Поскольку тема весьма интересна и предполагает интегральный подход, предлагаю учесть ещё и такой аспект:
Правда Ereignis: по ходу ведущих слов...
В каждой культуре есть свои, органично бытующие в языке, ведущие слова - ведущие и мысль, и саму человеческую жизнь. Подобные ведущие слова (или "основные слова", используя выражение Мартина Бубера) есть даже у каждого из философов. Но сейчас речь не столько о них, сколько о "ведущих словах" в более фундаментальном смысле. Как просто слова, как нечто вербальное, они в разных языках различны, а потому непереводимы. Скажем, китайское "дао" на русский буквально переводится как "путь" - однако такой перевод передаёт лишь малую толику смысла, которым обладает "дао" как ведущее слово. То же и древнегреческое "логос" или индийское "карма" - буквальный перевод их имеет мало общего и с "дао", и друг с другом, если брать чисто лингвистический уровень. Однако "логос" - такое же ведущее слово, как и "карма", и "дао", а потому в этом своём значении они эквивалентны друг другу. Столь же непереводимо русское ведущее слово "правда", амбивалентно объединяющее собой и правду-истину (от истины как "то, что есть", до Истины как уже не "что", а "Кто"), и правду-справедливость (со всем многообразием её смыслов). И подлинно адекватный перевод подобных ведущих слов может состоять лишь в переходе от одного ведущего слова к другому - по ходу самих ведущих слов.
Всё это прекрасно понимал Хайдеггер, когда разъяснял: "Слово «Событие» выросло из органичности языка. Er-eignen [происходить, случаться] изначально значит еraugen, т. e, замечать, приближать к себе во взгляде, присваивать. Слово "Событие" мы должны теперь использовать как ведущее слово в деле мышления, имея в виду всё, что было о нём сказано. Как понятое таким образом ведущее слово, оно так же непереводимо, как греческое ведущее слово "логос" и китайское "дао"... Здесь мы употребляем это слово лишь в "Singulare tantum". To, что им обозначается, имеет место лишь как единичное, нет, не одноразовое, но единственное... Со-бытие есть внутренне мерцающая область, в которой соприкасаются человек и бытие в своей сущности и достигают своей сущностной природы, избавляя себя от обусловленности, вкладываемой в них метафизикой. Мыслить Событие как Со-бытие, значит доводить до строения мерцающее в себе царство. Материал для самосозидания этого парящего строения мышление берет из языка. Ибо речь есть наиболее нежное и восприимчивое всепроникающее вибрирование в парящем здании сбывающегося. Поскольку наша сущность обособилась (vereignet) в языке, мы обитаем в Событии... В Событии человек и бытие обособляются (vereignet) в своей сущностной совместности" ("Закон тождества", перевод А.Л. Доброхотова).
В этом переводе А.Л. Доброхотова, на мой взгляд, кроется одна неточность: "Er-eignis" передано им как "Со-бытие", тогда как следовало бы расположить дефис иначе: "Собы-тие", особо выделив этимон "соб". Этимологически, конечно, это явная натяжка - но как раз она и выражает наиболее адекватно тот этимологический сдвиг, на котором строятся рассуждения Хайдеггера, этимологизирующего слово "Ereignis" от "eigen", "eignen" и т.п. (с теми же корнями, что и в "годный", "собственный", "свой"...). Но в любом случае следует иметь в виду, что хайдеггеровское "Er-eignis", как ведущее слово, и обиходное немецкое слово "Ereignis" - не синонимы, а омонимы и в некоторых отношениях даже антонимы.
Это отмечал, в частности, и сам Хайдеггер: "Только что сказанное позволяет, даже известным образом заставляет сказать, как не следует мыслить присвоение das Ereignis. Мы не можем представлять то, что названо именем "das Ereignis", руководствуясь общепринятым значением слова, - "событие", поскольку "das Ereignis" понимается обычно в смысле случая и происшествия, а не из "das Eignen", (свое-ние), принимаемого как просвет укрывающего простирания и посыла" ("Время и бытие", перевод А.С. Солодовниковой).
Собы-тие, собственно говоря, не есть событие в смысле случая или происшествия - оно, как таковое, единственно, и если брать то многообразие смыслов, которое Хайдеггер выделяет в "Er-eignis", то здесь и некое "озарение прозрения", по-русски "очевидность", и "о-своение", "вы-своение", "о-собление" - нечто обособляюще-присваивающее... Присваивающее чему или кому и что? "Событие присваивает смертным пребывание в их существе... Если под законом мы будем понимать собрание того, что даёт всему присутствовать в своей собственной сути, принадлежа надлежащему, то событие есть прямейший и мягчайший из всех законов, еще мягче того, в котором Адальберт Штифтер увидел "мягкий закон". Событие, конечно, не закон в смысле некой нормы, парящей где-то над нами, оно вовсе не распорядок, упорядочивающий и направляющий некий процесс. Событие - закон законов, поскольку оно собирает смертных вокруг осуществления их существа и держит в нём" ("Путь к языку", перевод В.В. Бибихина).
"Ereignis ereignet", Er-eignis er-eignet, Собы-тие - быть собой. Вот тот "мягкий закон" (или, чуть иначе, "нежный закон", как явствует из "das sanfte Gesetz") определяющий "Ereignis" как ведущее слово. В другой работе Хайдеггер обозначает это ещё более чётко: "Das Seyn west; das Seiende ist. Das Seyn west als das Ereignis. Das ist kein Satz, sondern die unbegriffliche Verschweigung des Wesens, das sich nur dem vollen geschichtlichen Vollzug des anfaenglichen Denkens eroeffnet" - "Бытие суть; сущее есть. Бытие суть как Событие. Это не закон, а непостижимая скрытность сути, которая открывает себя только полным историческим завершением первоначального мышления" (Heidegger M. Beutraege zur Philosophie. Vom Ereignis // GA, Band 65, s. 260). Слова "суть" ("west", ср. "Wesen") и "есть" ("ist") здесь - отнюдь не копулятивные связки, но вместе с тем и не предикаты. "Бытие суть" в своей единственности, ибо в Бытии - Суть, Истина. Можно сказать и так: Бытие являет Суть, и являет как Собы-тие, как особ-ление, дающее всему сущему, которое "есть", быть собой (аналогично, как даёт возможность быть собой, даже всяким вещам, "неиное" Николая Кузанского). Однако сей "закон законов, "мягкий закон", который столь "нежен" в своём действии, что "это не закон", имеет также характер неизбежности: "Das Seyn als das Er-eignis ist der Sieg des Unumgaenglichen in der Bezeugung des Gottes" - "Бытие как Собы-тие есть победа неизбежности в свидетельстве о Боге" (там же, s. 228). Ибо само Бытие - не Событие, наоборот: "Sein ist das transcendens schlechthin" - "Бытие есть трансценденция сама по себе" (в буквальном переводе) или "Бытие есть трансценденция в прямом и первичном смысле" (в переводе В.В Бибихина). А применительно к человеку с его "Da-sein" (или, говоря по-русски, с его "есмь") "nur der Mensch "hat" die Auszeichnung, vor dem Tod zu stehen, weil der Mensch instaendig ist im Seyn: Der Tod das hoechste Zeugnis des Seyns" - "только человек "имеет" честь предстоять пред смертью, ибо человек есть стоящий в Бытии: смерть - высшее свидетельство Бытия"(там же, s. 230).
Бытие-в-мире, In-der Welt-Sain - не пребывание человека в миру, как сущего существа среди прочих сущих вещей и существ. Наоборот, это единственное для человека "место" в мире, которое "не от мира сего". Поэтому Бытие как Собы-тие, или Собы-тие Бытия, состоит в прикровенном откровении Святого, Священного, Божественного - подлинного "этоса", места обитания, местопребывания человека в его сути: "der Mensch wohnt, insofern er Mensch ist, in der Naehe des Gottes" - "человек обитает, поскольку он человек, в непосредственной близи Бога". Этим ещё не выносится никакого суждения за или против Бога, "wohl aber wird durch die Erhellung der Transzendenz allererst ein zureichender Begriff des Daseins gewonnen, mit Rucksicht auf welchen nunmehr gefragt werden kann, wie es mit dem Gottesverhaeltnis des Daseins ontologisch bestellt ist" - "однако через выяснение трансцендентности впервые восстанавливается понятие человеческого бытия, с опорой на которое ныне можно ставить вопрос, как онтологически обстоит отношение человеческого бытия к Богу" ("Brief ueber den Humanismus"). Всё сущее (Seiende) есть (ist), и это бытие (Sein) сущего есть то общее всему и всем бытие, которое традиционная метафизика нередко отождествляет с сущим и называет "сущим". Но человеческое бытие (Da-sein), единичное и единственное "есмь" каждого человека, не охватывается этим всеобщим (и тощим в своей абстрактности) "есть" - даже в экзистенции, в существовании своём "есмь" эк-зистирует, эк-статически трансцендируется за грань "есть", к столь же единичному и единственному трансцендентному Бытию (Seyn): о-сваивая его и само становясь собственностью Бытия (Eigentum des Seyns). Так и только так - во взаимной принадлежности броска Бытия (Zuwurf des Seyns) и наброска бытия своего собственного (Entwurf des Da-seins) - человек "аз есмь" в своей сути, пребывает самим собой в своём (о-своенном, вы-своенном как вы-страданном) Собы-тии (Er-eignis) Бытия (Seyn).
Но может пребывать и в от-своенном (Ent-eignis), в забвении Бытия (Seyn), ради бытия (Sein) сущего. Человеку равно дан любой "ход": и "за-ход" в Er-eignis, и "у-ход" в Ent-eignis. Последнее даже чаще и проще, ибо "забвение Бытия" означает прежде всего забвение смерти, этого "высшего свидетельства Бытия". При-вычное бытие, как сущего среди сущего, чурающееся чрез-вычайного, даёт человеку геометрически-линейное измерение жизни, где за спиной, в прошлом, кроющаяся в темноте беспамятства начальная точка рождения, а где-то впереди, в будущем - некая конечная точка, к которой жизнь хоть и движется, как к своему концу, но которая столь же достойна беспамятства своей отдалённой неопределённостью. Так реализуется "метафизическое" субъект-объектное отношение человека к собственной жизни - отношение, обретающее черты линейного пространства, в котором человек есть только сущий среди всего сущего: "голый расчет воспринимает будущее как пред-стоящую твердо установленную цель - как предмет, пути к которому рассчитываются... Однако основание будущего - процесс иной, для нас чуждый, где основываемое становится еще не проторенным основанием и бездной..."("Чёрные тетради"). Ибо в действительности человек не "есть", а "есмь", и это значит, что никакого его "бытийного" пространства "от точки до точки" нет - лишь бытие вот здесь и вот сейчас (Da-sein), всегда соседствующее с собственным небытием. Живя год за годом, всё дальше уходя от начальной точки рождения, человек нисколько не приближается к некоей конечной точке смерти - она всегда рядом, и каждый миг земного бытия может стать последним. В "промежутке" между относительным (средь сущего) "есмь" и абсолютным (средь сущего же) "несмь" всегда только неуловимое в обыденности "Между" (Zwischen), и это, как вообще "субъект-объектное отношение", постигается тогда, когда "der Mensch... in seinem Wesen ek-sistent in die Offenheit des Seins, welches Offene erst das "Zwischen" lichtet, innerhalb dessen eine "Beziehung" vom Subjekt zum Objekt "sein" kann - "человек в своей сути вы-ступает в открытость Бытия, чьё откровение впервые освещает собой то "Между", в котором "отношение" субъекта к объекту только "быть" и может".
Хотя и это вы-ступание в открытость Бытия само по себе отнюдь не гарантирует ни Добра, ни Красоты, ни Истины. Ибо открывает только "измерение священного" ("die Dimension des Heiligen"), которое столь же даёт, сколь и отказывает, может и исцелить (дать целостность), и привести к погибели. Ведь "Бытие (das Seyn) - просвет ширящегося следа божествления (Gotterung) бежавших богов. Этот просвет высвобождает отказ как указание Da-sein, благодаря чему основывается просвет, человек изменяется, а сущее становится сущим. То следование божествлению, которое само по себе и есть это указание, надо понимать как свершение (Ereignung). - Называть Бытие - означает: "мыслить" о-своение (Er-eignis)" ("Чёрные тетради"). А наряду с этим "mit dem Heilen zumal erscheint in der Lichtung des Seins das Boese" - "вместе с Исцеляющим особенно в просвете Бытия появляется Зло" (в том числе "то" Boese, которое уже "тот", и о коем читается "sondern erloese uns von dem Boesen" - "но избави нас от лукаваго"). То и другое могут корениться в Бытии. Потому остаётся открытым вопрос, "Что" или "Кто" явит-ся напоследок (zuletzt) как "последний Бог" (letzte Gott), "Чему" или "Кому" откроет-ся в конце концов (letztlich) человек? Не всякий Er-eignis, собственно (eigentlich), достигает Wahrheit des Seyns (Истины Бытия), не всякая правда ведёт к Истине - одна лишь праведность.
Здесь только намечены некоторые пути перехода от "Ereignis", как ведущего слова Хайдеггера, к иным ведущим словам - которые исподволь ведут и мысль, и жизнь, независимо от любых переводов любых заимствованных слов. И не случайно слова того же Адальберта Штифтера (1805–1868), на которого ссылался Хайдеггер, говоря о "мягком законе" Er-eignis, столь по-русски звучат в переложении В.В. Бибихина: "Завершенную жизнь, полную праведности, простоты, усмирения самого себя, взвешенности ума, действенности в своем кругу, восхищения красотой, в сочетании со светлой, спокойной смертью я считаю великой... Мы ищем увидеть тот мягкий закон, который правит человеческим родом. Это... закон праведности, закон нравственности, закон, который хочет, чтобы каждый стоял перед другим замеченный, уважаемый, не обиженный, чтобы мог идти своим высшим человеческим жизненным путём, добывая себе любовь и удивление своих собратьев, чтобы был оберегаем как сокровище, как и каждый человек - сокровище для всех других людей. Этот закон положен повсюду, где люди живут с людьми, и он даёт о себе знать, когда люди действуют против людей".
