Роза Мира — диалог культур и культура диалога

Русские - прекрасные ассимиляторы, по словам Достоевского. Впрочем, эти слова не раз подтверждались делом в русской культуре. Русские способны влюбляться до самозабвения в иные культурные лики - и плоды такой влюблённости бывают потрясающе талантливы, вплоть до гениальности. Но только русские западники считают необходимым презирать, доходя до ненависти, всё русское. Разумеется - исключительно государство. Но кто же вам скажет - презираем мы вообще всё, включая народ, культуру и язык? Таких эксбиционистов немного. Впрочем, их становится всё больше. Для влюблённого русского в любую другую культуру - китайскую, индийскую, индейскую, египетскую, греческую - презрительно-высокомерная ненависть к русскому государству не является необходимым условием получения взаимности. А вот для западника - таковым является. И пока не плюнешь - не пройдёшь инициации. Хотел я, было, и пару ласковых тут о родонистах ввернуть, по обыкновению. Но зачем? У них и без меня уже есть "билет в рай". И этого достаточно.

Чем меньше думаешь о своей личности, тем она больше. А чем она больше, тем меньше в ней остаётся места для мыслей о самой себе.

Быть подоброжелательнее... Ненавижу поэтов. И как такую сволочь в цирк пускают? (О перевёрнутой культуре.)

Суть никого не волнует, как и качество. Волнует - прокатило ли, устроился ли. Тотальная имитация живого и есть раковая опухоль. И в этом поэты ничем не отличаются от эффективных менагеров. (О том же.)

Почему Каин убил Авеля? Никаких уицраоров тогда не было. Может быть, здесь кроется главное препятствие преобразования государства в братство? В самих братьях, а не в уицраорах. Не в том, что делать, а в кто делает.
(вновь о родонизме)

Давать всему определения - это научная методология, имеющая дело только с объективной реальностью, более того - только такую объективированную реальность и признающая реальной. Внутри этой методологии невозможно дать определения не только душе и духу, но и самой материи. Понять и дать определение не одно и то же методологически.

Чтобы понять, что такое материя, необходимо определиться с понятиями пространства и времени; вне этих понятий ни о какой материи речи идти не может вообще. Наука так и не смогла дать объективное определение времени. Философски попытался осмыслить время на языке научной методологии Н.А. Козырев - как активную творческую силу, упорядочивающую и направляющую существование космоса.

Но без внесения религиозного начала в такое понимание времени и только научными методами раскрыть смысл времени нельзя. Более того - внесение религиозного (духовного) фактора в научную методологию преображает её саму в нечто такое, что входит в неразрешимое противоречие с её фундаментальными принципами истинности (повторяемость эксперимента, независимость его от личности и случайности и т.д., и т.п.)

Проще понять, что такое пространство. Это не пустота, наполняемая материей, но форма существования материи как таковая. Нет материи - нет и никакого пространства.

Как ни странно, легче на языке религиозной философии оказалось раскрыть понятие духа, чем материи и времени. Дух - это первореальность, в которой нет разделения на объект и субъект. Всё материальное есть выражение духа вовне. А что же такое душа? Материальна она или нет?

Здесь нам на помощь приходит Слово. Слово материально или духовно? Так же и душа. Слово есть связь духа и материи. Так же и душа. Слово бессмертно и проявляет себя в бесчисленных взаимосвязях слов, актов и предметов. Так же и душа. Язык есть мир, где живут и творят слова. И этот мир продолжает своё бытие в самых разных сферах даже с физической смертью его носителя (народа). Так же и души в мирах посмертных и мире посюстороннем.

Душа и есть слово Духа. И обладает теми же свойствами, что и слово человеческое. Слово целостно и потому бессмертно. И в то же время оно состоит из частей: звуков, букв, знаков и т.д. Но эти части и материальны, и нематериальны одновременно. Так же и душа. И только дух как первореальность абсолютно целостен и не может быть разделён на субъект и объект, внутренний и внешний мир.

Все миры, где есть разделение на внутреннее и внешнее, субъективное и объективное, - миры относительные. И поэтому все определения различных сущностей этих миров так же относительны, как и сами эти сущности. И только духовный мир абсолютен. Все же относительные миры являются частями мира абсолютного, но он не является ни их суммой, ни состоящим из них. Он есть Целое, выступающее по отношению ко всем относительным мирам и феноменам как их первореальность.

Для связи духовной первореальности с реальностями относительными, а так же для связи субъективных (внутренних) миров с мирами внешними (объективными) дано им Слово. Так же и душа. Душа и есть то качество, что отличает живое от неживого.

Я тут сколотил небольшую лесенку - к пушкинскому "Поэту"... Хулиганство, конечно. Но вот что ещё интересно: а кто же такой графоман? Их тьма тьмущая, в которую всё и проваливается. И роится она как раз где-то между непоэтом-искусником и поэтом обыкновенным.

Убойный вопрос "а ты кто такой?" меня сильно занимает последний год. Интеллектуалы-патриоты неожиданно вошли в моду в виде стихов. Поэты ж, как были, так и остаются дураками и маргиналами. Но где-то тут таки должно быть недостающее слабое звено! Без него совсем уж не связывается никакая цепь, даже логическая.

Читатель! Без тебя, как без сердца, от непоэта-искусника к поэту путь заказан. И вот как раз наше с тобою скромное место и заняла графомания, заменив твоё вечное качество своим кичливым количеством. На таком выгодном фоне любой искусник выделяется, как власть имеющий. Тем паче что путь к живому поэту этот бездонный фон загораживает давно и насмерть.

Вернуть поэта поэзии сможешь только ты, читатель, совершив над собою тайный подвиг свободы. В одиночку и втихаря против моды. Но упорно и во имя общего будущего. И прежде всего - читатель внутри самого поэта. Это и есть та точка опоры, что поможет слову перевернуть культуру в естественное её состояние, совместимое с жизнью и чтением книг.

Русское ухо слышит в крылатом "memento mori" (помни о смерти) момент (время) и море (глубину); то же "море" шумит ему и в "amore" (любовь). Всё так неслучайно и удивительно на свете! Если, закрыв глаза, в него вслушаться...

Недавно вновь ощутил себя Штирлицом, который из сил выбивается, чтобы провалиться, но ему не верят. Такое на меня находит периодически - раз лет в десять. От тоски - то в кругу родонистов, то философов, то поэтов. Но никто не верит, что судить Штирлица нужно не по форме (буквально), а по совсем другому делу - и суд тогда будет нешуточный (не пародия). Впрочем, родонисты первыми смекнули, что что-то тут не то. Но что именно не то - не поняли по сей день. А чем прямее им говоришь - тем меньше тебя понимают. С поэтами же всё плохо давно (а философам уже всё равно). У них теперь захочешь - не провалишься! Эти будут думать, что из кожи вон человек лезет, чтобы лишнюю лычку получить в строку в их союзах. А что это обыкновенный русский шпион, враг (или брат, кому как), хоть последнюю грудь под рубахой разорви, не поможет - не верят (тупо и суетно). Ибо не ведают, что творят, а главное - зачем.

На очередную попытку совершить над собою этакий внеплановый провал спровоцировало душу  вот это слово (тоже буквально), выпрыгнув на время из волчьей шкуры (был и повод, кстати)... Видимо, опять рано. И придётся лезть в очевидную серость обратно и ещё какое-то время походить с серьёзным лицом среди них всех в писательской (графоманской) форме, чтоб она лопнула и утопла в море!

После поэтов я больше всего ненавижу пророков. И тех, и тех развелось, как собак. Хотя собак как раз я очень люблю. А в современной литературе люблю и ценю больше всего читателя. Читателя-друга. Редкая птица на её просторах. И только его я могу назвать гениальным. И только он теперь определяет судьбу нашей литературы.

Всё перевернулось. Сначала было мало умеющих читать, потом умеющих писать, потом стало много умеющих читать, потом много умеющих писать. Теперь же умение читать хорошие книги перешло в то же самое высшее культурное качество и стало уделом немногих, как в 19-м и 20-м веках умение писать хорошие книги.

Читатель-писатель - вот та новая ипостась, на которую вся надежда. Причём читатель - на первом месте. Писателями же стали все. И это и не хорошо, и не плохо. Это стадии того же творческого процесса взаимодействия со Словом (Языком), который и породил сам феномен книги (литературы). Только это не линейный процесс, а волновой - синусоидальный (если умное лицо сделать)...

Читатель - это Общение. Первый ключ Розы Мира...

Писатели же (их тьмы и тьмы) сидят в тюрьме, закрытой изнутри. И всё надеются, что читатель к ним свалится откуда-то извне. Читатель может родиться только внутри, как и двери этой тюрьмы - раскрыться могут только изнутри.

Никакое членство и многочленство ни в каких союзах писателей, никакие победы в писательских конкурсах и даже никакие тиражи книг не ведут к читателю. А только в нём и воплощается слово писателя. К читателю ведёт одна единственная тропа - становление его внутри тебя самого. Смещение акцента с писательства - на чтение. С интереса к себе и своему внутреннему миру - на интерес к другим мирам. Со своего "я" - на "ты" другого. То есть - обратный неолиберализму (атомизации человека) процесс.

Союзы читателей, а не писателей только и могут создавать теперь новую литературу. Прототипом таких союзов является и наш портал. А "Перекличка вестников" Евгения Морошкина - гениальным произведением гениального читателя. На таких произведениях и будет строиться новая, то есть - настоящая литература. И другого пути (повторения её славного прошлого в 19-м и 20-м веках) уже нет. Тот путь кончился вместе с гуманистической эрой. Интернет же только выявил этот конец во всей его смертной красе и духовной безысходности.