Я в последние годы действительно очень сильно погрузился в знакомство с историей белого движения (читал мемуары Деникина, вот сейчас познакомился со взглядами генерала Алексеева), проникся духом белого движения. Может, меня и заносит, но тем не менее я всё же основываюсь на фактах (хотя факты всегда подбираются в соответствии с точкой зрения на подсознательном уровне). Несмотря на это, я не считаю, что революцию делали какие-то мерзавцы. У меня не простое отношение к верхушке большевиков, но даже их я не считаю исчадиями ада. Они служили Идее. Они были готовы принести в жертву всю Россию ради того, чтобы потом всему человечеству было хорошо. Всё своё существование СССР был альтруистом, совершавшим этот подвиг любой ценой.
Может ли народ быть оболванен пропагандой? Может. Но не вечно, и не потому, что народ болван, а лишь потому, что народ, олицетворяя собой начало пассивное (женственное), доверяется всем сердцем. И тут я должен признать, что женское сердце бывает мудрее мужской логики. Может, выбор народом поддержки большевиков, не суливший ничего ему хорошего (коллективизация чего только стоит?), был мудрее, вернее, лучше. Да, в конечном итоге история СССР тому подтверждение, несмотря ни на что. И я с этим согласен.
Может, стоит подождать и всё наладится само? Так и так ждём. Который год? Может, прав народ, что надо ждать? Может, и прав. Просто вызывает сомнение то, что преподносится как воля народа. Разве я не частичка народная? Разве сердце моё никак не связано с соборной душой нашего народа? Я в реальной жизни вижу то, как воспринимают окружающую действительность другие частички народные, вижу их недовольство и ропот. Не верится, что столько людей проголосовало за Путина. Не верится, что столько людей вообще на выборы пришло. Избирательные участки были пусты, зловеще пусты. Что я ощущаю сердцем? Что народ не верит власти, совсем не верит. Не ходит на выборы уже второе десятилетие. Да, и это несмотря на пропаганду. Народ не болван, народ живёт сердцем...
У каждого из нас есть совесть и сердце. Нельзя жить не по совести, нельзя приказывать сердцу. Пусть человек ошибается, но если он ошибается по совести, то я не могу его осуждать. Я не осуждаю конкретных людей ни со стороны белых, ни со стороны красных. Не осуждаю ни рабочих, ни крестьян, ни промышленников, ни дворян. Я верю, что совесть одним подсказывала воевать на стороне красных, другим - на стороне белых. Это трагедия гражданской войны. По-другому тогда и быть не могло.