Вчера исполнилось бы 95 лет Алле Александровне Андреевой, жене и другу Даниила Андреева.
Она сделала всё для того, чтобы труды Даниила Андреева были изданы, она проникновенно читала его стихи со сцены, она была светлым человеком и очень интересным собеседником.
Добрая память о ней всегда согревает и всегда делает нас и наш мир лучше!
Поэтому размещаю здесь свои воспоминания об Алле Александровне, ее образ мне очень дорог!
Спасибо всем, кто прочтет и, может быть, откликнется!
Россия, которую мы потеряли?
Жизнь как творчество. Памяти Аллы Андреевой
Уход Аллы Андреевой из жизни был внезапным и трагическим. В одиночку и до последней минуты она, как могла, боролась со стихией огня в квартире. Она не могла не понимать, что в его пламени может погибнуть все, что она так долго и бережно хранила. Рукописи и письма Даниила, ее живописные работы, магнитофонные пленки с записями вечеров, на которых впервые звучали его стихи, иконы и фотографии, картины, книги, которые ей были дороги и цветы на подоконнике, - в каждом из них она признавала особый характер и отзывчивость к ее заботам.
Все это составляло ее жизненный мир, наполненный светом плодотворного страдания, деятельности и мысли, без которых христианская душа не живет. Она им дорожила и оберегала его от разрушения, тлена и невежества.
Отныне ее судьба и жизнь принадлежит трудной и исполненной противоречиями истории русской интеллигенции двадцатого столетия. Интеллигенции, триумфом которой стал завоеванный в огне революции пафос глобальной свободы, обернувшейся, увы, отказом от труда на ниве культурной традиции, а трагедией – утрата свободы воли, чьи действия сохраняют в человеке его достоинство и сознание смысла жизни и смерти. В диапазоне их соотношений, а не в своих отношениях с власть предержащими всякий мыслящий человек видит источник самосознания, творчества и жизненной правды об эпохе.
Написанные Аллой Александровной две редакции ее воспоминаний о прожитой жизни, как раз и являются полноценной рефлексией о тонкой материи интеллектуальных поисков интеллигентов 30-х годов двадцатого столетия, оставшихся и живших в России. Они остаются для нас горькой правдой о допросах на следствии по делу о терроризме, воспоминаниями о лагерной жизни и … свидетельством о взаимной любви, озарившей ее жизнь и ставшей залогом овладения трагическим временем судьбы и возвращением свободы.
Для тех же, кто близко знал и любил Аллу Александровну, строки ее книг читаются и как отклик на одно из последних стихотворений Даниила Андреева, обращенных к ней, его жене и другу:
Если нужно – под поезд
Ты рванешься, как ангел, за ним;
Ты умрешь, успокоясь,
Когда буду читаем и чтим.
Ты проносишь искусство,
Как свечу, меж ладоней, во тьме,
И от снежного хруста
Шаг твой слышен в гробу и тюрьме.
Историки и филологи еще будут обращаться к этим книгам, в которых живо переплелись и отразились жизнь, быт, духовные поиски и открытия людей, ставших причастниками той эпохи. Но главным делом ее жизни было и оставалось включение поэтического наследия и мифопоэтической мысли Даниила Андреева в пространство современной культуры. Одной из ее последних забот и чаяний была подготовка к 100-летию со дня его рождения.
Последовательно и твердо она готовила рукописи Даниила Леонидовича к публикации, писала предисловие к первому официальному изданию «Розы мира», участвовала в составлении сначала его первых поэтических сборников, а затем и собрания сочинений. Публикации стихотворений, поэм и мифопоэтической прозы Даниила Андреева стали настоящим открытием для ценителей русского поэтического слова и мысли.
Сложность ритмического строения стиха, особая чуткость исторического слуха поэта и точность его мифопоэтических прозрений составили новый мир знания и воображения, с которым до того мало кто сталкивался.
Но странно, - в мифопоэтическом мире Даниила Андреева внимательный читатель часто находил продолжение своим догадкам или неясным чувствам, пробуждающим личностное начало человека, нередко – ответы на трудные вопросы, которые ставит в историческом времени судьба христианской культуры и изменение ее соотношений с миром других культур. «Роза мира» – это название завораживало своим долгим эхом, исходящим от самых истоков христианской символики и дошедшим до нас в поэтическом слове Даниила Андреева.
Если назначено встретить конец
Скоро, - теперь, - здесь –
Ради чего же этот прибой
Все возрастающих сил?
И почему – в своевольных снах
Золото дум кипит,
Будто в жерло вулкана гляжу,
Блеском лавы слепим?
Кто и зачем громоздит во мне
Глыбами, как циклоп,
Замыслы, для которых тесна
Узкая жизнь певца?
Или тому, кто не довершит
Дело призванья - здесь,
Смерть – как распахнутые врата
К осуществленью – там?
Алла Александровна, как живой свидетель поэтического вдохновения Даниила Андреева и как редактор его первых посмертных публикаций, была глубоко убеждена, что все творчество Даниила Андреева отличает редкий поэтический склад с повышенной чуткостью к звучанию слова.
Она не уставала повторять, что Даниил – прежде всего поэт и что для того, чтобы понять его мир, надо вслушаться в звуки его стихов и уловить ритмы его поэм. Самоотверженно и самозабвенно учила она стихи и поэмы Даниила Андреева наизусть и выступала перед любой аудиторией, неся ей свой опыт понимания замысла его произведений. Ее выступления поражали и восхищали слушателей, заставляли их непосредственно – через интонацию и точный жест - соприкасаться с поэзией Даниила Андреева. Его поэтическое слово всегда находило свое продолжение в музыке, сопровождавшей ее выступления. Работая в жанре художественного чтения, она отличалась поразительно точной фразировкой строфы и отсылала нас к наиболее чистым и высоким регистрам поэтической мысли Даниила Андреева. В выразительности ее чтения находила подтверждение древняя мысль о том, что поэтическое слово равновелико сущему началу природы и жизни. А потому оно призвано исцелять силы человеческого духа и сохранять чудо его причастности к естественной красоте мира.
Есть праздник у русской природы:
Опустится шар огневой –
И будто прохладные воды
Сомкнуться над жаркой землей.
Светило прощально и мирно
Алеет сквозь них и листву,
Беззнойно, безгневно, эфирно, -
Архангельский лик наяву.
Еще не проснулись поверья,
Ни сказок, ни лунных седин,
Но всей полнотой предвечерья
Мир залит, блажен и един.
Росой уже веет из сада
И сладко – Бог весть почему,
И большего счастья не надо
Ни мне, ни тебе, никому.
Ее выступления были только одной из граней ее светлой души. Ее душевный мир никогда не был замкнут, она оставалась мудрым и спокойным собеседником и откликалась на все насущные проблемы времени. Аллу Александровну знали и любили многие и многие современники. Узы общения и дружбы связывали ее с литераторами и историками, поэтами и учеными, музыкантами, художниками и философами, – людьми разных возрастов и разного творческого опыта.
Алла Александровна очень любила театр и была гостьей и благодарным зрителем театра Петра Наумовича Фоменко и таким же благодарным слушателем театра Новой оперы.
Она была долгожителем, - в феврале 2005 мы праздновали ее девяностолетие, - и отличалась поразительно живой и яркой памятью. Многие события истории, которые мы сознаем и оцениваем интеллектуально и сухо, она помнила с достоверностью, достойной настоящего художника. Почти полностью утратив зрение, она сохраняла способность внутреннего видения трагических событий своего времени, а ее картины несут в себе свет любви к природе и экспрессию городской жизни.
В заголовке этой небольшой заметки стоит вопрос, обращенный не только читателю, но и самой себе. Помня о ней и стараясь сохранить ее образ, излучавший женственную красоту и естественность до конца дней, невольно сомневаешься в суждении известного режиссера. Всегда, даже в самые трудные минуты жизни, она стремилась овладеть стихией времени и не потерять себя. И – побеждала, а такие победы есть опыт верности жизни и ее источникам.
Мы не теряем Россию. Россия и уже выраженная в слове, красках и музыке жизнь ее духа пребудет всегда. Но, увлекаясь злободневными заботами, мы теряем образный строй ее высокой души как замышленное Промыслом единство жизни во многом различии творческих судеб и лиц.
Даниил Андреев и Алла Александровна были одними из самых ярких и запоминающихся образов этого мыслимого, живого и многоразличного творческого единства. Именно его мы можем по праву считать русским ХХ веком, судьба которого открывается постепенно и нелегко.
Многие, наверное, согласятся со мной в том, что часто любила повторять Алла Александровна: душа человека – это не отдельная замкнутая в себе монада, а живая сущность. Через ее способности каждый сохраняет возможность общения с природными силами и остается сопричастником высших сил добра и блага. А это значит, что для нас не закрыты врата познания и веры.
Алла Александровна до конца дней оставалась верной долгу и слову своего мужа. Можно предположить, что многие из резких, неожиданных и очень характерных для нее оценок и решений объяснимы этим обстоятельством. Ее знание о судьбе Розы мира не исчерпывалось горизонтом текста написанной Даниилом Андреевым книги, а питалось вдохновением сотворчества с судьбой и поэтическим словом Даниила Леонидовича.
В своей же земной жизни она пришла к ясности православного вероучения и следованию церковному порядку и обряду. В свою очередь, это не могло не наложить отпечатка на ее суждения и оценки о месте и значении Розы мира для судеб русской культуры ХХ века.
Последовательно и твердо она защищала свое убеждение в том, что Даниил Андреев не еретик, а сын своего трагического времени, сознававший свой долг в исследовании его мистических глубин и опасностей.
Более того, она была убеждена, что добытое им знание полноту своих приложений находит не в социально-политических доктринах. Их задачи практически всегда оказываются в плену у времени, а поэтическое слово дышит вечностью и обращено к самосохранению человеческого духа. Для нее было ясно, что его духовный опыт может стать точкой опоры, отталкиваясь от которой, поиск единства мира становится более осмысленным для тех, кто ищет его действительных начал и истоков. Этой идее она отдавала свои творческие силы и жизнь. Конечно, эта её точка зрения выражает наиболее обобщенные представления о том благе, которое питает корни русской ментальности и творчества и сохраняет их для будущей жизни. Важно понять, что сама Роза мира, по сути, является только отражением его потенциала и внутренних сил. Как мне представляется, Алла Александровна это понимала, а потому была так щедро одарена и открыта миру и его чаяниям о будущей жизни.
Ирина Николаева.
