Роза Мира — диалог культур и культура диалога

Ярославу

Вы хорошо обозначили один минус материализма. Для материалиста

нет никаких иных миров, иноматериальных и мистических, нет никакой духовной Вселенной, а наш физический мир с тремя координатами пространства и линейным временем — единственная реальность. Всё что описано мистиками, поэтами и пророками, религиозными философами — это лишь разные способы преломления этой физической реальности в человеческом сознании для лучшего её понимания.

Согласен, подобное редуцирование всех высших реальностей и духовных миров к материи – главная беда материализма. Но в чем плюс материализма? Пока не выявлено.

Зеркально симметрично по поводу идеализма. Очень хорошо представлены плюсы идеализма, но в чем его минусы не представлено. Мне кажется, к минусам идеализма принадлежит чрезмерная идеализация материальных и объективных процессов, способность иногда (заметьте, иногда) подменять объективность иллюзиями чувственного, переживальческого, мистического, духовного опыта и фикциями чистого разума (критике которых Кант посвятил всю свою жизнь – «Критика чистого разума»).
Мой философский опыт показывает, что идеалисты не очень-то любят говорить о минусах идеализма.

Теперь по поводу нашего возможного разговора на эту тему.
Мне совсем не будет интересен разговор на тему обличения материализма, потому что у нас с Вами тут полный резонанс. А вот о плюсах материализма хотелось бы поговорить, потому что я пока не вижу, что Вы их выявляете. Хотелось бы услышать.
Мне совсем не будет интересен разговор на тему о плюсах идеализма, потому что тут у нас с Вами полный резонанс. Я такой же певец идеализма, как и Вы. А вот о минусах идеализма поговорить стоит, потому что я в последнее время здорово борюсь с односторонностями и особенно пытаюсь найти причины и основания химер, дабы от их появления страховаться и дистанцироваться.
Тоже хотелось бы от Вас об этом услышать.

Настала пора поговорить и на эту тему, поскольку на нее вышли с Ярославом в теме Наталии Подзолковой о Вечной Женственности.

Мы вышли там на совсем другие темы... А здесь я напишу только один пост. Причина: тема синтеза материализма и идеализма для меня неактуальна.
  Постараюсь вкратце объяснить, почему неактуально для меня как и противопоставление материализма идеализму (или наоборот), так и их возможный синтез. Последний раз я думал о таком синтезе на лекциях по диамату. С тех пор ни разу не возвращался к этой проблеме и стал к ней совершенно равнодушен. Я никоим образом не отрицаю актуальности этой темы для других людей и допускаю, что можно горячо обсуждать различные алгоритмы по синтезу материализма и идеализма и находить в этом жизненно важную для себя идею.

Ярославу...
...Я такой же певец идеализма, как и Вы.
...Тоже хотелось бы от Вас об этом услышать.

Боюсь, что я Вас разочарую, Сергей. Вы, обращаясь ко мне лично, пишете о каком-то типичном защитнике идеализма и борце с материализмом. Видимо, речь идёт о типаже, знакомом Вам по другим философским баталиям, но ко мне это не имеет отношения. По мне, идеализм так же далёк от волнующих меня смыслов, как и материализм. Хрен редьки не слаще (но как добавки к основному блюду хороши, когда уместны и в меру).
   Поиск алгоритмов для синтезирования в одну систему двух философских школ меня не трогает (не греет). Я не считаю это своё равнодушие ни правильным, ни неправильным — мне просто эти алгоритмы (если они будут найдены и единая метафизическая система создана) ничего не дают, потому что не помогают искать ответы на те вопросы, которые для меня жизненно важны. Наверное, это напоминает «человека с ретроградной физиономией» в «Записках из подполья» — «а не послать ли нам эти логарифмы к чёрту»... (или его бабушке, не помню)

А если совсем серьёзно, то основной вопрос философии для меня — это вопрос о смысле жизни. Без этого вопроса мне и философия, собственно, без надобности. И на него мне помогла искать ответы русская религиозная философия, начиная с Достоевского и Соловьёва. На мой взгляд, русская религиозная философия уже осуществила синтез материализма и идеализма самим фактом своего появления. Но это не линейный синтез, а преодоление самого противопоставления материального и идеального на ином уровне осмысления бытия. Это философия духа.

В духе нет самого противопоставления идеи и материи. И то, и то — способ его бытия и творчества. Как две руки, ночь и день, времена года в природе. Противопоставление их (материи и идеи или бытия и сознания) — это следствие проекции на человеческий разум разных сторон духовной целостности мира. А борьба друг с другом этих проекций — следствие омрачённости нашей человеческой природы, её раздробленности и отчуждённости от полноты бытия. Вот причины этой омрачённости меня волнуют, а их следствия — постольку-поскольку.

Вопрос о смысле жизни — вопрос религиозный и нравственный, который неизбежно ведёт к той проблематике, которую одними философскими методами не только не разрешить, но даже и не поставить.
 Это и вопросы предсуществования души, вопросы посмертия. Это эсхатологическая тема: вопросы о смысле истории и преображении мира. Это вопросы теодицеи. О предвечной сущности добра и зла и об их противостоянии как внутри нас, так и во внешнем мире, в том числе в законах природы. Это вопрос о конечности зла. Это вопросы о смысле свободы и смысле творчества.
  Это и вопросы о существовании множества иноматериальных миров и их связи друг с другом и нашим миром. Это вопросы о духовной Вселенной (Царствии Божием) как Целом и о материальных мирах как символизации духа, как мирах относительных и частных. Это вопросы о духах, творящих материальное мироздание. В том числе и о духах природы. Это вопросы космизма, со всей его многогранной проблематикой.
   Это и вопросы философии науки и необходимости внесения в её методологию нравственного начала и религиозного смысла.
  Это конечные и предельные вопросы: Бога и дьявола — как полярных духовных начал, борющихся и в нашем сердце, и во всей совокупности материальных и мистических миров. Это вопросы судьбы и свободы. Жизни и смерти.
   
Ни классический материализм, ни классический идеализм мне на эти вопросы не помогают искать ответы, удовлетворяющие мою духовную жажду. А вот такие мыслители, как Ф. Достоевский и В. Соловьёв, М. Волошин и Н. Бердяев, Д. Андреев и Н. Козырев — открывают для меня бесконечные пространства смыслов. И в этих пространствах сама проблематика синтеза материализма и идеализма и поиска алгоритмов для этого синтеза просто теряется из виду, о ней забываешь, это всё «не о том», как говорил князь Мышкин (идиот).

Философские ли это вопросы? В той же мере, как и религиозные, как и вопросы мифологические и мистические, как и то, чем живёт настоящее искусство... Возможен ли синтез этих путей познания (включая научный, доминирующий в нашу историческую эпоху)?

Вот последний вопрос мне было бы очень интересно обсудить в Вашем разделе. И здесь уже открыт ряд тем, в которых можно было приступить хотя бы к постановке вопроса о синтезе: «Синтез религии и философии», «Понятие символа», «Синтез науки и искусства» и т.д. Но в этих темах я столкнулся с Вашим табу на религиозную и мистическую тематику (в теме о символизме, например). Это табу — для меня абсолютный тупик. О каком синтезе «религии и философии» может идти речь с выносом за скобки самой религиозной терминологии?

Также мне очень интересно, и более того — это для меня жгуче актуально (на новом творческом этапе), — рассмотрение разных моделей синтеза и того конкретного содержания, что вкладывается в идею синтеза.

Описанный Вами алгоритм — это синтез на уровне объединения двух систем в одну и выработки алгоритмов для такого объединения. Такая модель синтеза применима, на мой взгляд, только для родственных путей познания (например, философских систем). Сколь бы ни были различными их выводы и их обобщения, сам способ познания, сама методология, выстраивающая некую непротиворечивую систему понятий, родственны.

Но такая модель синтеза неприменима для принципиально разных путей познания. Например, для религиозного и философского. Невозможно прописать алгоритмы для Откровения. Невозможно объединить разные религии в одну логически непротиворечивую систему. Невозможно перенести философскую методологию на язык пророков и религиозных символов.

Также линейный синтез неприменим для искусства и философии, для религии и науки. Нельзя прописать алгоритмов для творчества и свободы, для любви и сострадания, для веры и озарения. Но именно в этих духовных состояниях люди способны осуществлять высший синтез (или как Вы с Наталией ввели у нас в обиход слово «резонанс»). Это нелинейный, внутренне свободный и потому субъективный синтез. По большому счёту, жизнь и есть синтез. И нельзя прописать общего алгоритма для жизни. Но можно жить синтезом...

(Алгоритм зато можно прописать для смерти.)

На мой взгляд, синтез осуществим только в духе. А содержимым этот синтез наполняется за счёт умения понимать разные системы, осваивать разные пути познания. Это синтез-диалог — как качественный рост духовного опыта. Гармонизация разных систем и путей без их слияния в общую систему и в один путь-алгоритм. Это субъективный синтез внутри человеческого духа.
  (И здесь попутно встают вопросы и об объективации опыта, и об экзистенциальном познании. Это отдельные вопросы, к материализму и идеализму не имеющие прямого отношения.)

Также интересен вопрос о жанре и стиле философствования. Скажу только о своём личном опыте: наиболее существенные для себя открытия, находки, откровения, повлиявшие и на мою личную судьбу, я нашёл на 99% не в систематической и не в академической философии, а в жанре эссе и на стыке жанров. У того же Александра Меня, например. К какому жанру его причислить? А Григория Померанца? А в их книгах содержится глубочайшая философия, но это не построение системы понятий. Я уже не говорю о Максимилиане Волошине или Данииле Андрееве. А ведь в «Путях Каина» и «Розе Мира» содержится такой богатейший духовный опыт, из которого можно черпать живые философские смыслы всю жизнь. Чем и занимаюсь в меру сил.
   А вот философские трактаты, созданные как система понятий и написанные академическим языком, признанные философским сообществом как его родной жанр, мне очень мало дали (не для ума, но для судьбы). Скорее всего, это особенность моего умственного и душевного склада. Но я и не могу говорить от кого-то другого, но только от себя и исходя из своего духовного опыта.

Больше по теме синтеза материализма и идеализма мне сказать нечего. Увы.

Татьяне и Ярославу

Татьяна, Вы совершенно правы, что касается марксистско-ленинской философии. Она пыталась осуществить синтез материализма и идеализма. Правда, что в итоге получилось, я думаю, мы с Вами хорошо знаем. Полноценного синтеза не получилось. Почему? Отвечу в целом, исходя из моей формулы:
С = М + И
Минусы идеализма были вскрыты, плюс идеализма (диалектика) был взят, но минусы материализма так и остались непреодоленными. М.-л. философия – это полное торжество материализма. В моей формуле я бы обозначил это так: синтез под полным руководством и господством материализма:
См = (М + И)*M

Ярослав, Вы совершенно правы, что касается русской религиозной философии. В отличие от м.-л. философии, она добилась бОльших успехов в деле синтеза. Но и тут возникают проблемы. Почему? Минусы материализма вскрыты филигранно. Некоторые сильные его стороны заимствованы, бесспорно. Плюсы идеализма – тут вопросов нет, просто песня! А вот минусы идеализма? А здесь полная тишина. Даже сама постановка вопроса считается кощунственной. Идеальная, духовная субстанция считается единственно подлинной без всяких оговорок. И все дела.
Получается синтез под полным руководством и господством идеализма или Духа:
Си = (М + И)*Д
Как говорите Вы: "На мой взгляд, синтез осуществим только в духе".

Итак имеем два варианта синтеза: материалистический (См) и идеалистический (Си). Как видно, они тотчас воспроизвели противостояние материализма и идеализма. И теперь снова требуют своего синтеза:
С = См + Си
 
Это говорит о фантастической живучести противоречия между материей и идеей (духом). Покажу сказанное еще на примере Ярослава.

Основной вопрос философии для меня — это вопрос о смысле жизни.

У каждого философа и мыслящего человека есть свой основной вопрос философии, связанный с его личной собственной формой (это тема исследования нашего «Философского семинара» в этом году - https://rmvoz.ru/forums/index.php?board=204.0).
Но есть еще общефилософский, интерсубъективный, инвариантный «Основной вопрос философии» – это различение объекта или субъекта, или материального и идеального, или в терминах философских направлений – соотношение материализма и идеализма. Любой личный основной вопрос философии, хочет того он или не хочет, все равно одевается в одежды или предстает в отсвете этого всеобщего основного вопроса.
Так и Ярослав, хотя и высказывается о смысле жизни, но вынужден решать для себя и общефилософскую метафизическую проблему:

В духе нет самого противопоставления идеи и материи. И то, и то — способ его бытия и творчества..

Сравните с материалистическим:
В материи нет самого противопоставления идеи и материи. И то, и то – способ ее бытия и творчества.
Чувствуете, почти пословное совпадение, только слово «дух» заменено на слово «материя», а остальное - то же самое. Тогда спрашивается, отчего материалистам не употреблять слово «дух», а идеалистам - слово «материя»? Ответ до примитивности прост: оттого что они до всякой рефлексии, на интуитивном аксиоматическом уровне так для себя решили основной вопрос философии. А все остальные решения (о смысле жизни, о первоначале, о вере и тд. и т.п.) – лишь следствия.

Вот что значит — не зарекайся: мол, последний тут мой пост, и больше мне сказать нечего...

Мне казалось, что я понятно изложил свою позицию. Тем более что мы уже столько об этом говорили, да и весь диалог «Истина истины — это...» (как итоговый и выявляющий две позиции) был посвящён той же самой теме, что я думал: «новый круг» не имеет смысла. Однако, умеете Вы, Сергей, вызвать собеседника на ристалище — одним нехитрым приёмом: вновь приписываете ему те идеи, от которых он не раз и не два открещивался, и не просто приписываете, но и опровергаете по ходу. И тут остаётся либо махнуть рукой, либо идти на новый круг...
Либо синтез: «он сказал „поехали!“, он махнул рукой»...

Минусы материализма вскрыты филигранно. Некоторые сильные его стороны заимствованы, бесспорно. Плюсы идеализма – тут вопросов нет, просто песня! А вот минусы идеализма? А здесь полная тишина.

Я не знаю, кого конкретно из русских философов Вы имеете в виду и какие конкретно работы, но в качестве «апологетики идеализма» русскую религиозную философию выставлять вряд ли корректно. Она о другом. Ни о минусах материализма и не о плюсах идеализма — вообще о другом: о Боге и человеке, о добре и зле...

И далее, Сергей, Вы просто переносите свою аксиоматику на религиозную философию, приравнивая её к одному из течений идеализма. Это настолько же справедливо, как утверждение, что человек создал Бога по своему образу и подобию. Отчасти это так, только с одной оговоркой: сначала Бог создал человека, а уже потом человек стал постигать Бога — то как идею, то как материю. И только в Откровении Бог являл человеку Себя не как создание человеческого разума. А потом явил Себя и во плоти Иисуса Христа.
   Первую часть тезиса Вы выносите за скобки, на всё остальное накладываете табу как на «религиозные споры» и рассматриваете дух как одну из способностей человека.

Идеальная, духовная субстанция считается единственно подлинной без всяких оговорок. И все дела.

Идеальная и духовная — не синонимы. Синонимами они становятся только тогда, когда дух рассматривается как одна из способностей человека. Так как сама эта аксиома мне представляется ложной, я не вижу смысла углубляться в философские построения, вытекающие из аксиомы: «идея=дух (и все дела)».

Получается, синтез под полным руководством и господством идеализма или Духа:
Си = (М + И)*Д
Как говорите Вы: "На мой взгляд, синтез осуществим только в духе".

Что значит: «под полным руководством и господством идеализма или Духа»? Идеализм и Дух так же сопоставимы, как Дух и материализм. И при чём тут руководство или господство? «В Духе» — не значит под руководством или господством, тем более какого-то «изма». В Духе — значит в Боге, в Духе Святом. И всё в мире, включая все философские измы, и сам мир — это лишь символизация духовного. Дух — Целое, а не идеальное и умозрительное.

Это говорит о фантастической живучести противоречия между материей и идеей (духом).

Противоречие между материей и идеей живуче только внутри человека. Причина: омрачённость человека и отчуждение его от полноты бытия, от мира духовного. Я об этом сказал выше. И мы об этом столько говорили с Вами, что возвращаться на круги своя как-то уже скучно... У меня, конечно, не было претензии повлиять на Вашу «картину мира», но была надежда, что мне Вы не будете больше приписывать разные глупости. Однако:

Покажу сказанное еще на примере Ярослава.

М-да...

Но есть еще общефилософский, интерсубъективный, инвариантный «Основной вопрос философии» – это различение объекта или субъекта, или материального и идеального, или в терминах философских направлений – соотношение материализма и идеализма. Любой личный основной вопрос философии, хочет того он или не хочет, все равно одевается в одежды или предстает в отсвете этого всеобщего основного вопроса.

Да нет такого «основного вопроса» ни в философии Бердяева, ни в поэмах Волошина, ни в книгах о.Меня или Померанца, ни в мифологии Даниила Андреева. Просто нет там такого «основного вопроса». Не интересен. Не нужен. Не важен.
   Субъект не равен идеальному, как и объект — материальному. Духовное не равно идеальному, как и материальному. Соотношение материализма и идеализма остаются внутри умозрительных философских систем и не имеют никакого отношения ни к религиозному Откровению, ни к озарениям пророков и мистиков, ни к нравственным категориям добра и зла, ни к великим религиозным мифам, откуда человечество столетиями черпает мудрость. Мифологема первичнее философемы. Материя — это символизация духа. Плоть в христианской традиции не означает материю, но бездуховность или омрачённость. Идея — это тоже символизация духа. Нет никакого противоречия между материей и идеей. Это всё равно что считать противоречие между холстом и замыслом художника основным философским вопросом.
   Противоречие, значимое для реальной жизни, есть между разными духовными направленностями, между содержанием идей, между волей Бога и волей дьявола, между волей к бытию и волей к небытию. Это другая проблематика, другой уровень осмысления мира и человека. Классический спор о первичности бытия или сознания (материализма-идеализма) исчезает как таковой, как вопрос о курице и яйце. Нет разграничения между бытием и сознанием в духе.

Сравните с материалистическим:
В материи нет самого противопоставления идеи и материи. И то, и то – способ ее бытия и творчества.

Так, большинство тезисов материализма являются элементарной заменой слов «Бог», «дух» на «материю». Материализм и есть религия материи (поэтому «мёртвой материи» приписывается способность творчества и т.д.)
  В определённом смысле материализм не философская категория, а богоборческая воля. Человеку эмоционально легче представить над собой какую-то материю, нежели Живого Бога. Человеку хочется быть высшим разумом во вселенной, единственным. Весь пафос материализма отсюда. Но так как своего Откровения у материализма не было (и быть не могло, по понятным причинам), то всё было взято из религиозной традиции путём замены слов и подтасовки смыслов.

Собственно, идеализм только кажется «духовнее» материализма, но делал то же самое: заменил «Бога» и «дух» на идеальное (идею). И тот, и другой «изм» — порождение человеческого неверия и отчуждённости от Источника Бытия. А также следствие отчуждённости церкви и культуры.
   Русская религиозная философия — это возврат к христианской традиции, к источнику Откровения, к духовным корням.
  Материализм, как и идеализм, это попытка создания чисто секулярной философии, не нуждающейся ни в религиозном Откровении, ни в откровениях пророков, ни в мистических прозрениях. Идеализм амистичен и внерелигиозен точно так же, как и материализм.

Чувствуете, почти пословное совпадение, только слово «дух» заменено на слово «материя», а остальное - то же самое. Тогда спрашивается, отчего материалистам не употреблять слово «дух», а идеалистам - слово «материя»? Ответ до примитивности прост: оттого что они до всякой рефлексии, на интуитивном аксиоматическом уровне так для себя решили основной вопрос философии. А все остальные решения (о смысле жизни, о первоначале, о вере и тд. и т.п.) – лишь следствия.

Ну, если для Вас «основной философский вопрос» — это вопрос о том, какое слово поставить на место Бога — «материя» или «идея», а все остальные вопросы «(о смысле жизни, о первоначале, о вере и тд. и т.п.) — лишь следствия», — Ваше право, Ваш выбор, Ваш путь. Для меня основные вопросы философии — как раз «эти следствия», а т.н. «основной философский вопрос» — это уход от них в бесконечные фикции слов.

Синтез между материализмом и идеализмом — как поиск нейтрального термина, что можно поставить на место Бога (вместо «материи» или «идеи»), с последующей заменой других религиозных терминов «нейтральными» — такой синтез мне представляется... как бы помягче... не имеющим отношения к философии жизни. Так скажем. Моей жизни.

Он сказал «поехали!» — и махнул рукой... Синтез неизбежен. Потому что реален.

Зря я зарекался молчать и отрекался всуе от материализма с идеализмом — помимо моей воли они всё равно меня заставят встать в строй. Только я раскрою рот в сторону философии — и попал в ОВФ. И ничего от меня тут не зависит — объективность рулит. Правильно я понял основную мысль? Осталось утрясти детали:

Так и с основным вопросом философии (далее – ОВФ). Он потому и основной, что представляет самую наи-основательную составляющую философствования, порой скрытую от самих философов.

Даже если они прямо заявляют, что ОВФ не считают ни основным, ни вообще вопросом? ОВФ, если я правильно понимаю, это вопрос о первичности бытия и сознания? Вот как высказался один из уважаемых мною авторов об этом вопросе (он хоть и не философ, но мыслил изрядно): «Бытие и сознание». Не сочтите за труд, Сергей, прочтите — там всего-то одна страничка. Будет что обсудить...

Однако это не означает, что они объективно оставались вне объективного решения ОВФ.

С одной оговоркой — это в той картине мира, какую и материализм, и идеализм считают реальностью. Я не шутил, когда сказал, что синтез и есть реальность. Да вот каждый «изм» видит её по-своему, более того у каждого свой опыт, отражающий ту или иную сторону реальности. Беда в том, что, кроме своего, никакому другому опыту «измы» не доверяют.

Но пока частный, не «основной» вопрос:
Вопрос теодицеи («Бунт Ивана Карамазова», диалектика «Великого Инквизитора» и вся немалая философская литература вокруг этого смыслового ядра — от Розанова и Соловьёва до Бердяева и Франка) — какое отношение имеет к ОВФ? И что важнее для жизни, души и ума человека: разрешить этот грандиозный ОВФ или «частный» вопрос теодицеи?

Это не моя аксиоматика. Это аксиоматика всей мировой философии. Я ее просто здесь, на "Воздушном замке", репродуцирую.

«Аксиоматика мировой философии» — это Ваша личная выборка, Сергей. Какое отношение к ОВФ (к спору материализма и идеализма) имеет, например, философия Дао Лао Цзы? А буддийская философия? А различные течения индийской философии (их там бесчисленное множество)? Или это всё не «мировая философия»? Нет никакой единой «мировой философии», как и одной «мировой религии». Поэтому лучше говорить о философии христианской цивилизации, наследовавшей античную и иудейскую традицию.

Пока я остаюсь при своём мнении, что русская религиозная философия творчески преодолела спор материализма и идеализма и вышла на принципиально иной уровень осмысления реальности, не имеющий уже отношения (ни объективного, ни субъективного) к т.н. ОВФ. Но будем трясти деталями дальше, авось, чего и натрясём.

По-моему, как раз Вашей личной аксиоматикой, Сергей, является утверждение, что дух — это одна из способностей человека, наряду с разумом. Некая стадия на пути к мудрости. Кроме как от Вас, я такой философской формулы развития человека по стадиям: «тело-душа-разум-дух-мудрость» — не слышал ни от кого (делаю скидку на свою скудную философскую эрудицию, но тем не менее).

Дух – первичен, материя – вторична. Дух – субстанция, материя – ее модус (тварь).

Дух Святой — субстанция? Тогда идея такой же «её» модус, как и материя.

Ставить знак равенства между сознанием (или миром чистых идей) и духом так же правомерно, как между духом и материей. По сути — это одна и та же картина мира, весь спор только о первичности разных инструментов духа, принимаемых в этой картине мира за сам дух.

Простенький пример. Можно до бесконечности спорить, что первичнее: холст, краски, кисти или идея и замысел картины. Собственно, этим и занимаются два классических «изма» внерелигиозной философии. Первичнее — Художник. Всё остальное — способы символизации его творческого духа. Так вот, если принять (или хотя бы допустить), что и пространство, и время сотворены Богом, являются Его инструментарием, тогда вопрос о первичности и вторичности снимается сам собою. Категории материи (пространственные) и первичности (временные) неприменимы для духовного мира.

То же и об идеях — они творятся Духом, как и материя. И являются такой же символизацией Духа. Что творится сначала: идея или материя? — вопрос не имеет смысла до того, пока не сотворено само время и пространство. Что возникает сначала: материальное воплощение духа или сознание в его созданиях? — тоже не имеет принципиального значения, если понимать вневременную и внепространственную природу духа. Я пишу «Дух» то с большой, то с маленькой буквы, потому что вкладываю в эти слова хотя и родственные, но не одинаковые смыслы. Но это уже отдельный разговор.

Это и есть идеализм, особого, духовного, религиозно-философского типа. Можете не критиковать мой тезис. Потому что я тоже убежденный идеалист.

Я не вижу веских оснований причислять религиозную философию к идеализму: они осмысляют разные картины мира. Идеализм по сути намного ближе к материализму, чем к религиозной философии. Ну, как квадрат намного ближе к кругу (это планиметрия), чем к кубу (это уже стереометрия), несмотря на то, что одна сторона куба являет собою квадрат.

религия или политика, искусство или спорт, вступая в отношение с философией, воленс-неволенс вступают в отношение и с ОВФ, и каждый из участников соотношения, хочет он того или не хочет, объективно проявляет свое решение ОВФ

Религиозная философия и философия религии — две большие разницы. Религиозная философия осмысляет не религию, но ту реальность, ту картину мира, что даётся в религиозном Откровении и символизируется в религиозном Мифе. Религиозная философия постигает эту картину через духовный опыт как подлинную реальность. А материализм и идеализм осмысляют лишь одну из символизаций этой реальности, принимаемую ими за саму реальность.

Какое отношение к ОВФ имеет философское осмысление полярных духовных воль (к бытию и небытию)? Вопрос происхождения зла? Эсхатология со всей её сложнейшей проблематикой? Философское осмысление высших миров (условно говоря: Рая) и миров низших, по сравнению с нашим (условно: Ада)? А это миры материальные. Я уже не говорю об осмыслении чисто духовной проблематики: взаимоотношений Бога, человека и дьявола. Не только для материализма, но и для идеализма — это исключительно вопросы богословия и религии, к философии не имеющие отношения.

Для религиозной философии всё наоборот: споры о первичности бытия (или материи) и сознания (или идеи) не имеют сущностного значения, по сравнению с теми вопросами, которые ставит перед человеком религиозная картина мира. Религиозная философия, осмысляя вопросы нравственные, вовсе не становится «философией этики», потому что нравственные вопросы ставятся не в человеческом измерении только, но в отношении к самому происхождению Зла и последующему духовному противостоянию Добра и Зла как двух космических воль, Божьей и дьявольской. Если для материализма это сказки, а для идеализма — богословская вотчина, то для религиозной философии — это самые насущные вопросы бытия. И пресловутый ОВФ не имеет к ним тоже ни малейшего отношения — до полного равнодушия, в какой лагерь и кто тебя там «объективно» зачислит.

В результате приходим к тому, с чего я начал. Первичным является не какой-то чисто философский вопрос, но та картина мира, которую данная философия считает реальностью. Поэтому религиозное Откровение, Миф и мистические озарения для религиозной философии и являются той реальностью, с которой она работает. Материализм, как и идеализм, оперирует с реальностью, так или иначе замкнутой на доступную человеческому разуму на определённой исторической стадии картину мира.

ОВФ мне напоминает спор о двух природах физического света, какая из них первичней (истинней) — волновая или квантовая. Но если с физическим светом помогла разобраться наука, то от помощи религии для осмысления духовного мира оба философских «изма» свысока отказались. И что в конце гуманистической эры появилась религиозная философия (а не философия религии!) — абсолютно закономерно, как и появление квантовой механики, а затем и Теории Времени Козырева.

Последнюю пока академическая наука не в состоянии осмыслить, потому что это революция самих основ научной методологии, по сравнению с которой и теория относительности, и квантовая механика — лишь локальные реформы. Точно так же академическая философия с её ОВФ не может признать по-настоящему ни прорыва в новое философское измерение религиозной философии, ни тем более нового вида философствования и нового языка, на котором заговорили гениальные мыслители уже в 20-м веке.

Высокомерное отношение академической философии к Даниилу Андрееву обусловлено теми же причинами, что и отношение академической науки — к Николаю Козыреву. Слишком революционно, слишком непонятен язык, неприемлемы методы... Лучше будем решать ОВФ, но привычными методами и в привычной обстановке. Интересен ли этот ОВФ современному человеку, отвечает ли его философским вопрошаниям — нам безразлично. Мы важным делом заняты, не мешайте нам со своими пустяками...

Детали кончились. Вывод: реальность и есть синтез.

Только небольшие уточнения (в остальном более-менее позиция Ваша понятна).

Согласен: я синонимизировал «основной» и «главный». Наверное, нужно делать различия между ними. Хотя ОВФ я не считаю и «основным», но если это так необходимо для классификации школ, то пусть будет. Т.к. я не являюсь профессиональным философом, меня эта классификация не волнует.

К третьему решению тяготеет и философия Д.Андреева (насколько я понял).

Андреев не философ. Он поэт, мистик, мыслитель. Ни к какой школе его приписать невозможно. Как и невозможно обозначить жанр книги «Роза Мира». У этого жанра есть будущее, но ещё нет названия.

Но вижу: не только не снимается, а напротив, утверждается (кричится) во весь голос: «Бог абсолютно первичен для всего сущего! И никакой другой первичности нет».

Ну, «мои крики» — это Вы так услышали. Никакого крика нет в утверждении, что вне времени вопрос о первичности не имеет смысла. Первичность-вторичность — это категории времени.

О «картине мира» я ещё вчера подумал, что будет сделано заявление о её «вторичности» по отношению к тому, что эта картина описывает. Тут требуется небольшое разъяснение.

Философией занимаются люди. Люди теоретически могут предполагать, что за «картиной мира» стоит «некий предмет», который первичен по отношению к этой «картине» (и хорошо, когда об этом не забывают). Но сами люди имеют дело только с «картиной мира» и ни с чем другим. К сожалению, забывая, что это только «картина», и путая «картину» с «реальностью». Отсюда множество проблем для взаимопонимания, в т.ч. и философскими школами друг друга.

Ни один человек, пока он человек, и ни одна человеческая философская школа не может оперировать в своей философии ничем, кроме «картины мира», отражающей лишь какую-то часть реальности, но не являющуюся самой реальностью — как таковой. И в этом смысле «картина мира» первичнее философского размышления над ней и о ней, но, разумеется, вторична по отношению к реальности.

Реальность и есть синтез. Мы же можем стремиться лишь к синтезу «картин мира». Желательно, без их всесмешения, но через их ансамбль. Потому философия и нуждается в религиозном Откровении, что через него просвечивает то, что первичнее (полнее, глубже, шире) всех «картин мира» вместе взятых и что человек не может постигнуть в принципе. Человеку остаётся только верить в то, что есть Существо, которому такое знание доступно. Или не верить.

Это и нашего разговора о сущностях касается. Человек может постигать только сущность «картин мира», но не сами Сущности, которые так или иначе отражаются в сущностях «картин мира», но не вмещаются в них и не являются ими. Тут аналогия между картиной и художником уместна: сущность картины и сущность художника имеют общее, но не являются одинаковыми. Первую мы можем постигать и философски осмыслять, а о второй можем только судить по первой. Но ни постигнуть, ни осмыслить её не в состоянии. Мы находимся внутри «картины», а система не может описать самоё себя и тем более своего создателя.

Человек может не считать, что у него есть неврозы, но любой врач психоаналитик выявит у каждого с пяток неврозов. Человек может вообще не замечать ОВФ, но любой философ-аналитик выявит его отношение к ОВФ.

Да на здоровье. Если ОВФ — невроз, пусть его выявляют специалисты (их хлеб). Если бы человек исчерпывался анатомией и психологией, то и вопрос о смысле жизни решался бы соответственно (скорее всего, был бы причислен к одной из форм невроза).

Поскольку для Вас слово "школа" что-то "ругательное"...

Почему «ругательное»? Я просто не являюсь ни профессиональным философом, ни историком философии, поэтому вопросы классификации философии по школам меня не очень занимают. Только и всего.

Поскольку и слово "философия" для Вас с каким-то непонятным мне негативным оттенком, то уточняю.

Да, мне тоже непонятен этот оттенок. Мне всегда казалось, что я люблю философию и люблю философствовать. Но Вам виднее, почему необходимо приписать иному типу философствования «негативное отношение к самой философии». Так, наверное, Вам комфортнее: так Вы уже защищаете не одну свою частную позицию, а всю философию от «негатива». Я же — только частную кочку возделываю в меру сил. И к другим кочкам никакого негатива не испытываю (стараюсь, по крайней мере). Равно как и к общему ландшафту философии...

Это самая точная квалификация ОВФ. Странно, Вы его так хорошо формулируете, а выше на рефлексивном уровне заявляете, что Вам нет дела до ОВФ. Так есть дело или нет?

Нет дела. Мне всё равно. Для меня этот вопрос сродни исключительно  классификационнным.

Ученый физик, помимо своих теорий, может оперировать материальными объектами, ставить опыты с шарами и электричеством...

И т.д.
Я был уверен: в опровержение тезиса о том, что люди и философы в частности (хотя не философствующих людей я не встречал) имеют дело только с картинами реальности, а не с самой реальностью, Вы станете апеллировать к объективной реальности (истине), подтверждаемой опытом (практикой). Классика жанра.

Ну, во-первых, научная картина мира — тоже картина, хотя и ставшая доминирующей в человечестве за последние 4-5 веков. И внутри этой картины, как и любой другой (кроме ложных, но совершенно ложных почти нет), теория подтверждается практикой. Всё-таки это картина реальности, а не фантасмагория. И внутри картины работают те реальные законы, какие она в себя включает и из каких состоит. Квадрат всё-таки одна из сторон куба, хотя и не сам куб.

А во-вторых, и в научной картине мира уже появились свои прорехи и даже ереси, как в своё время такой же ересью была сама научная картина внутри картины мира средневекового человека. Квантовая механика уже дошла до того факта, что «объективный» результат эксперимента зависит от картины мира самого экспериментатора и получается им только тот ответ от «объекта», который этот экспериментатор способен принять и понять. То есть, Природа с ним разговаривает на понятном ему языке и вступает во взаимодействие в той своей части, которую этот экспериментатор готов признать реальностью.

Физика оперирует с «мёртвой природой» (это фундаментальная установка воли), где повторение ответов на один и тот же вопрос считается критерием истинности. Для живого такой алгоритм неприменим: если я у Вас стану сто раз спрашивать, сколько будет «7x8», то в сто первый раз (а скорее всего гораздо раньше) услышу ответ не «56», а совсем другой и на другом языке. (Пример из статьи М. Вороткова.)

Открытие Н.А. Козырева, экспериментально подтверждённое (тот же пресловутый вулканизм на Луне), и заключается в том, что иная картина мира, если её видит и в неё верит (что существенно!) учёный-экспериментатор, даёт совсем другие результаты эксперимента и на другом языке. От этого они не становятся менее истинными и менее практичными. Вулканизм на Луне не признать не могли, когда это открытие подтвердилось «легитимно» для академической науки. И даже дали за это открытие Козыреву академика. Хотя сам факт лунного вулканизма был лишь маленькой иллюстрацией к той Теории и получен при помощи той методологии эксперимента, которые идут в разрез с самими основами научной картины мира и не могут быть ею признаны своими. И в отношении Опыта Козырева наука повела себя (и не могла по-другому) как любой фундаментализм, становящийся заложником той картины мира, которую «легитимизировал» в качестве «объективной реальности».

Таким образом, учёный имеет дело тоже с картиной реальности, а не с самой реальностью. То же в полной мере касается и социальной практики, и т.н. «объективных экономических законов». Об этом писал и Вл. Соловьёв в «Оправдании добра». Социальная модель и её объективные законы впрямую зависят от той картины социума, какую люди считают «объективной реальностью».

Ученый социолог, помимо своих теорий, может оперировать реальными обществами, участвуя в парламенте, выборах, правительствах и т.д.

Внутри одной социальной модели работают одни законы, а внутри другой — другие. От того, к какой из социальных картин принадлежит сам деятель (социолог, политик, парламентарий), зависит и выбор его инструментария, и сама постановка задач, которые он перед собой ставит, и путь развития, который он видит и по которому следует.

Так же и философ, помимо своих картин мира, может оперировать еще и реальными сущностями и реальной мудростью.

Он может оперировать (лучше: взаимодействовать) только реальными сущностями и реальной мудростью той реальной картины мира, какую принимает за саму реальность.

Но после того, как картины синтезированы, открывается доступ ко второму этапу - синтезу реальностей.

Реальность одна, и она не нуждается в синтезе (она и есть состоявшийся синтез, как объём — это синтез проекций, но вовсе не в результате их синтеза получившийся, тут обратный процесс). Реальность одна, а вот картин мира, как и самих миров, бесчисленное множество.

Существу, находящемуся внутри одного мира и воспринимающему картину (или картины) только этого мира, очень трудно понять, что и сам этот мир, и все его картины — это ещё не реальность, а лишь один из многочисленных символов реальности. Символы принимаются за саму реальность. И доказать это невозможно: ведь символ выборочно отражает те законы реальности, которые подтверждаются практикой (внутри определённого мира-символа). Причём и сам этот мир распадается на множество картин мира, внутри которых действуют свои законы и своя практика. Вот синтезировать эти картины мира мы теоретически можем, чтобы постараться увидеть свой мир в максимальной полноте и адекватности. Но весь этот мир — лишь один из символов реальности, а не она сама.

А "школа" или эгрегор  Даниила Андреева так и называется "Роза мира", и весь ВОЗ принадлежит к этому мудростному (философскому) образованию.

«Розой Мира» мы называем постгуманистическую эру. Она ещё не сложилась, и говорить о каких-то философских школах новой картины мира ещё преждевременно. Должно измениться всё: научная, социальная и культурная модели, чтобы новая эра стала нашей общей картиной мира, как стала эра гуманистическая, изменив кардинально картину мира средневековья, как оно в свою очередь — картину мира античного человека.

Даниил Андреев, как и все гении 20-го века, стоит одной ногой уже в новой эпохе и видит её картину мира, которая кажется «игрой фантазии» тем, кто картину мира гуманистической эры считает единственной «объективной реальностью». Так было всегда: одна эпоха сменяла другую, сначала изменяя картину мира
внутри немногих, наиболее чутких к творческому дыханию времени натур, а затем уже эта картина мира становилась «объективной реальностью» в сознании большинства.

Ну любят люди тешить себя мифами, что поделаешь.

Не просто тешить, но жить мифами. Миф и есть способ гармонизации картины мира, возможность символически увязывать между собой разные временные и культурные пространства. Научная картина мира точно такой же Миф и не менее догматична, чем религиозные. Наука, как и атеизм, точно такая же религия. Человек — существо верующее, и верой он выбирает ту картину мира, которую хочет считать на определённом этапе своего развития «объективной реальностью», и создаёт её Миф.

Философия же и осмысляет эту «объективную реальность», выбранную человеческой верой из множества картин реальности. Сначала рождается мифологема, а уже затем её философема. Более того, философия ни с чем иным, кроме мифа, вообще не имеет дела. Научный ли это миф, религиозный ли, культурный, социальный, исторический, житейский — это миф (гармонизированная по определённым законам картина мира). Человек (философ) влюбляется в одну из картин мира и почитает её единственной. И это, видимо, для человека (любой человек — философ) необходимо и гармонично. Это способ его духовного роста...

Изменяется картина мира внутри человека — изменяется историческая и даже «объективная реальность», изменяется и вся её философия. (Причём я не исключаю, что и без кавычек реальность от этого изменяется.) Что казалось в одной картине мира «химерой» (внутри неё и было «химерой»), то становится в другой — должным и нужным атрибутом реальности. А многие атрибуты старой реальности объявляются «химерами», «мракобесием» и т.п.


P.S. В следующий раз я буду в начале любой темы говорить, что это последний мой пост здесь. Похоже, это знаковая примета — и тема начнёт плодоносить...