий-то все равно писали. Сценарий - это уже частная реализация произведения, сценарий, как я понимаю, пишется под задумки режиссера.

Да,так и есть,это то,что нужно для работы режиссеру.А до этого шла речь о пьесе, а она есть полноценное худ.произведение. Сценарии не читают,читают пьесы.Сценарии-это часть работы режиссера и его группы,со сценарием работают,это важно.Применять одни и те же рассуждения к сценариям и пьесам странно,мне кажется.

Что это за произведения, кстати? Я думала, Горин только пьесы писал...

Ошибочка вышла) Пьеса,просто на пьесу его вдохновили все те предания и легенды о похождениях барона.

А ты не можешь подробнее рассказать об этой книге? Можешь привести что-то вроде "краткого содержания"? Вектора, в котором рассуждает автор? Пожалуйста...

Вектор? Товстоногов приводит свои рассуждения и описывает некоторые моменты из своей работы с молодыми режиссерами(они разбирают пьесы,то,как их ставить,различные мелочи и т. д.). Запечатлен рабочий процесс, подход. Мне всегда казалось, что читать пьесы нужно немного иначе, нежели прозу. Почитав эту книгу, я утвердилась в этой мысли.

Конечно,бывает,что постановка полностью охватывает пьесу, режиссер попадает в абсолютный резонанс.Это случай с Захаровым и Гориным. Хотя лично я была бы рада,если бы кто-то попытался еще раз посмотреть на пьесу,поставить ее. Думаю,пьеса тоже
Вот Островского сколько ни ставь...есть прекрасные постановки, но охватить пьесы полностью невозможно,к ним "поют арии" Думаю, "Дом,который построил Свифт" из той же серии(судя по тексту),театральную постановку не видела.

Пьесы бывают и в стихах (Шекспир, Пушкин и Ко). Ты имела в виду роман? Или как раз-таки сборник преданий, о котором дальше?

Да имела в виду сборник преданий.И хотела подчеркнуть разницу между постановками по пьесам и по романам,повестям и т. д.(т. е. не по пьесам)

Поэтому, если это пьеса, то значит - конкретная пьеса конкретного автора, произведение искусства.

Никто не спорит,я просто ошиблась,забыла ,что была пьеса Горина. Про наличие не пьес в его творчестве ничего не знаю;)

Каждое отдельное произведение читается по-своему, тут нет правил, только указания сердца. В этом и творчество, что нет алгоритма, каждое новое произведение - душа творит новый путь, ранее не бывший.

Конечно. Но согласись,что есть разница между созерцанием картины и иконы(не хотелось бы свернуть на другую слишком глубокую тему,чтобы на нее разве что лишь сворачивать,просто пример), т. к. икону нужно читать.Тут похожая разница...в пути общения с произведением.

Все-таки, если несложно, может, приведешь хоть выдержки из книги, отрывки - думаю, нужно создать отдельную ветку, где бы обсуждать театр и вообще особенности сценического искусства... Возьмешься?

Хорошо,можно,только книга далеко от меня,поищу в интернете.
Я с удовольствием!