Роза Мира — диалог культур и культура диалога

.

Языки мира: Кавказские языки


М. Е. Алексеев
АВАРСКИЙ ЯЗЫК


Г. И. Мадиева
АВАРСКИЙ ЯЗЫК


Г. А. Климов
АГВАНСКИЙ ЯЗЫК


Э. Г. Туманян
АРМЯНСКИЙ ЯЗЫК

Николаев С. Л.
Северокавказские заимствования в хеттском и древнегреческом

Мурад Гаджиевич Магомедов
История аварцев

Чохцы на службе в Собственном Его Императорского Величества Конвое (СЕИВК)

Автор: Патимат Тахнаева, к.и.н., научный сотрудник Института Востоковедения РАН

Предыстория формирования СЕИВК восходит к 1828 году, когда впервые для эскортирования российского императора был сформирован Кавказско-Горский взвод "из знатнейших кавказско-горских уроженцев", позднее развернутый в эскадрон. "Цель, с которой Его Величеству было угодно назначить в Собственный конвой горцев, есть та, чтобы прослужившие здесь (т.е. в Петербурге) 4 года, могли по возвращении на Кавказ рассказами в кругу их семейств более и более привлечь соотечественников к дружным нам сношениям",- писал в 1834 г. "сиятельный жандарм", командующий Императорской Главной квартирой Александр Христофорович Бенкендорф. Таким образом, как бы сейчас сказали, была предпринята попытка создать положительный имидж Российского государства в глазах горцев, на родине которых полыхала Кавказская война.

С воцарением на троне Александра II  Конвой сложился окончательно в своем названии, с которым укоренился в российской отечественной истории -  лейб-гвардии Собственный Конвой Его Императорского Величества. В 1860 - 1880-е гг., в правление Александра II  Конвой состоял из двух эскадронов  - Кавказского и Казачьего. Кавказский эскадрон включал в себя 4 взвода: 1-й взвод - "грузин"  комплектовался из православных молодых людей княжеских и дворянских грузинских фамилий (в основном из Тифлисской и Кутаисской губерний); 2-й взвод - "горцев" - из знатных семейств Терского края и Дагестанской области (в некоторых случаях допускались тушины, пшавы, хевсуры); 3-й взвод - "лезгин" - с 1847 года  ее комплектовали не только джарцами, но и горцами  из мусульман Прикаспийского края (Дербентской губернии,  шамхальства Тарковского и Мехтулинского ханства);  4-й взвод - "мусульман"  комплектовали из жителей Закавказья, в основном из азербайджанцев.

Кавказский эскадрон  просуществовал до конца кавказской войны и в 1881 году был расформирован, выполнив свою задачу - гарантировать спокойствие на Кавказе. Созданное в политических целях, это воинское формирование оставило значительный след не только в истории придворной жизни Санкт-Петербурга, но и в боевом пути Российской императорской гвардии.

Первые дагестанцы в СЕИВКе появились в в 1836 г. конвой Его Величества пополнился национальным подразделением, которую называли  "командой лезгин". Ее  комплектовали из горцев Джарской области "из представителей почтеннейших лезгинских фамилий, отличного поведения" и первоначально включала в себя 15 человек.  Это были молодые люди из лучших тухумов голодинских аварцев: из рода  "Нухли" - Нухиевы ("НухIиял")  4 человека, "Чепарали" - Чапаралиевы ("Чапар-ГIалилал") 4 человека, "Табелли" - Тлебеловы ("Лъебелал") 4 человека и  "Чимчили" - Чумчаевы ("Чумчаял") 3 человека. В дальнейшем в состав команды, кроме джарских аварцев, поступили аварцы из высокогорного общества Тлейсерух.  Первым командиром   "команды лезгин" стал  Мухаммад-Али Оцоев ("Оциязул МухIаммад-ГIали"). Он изображен на известной картине Г.Г. Чернецова "Парад по случаю окончания военных действий в Царстве Польском 6 октября 1831 года на Царицыном  лугу в Петербурге" (она была написана художником в 1832-1837 годах).

В Лейб-Гвардии Собственном Конвое Его Императорского Величества разновременно служили многие известные дагестанцы, полный их список еще не составлен. За все время существования СЕИВК дагестанцы  обычно проходили службу во  2-м  и 3-м взводах.   С 1871 г. командиром 3 - го взвода был утвержден ротмистр Мухаммадшапи, сын имама Шамиля.

В 1868 г. (с 21 июля по 9 августа) он был командирован на Кавказ "...для выбора молодых людей из туземцев, на укомплектование 2,3 и 4 взводов   л.-гв. Кавказского эскадрона", что считалось довольно ответственной задачей. К сожалению, пока не выявлен полный перечень фамилий и имен,  вошедших в этот набор. По данным Канцелярии Главной Императорской квартиры, известно, что в их числе из Дагестанской области находились  чохцы Магома Даудилов (с.Чох), Али Инко-Гаджиев (с. Чох), Гаджиев Алиев (с.Чох), Сеид Галималов Шахназаров (с.Чох), Муртузали Закарья Нахибашев (с.Чох).

Зачисленных в Кавказский эскадрон удостаивали чина оруженосца. Большинство в таком чине состояло в течение всей  4-летней службы. По ее завершении им присваивалось офицерское звание. С 1869 г. юнкеров Кавказского эскадрона стали производить в офицеры только после сдачи экзамена, установленного для вольноопределяющихся. Тех, кто не выдерживал экзамена, выпускали через четыре года службы в СЕИВКе прапорщиками милиции. Обычная служба Конвоя состояла в караульной охране Зимнего дворца, чередованная с гвардейскими частями. Когда высочайший Двор находился в Царском Селе или в Петергофе, сюда посылался от Конвоя попеременно один из взводов. Кавказский эскадрон участвовал на всех высочайших смотрах,  парадах  и торжественных церемониях. Во всем внешнем виде горцев конвоя "проявлялось строго выдержанное военное щегольство; сухие, кровные кони, исправные седла, нарядная сбруя, изящная отделка шашек и кинжалов...", что производило сильное впечатление на окружающих. Во время парадных церемоний, как отзывались современники, "букетом всего спектакля являлась джигитовка кавказских воинов". Однако изюминкой парадов являлись экстравагантные костюмы конвойцев, так восхищавшие иностранцев. Теофиль Готье писал: "...под самыми окнами дворца, сдерживаемые всадниками, били копытами землю лошади... эскорт императора: очень странно видеть среди самой высокой цивилизации - не на ипподроме и не на подмостках сцены - прями таких средневековых воинов в кольчугах, вооруженных стрелами и луками или одетых по восточному. ...Какие воинственные и гордые лица, ...какие  тонкие, изящные и нервные тела, какое изящество движений!". Действительно, парадная форма нижних чинов эскадрона, юнкеров и оруженосцев, со дня основания конвоя практически не менялась и состояла из  стальных полушлема, панциря (кольчуги), налокотников и нарукавников, лука, стрел и холодного оружия. Именно в этой форме  изображены на сохранившихся фотографиях 1860-х годов  оруженосцы    Мухаммадшапи, сын имама Шамиля и Мухаммад-Пазиль, сын Давудилава (с. Чох).

Конвойцы Кавказского эскадрона  всегда пользовались у Александра II особым расположением, большим даже чем кавалергарды или кирасиры.  Собственно никто, кроме них, и не был так близок к Его семье и ко двору в целом. Наглядным примером тому редкая фотография 1870-х годов, на которой в тесном кругу изображены император Александр II с членами семьи и  офицерами лейб-гвардии дагестанцами Исой Магомаевым (Газалиевым), Исрафилом Мусаевым (Манижал), Магомедом-Шарифом Маликовым.
Чохцы в СЕИВКе.

После трагической гибели Александра  II, к 1 февралю 1882 г. Кавказский эскадрон был расформирован. За 54 года своего существования эскадрон выпустил 754 офицера (включая 524 корнета по кавалерии) и 230 прапорщиков милиции. В их числе, как удалось определить, с 1861-го по 1878 гг.  из селения Чох в нем прошли службу 15 человек:

1. Исмаил Халатав, переведен в л.-гв. Кавказского эскадрона в 1861 г., оруженосец 3-го взвода (лезгин). В 1877 г. он уже штабс-капитан 15-го Драгунского Тверского полка. Его отец Халатав Исмаилов начинал службу с 1843 г  в отряде Дагестанских всадников дагестанской милиции,   в 1852 году хорунжий Дагестанского конно-иррегулярного полка, вышел в отставку в 1854 г.;
Имам-Газали Магомаев (Газалиев)

2. Имам-Газали Магомаев (Газалиев). С 1857 г. всадник Дагестанского конно-иррегулярного полка, назначен оруженосцем  л.-гв. Кавказского эскадрона  в 1861 г. По окончании службы  в 1864 г. переведен корнетом в Сумский гусарский полк. Его отец - Магома Имам-Газали,  командир сотни Дагестанского конно-иррегулярного полка, Георгиевский кавалер, вышел в отставку в чине майора; 
Антык Нур-Магомаев (Нахибашев)

3. Антык Нур-Магомаев (Нахибашев). С 1861 г. всадник Дагестанского конного полка,  переведен в СЕИВК 6 мая 1865 г. Через четыре года службы в  СЕИВК  выпущен прапорщиком  милиции с зачислением в Дагестанскую постоянную милицию. Награжден серебряной медалью на Аннинской ленте за службу в СЕИВК.  Его отец, один из первых всадников Дагестанского милиционного отряда, геройски погиб при взятии Хунзаха;
Магома Даудилав (Мухаммад-Пазиль Давудилав)

4. Магома Даудилав (Мухаммад-Пазиль Давудилав). В службу СЕИВК вступил оруженосцем  в1869 г.,  произведен в прапорщики милиции  в 1873 г. с награждением золотой медалью на Анненской ленте для ношения на шее. Корнет СЕИВК, субалтерн-офицер 2-го взвода (горцев). Вышел в отставку в августе 1876 г. Его отец - Давудилав (Нахибашев), на российской военной службе  с 1859 г., прапорщик милиции;

5. Муртузали Нахибашев. В СЕИВК с 1869-го по 1873 гг., награжден серебряной медалью за службу в конвое. Отец - известный российский наиб Закари Нахибашев, вышел в отставку в чине поручика;

6. Гаджи-Али Магомаев. В семейном архиве хранится фотография Гаджи-Али в  военной форме (предположительно взвода лезгин), снятая в Санкт-Петербурге, в ателье Ф.Штарка "что в д. Оболенского №25, на углу Литейной и Понтелеймоновой". В 1874 г.  в списке чинов личного состава Управления военного начальника Среднего Дагестана значится словесным переводчиком, подпоручиком милиции.

7. Али Инков, в СЕИВК 1869-1873 гг., сын известного шамилевского наиба Инкава.

8. Саид Галималов-Шахназаров, в СЕИВК 1869-1873 гг.

9. Али-Гаджи Алиев, в СЕИВК 1869-1873 гг. По фамильным рассказам, старшие братья Али-Гаджи -  Али и Магомед,  преданные мюриды имама Шамиля, геройски погибли в 1839 г. под Ахульго.  И когда в 1868 г. сын имама - Мухамадшапи, штаб-ротмистр Лейб-гвардии, прибыл в Дагестан  для выбора молодых людей  на укомплектование взводов л.-гв. Кавказского эскадрона, он, выполняя личную просьбу отца,  приглашает Али-Гаджи на службу. 
Исрафил Мусаев (Манижал)

10. Исрафил Мусаев (Манижал), в СЕИВК с  1875-го по июль 1877 гг., награжден серебряной медалью за службу в Конвое императора Александра II. Его отец, поручик Манижал Мухамма, в дагестанской милиции с 1845 г.,  погиб под Карсом в 1877 г.
Иса Магомаев (Газалиев)

11. Иса Магомаев (Газалиев). В  лейб-гвардии СЕИВК 1875-1877 гг. Сын кавалера Георгиевского оружия  Магомы Имам-Газали,  командира сотни Дагестанского конно-иррегулярного полка;
Магома-Шариф Хаджи-Али Маликов

12. Магома-Шариф Хаджи-Али Маликов в 1875 г. назначен оруженосцем 3-го взвода (лезгин) л.-гв. Кавказского эскадрона СЕИВК; 26 ноября 1876 г. за отлично-усердную службу и хорошее поведение переведен в юнкера. Его отец, Гаджи-Али Нахибашев, на российской военной службе с 1859 г., один из чинов военно-народного управления;

13. Магома Мамалав  в СЕИВК  1875-1877 гг.,   поручик 3-го взвода (лезгин). Его отец, Мамаласул Мамалав, на российской военной  службе 1845-1880 гг., Георгиевский кавалер, вышел в отставку полковником;

14. Абдула Мамалав (Абдулхаликов) переведен в СЕИВК  в 1877 г.,  подпрапорщик 3-го взвода (лезгин),  с производством в прапорщики переведен в Дагестанский конно-иррегулярный полк. Его отец, Абдулхалик Магомаев (Мамалав), на российской военной службе 1840-1883 гг., Георгиевский кавалер, вышел в отставку  в чине подполковника; 

15. Атабек Гаджи-Омар (Булач), в СЕИВК 1870-е гг.  Сын поручика милиции Гаджи-Омар Атабекова.   В чохском  фольклоре даже сохранилась песня, в которой молодая девушка-темирханшуринка желает доброго пути Атабегу из Чоха, "стройному горцу, отбывающему на службу в Петербург" ("...Лугби чергес арав Петербургалде").

15. Магомед Омаров, сын наиба Омара, в СЕИВК в службу вступил 1877 г.  оруженосцем,  в 3-й взвод (лезгин) Лейб-гвардии Кавказского эскадрона, 1881 г. произведен из юнкера в чин прапорщика милиции, за отлично-усердную службу в 3 взводе лезгин Собственного Его Величества Конвоя с 1 августа 1877 г. по 8 августа 1881 г. пожалован золотой медалью.






======
*лезгинами в прежние времена называли большинство дагестанских народов по имени этнарха Лека и производного от него лезги (перс.). - прим.М.Ш.

Автор: ЛАЧИН ЛАЧИНОВ

"Закатала - гордыня, не покорствующая силе"
Вместо предисловия
 
Территория расселения горцев и интенсивной жизнедеятельности занимала в древности географическое пространство, лежащее по южную сторону от современной Чеченской Республики и юго-западного Дагестана, а также охватывала территорию, лежащую между современным Тбилиси и горами к востоку от него с центром в Алазанской долине. До конца XVII века эта территория в политическом отношении составлял одно целое с Кахетией и именовалась областью Джар.

С Джарской областью и джарцами идентифицируются такие политические образования как «Страна хурритов» (Хоронта), Пипан, Древняя Албания (Лпин), Эретия (Эрасул ракь), Голодинский союз (Гъолода-Эль), Джарский союз (ЧIар), 3акатальский Округ (Закаталы).

Исторические связи джарцев с соседними народами имеют глубокие корни и достаточно сложившуюся традицию. История этих взаимоотношений имеет ряд характерных особенностей, которые не всегда происходили мирно, но, тем не менее, продолжали развиваться на пути тесного и взаимовыгодного сотрудничества.

Исключительность и характерные особенности этого процесса легче всего проследить в рамках развития общественно-политической жизни именно Джарского союза вольных обществ, который охватывает относительно близкий к нам период XVII – п/половины XIX века.

Надо отметить, что именно социально-экономические и общественно-политические отношения, существовавшие внутри страны, как нельзя лучше способны характеризовать степень доверия и характер добрососедских связей, которых придерживались джарцы в отношении различных этнических групп Кавказа.

Это актуально и в связи с развивающимися связями между Республикой Дагестан Российской Федерации (РДРФ) и Азербайджанской Республикой (АР), местом, которые занимают джарцы в сознании современных граждан. Настоящий исторический экскурс  поможет правильно понять не только современные  проблемы джарцев, но и способствует делу сохранения мира, стабильности в регионе. Однако, и это не менее важно, экскурс в историю позволит приоткрыть завесу на некоторые детали, поможет определить ориентиры и вектор развития общественных отношений в настоящее время.

 
Одна на всех
 

Джарская область никогда не была территорией моноэтнической, однако, нельзя исключать того факта, что один из этих народов всегда занимал доминирующее положение над остальными и его голос имел решающее значение на всех совместных общественных собраниях, во внутренней и внешней политике края.

Полиэтничность джарской общественности была лишена ярко выраженного внутреннего противостояния, но, говоря о полиэтническом Джаре, следует отметить, что здесь обнаруживается, во-первых, «полиэтничность», возникшая на местных корнях, и, во-вторых, «полиэтничностъ», образовавшаяся под воздействием внешних факторов. Эта проблема могла бы стать интересным предметом исследования учёных Дагестана, который сегодня переживает то же самое.

В силу своего географического и политического положения, Джарская область очень часто оказывалась в эпицентре миграционных процессов, основные потоки которого развивались по направлению юг-север и обратно.

Сегодня мы не можем окончательно утверждать, за исключением некоторых случаев, какие причины могли послужить окончательной миграции целых народов из Алазании на Северный Кавказ, но взаимодействие между Югом и Севером никогда не прекращалось и с разной интенсивностью существовало всегда. В ряду причин, привлекающих народы в Джар были воспетые природно-климатические условия, которые позволяли человеку противостоять угрозам природных стихий и специфический характер общественных связей, который строился по принципу «каждому своё». Именно это и позволило горцам построить стройную и строгую систему внутренних отношений, которая получила название аристо-демократизм.

Джарский союз был государственным образованием горцев, политическое устройство и характер социальных отношений которого позволял объединить вокруг себя различные этнические группы Кавказа, как это в определённой степени удаётся современному Дагестану.

Множество фактов свидетельствуют о том, как народы Кавказа с симпатией относился к Джару, которому были чужды дворцовые интриги и феодальные междоусобицы. Под покровительство Джарского Союза, уже традиционно на протяжении нескольких столетий управляемому старейшинами, а также как к наиболее богатому в крае, добровольно переходили азербайджанские, грузинские, дагестанские крестьяне.

Они, вне зависимости от религиозной и национальной принадлежности, целыми селениями переходили под покровительство джарских законов и это не в не меньшей мере, чем все другие обстоятельства, позволяли Джару оказывать заметное влияние на ход исторических процессов в Закавказье (Цор). Как отмечает исследователь края Петрушевский, «Не только в политических комбинациях мелких ханств Азербайджана, Дагестана, Грузии поддержка джарцев играла решающую роль, но и обе главные соперницы – Турция и Иран – стремились заручиться поддержкой Джара».

Под сильным влиянием Джарского Союза, граничащим с зависимостью, находились и ряд обществ Дагестана, с которыми, как и с вайнахами, джарцев связывали не только общие политические и экономические интересы, но и кровно-родственные связи. Они обеспечивали джарцам надёжный тыл, что было крайне важно в борьбе с агрессорами.

Народы Дагестана, в частности, участвовали во всех военных предприятиях джарцев, оказывая поддержку не только морально-духовную, но также выставляя живую силу для борьбы с врагами. Но, со временем, по мере утраты идеологической мотивации к борьбе, по мере того, как возобладал коммерческий интерес некоторых феодалов, участие дагестанцев в таких предприятиях стал сводиться к охоте за наживой.

 
Каждому своё
 

Социально-экономическое положение народов, которые жили с джарцами, по естественным причинам разнилось, но даже самая незначительная степень этого различия всегда была основана на их взаимном согласии.

В том, что джарцы занимали более высокое социальное положение, нельзя было ни в коей мере усматривать факта ущемления интересов нацменьшинств. Это было обусловлено мусульманским правом, древними адатами и традициями, нередко политическим расчётом и идеологией джарского аристо-демократизма, который служа национал-патриотическим интересам джарцев, исходил вышеупомянутому соображению «каждому своё».

Жившие, например, в пределах Джарского союза ингилои и мугалы, признав над собою власть аварского джамаата, отбывали привычные повинности, которые не могут быть охарактеризованы как «закабаляющие». Они пользовались ни чем не ограниченным со стороны владельцев правом пользования и распоряжения землёй: поселяне могли свободно отчуждать их, закладывать, дарить, давать как приданное, завещать и т.д. и т.п..

Единственное отношение владельцев к поселянам заключалось в том, что последние были обязаны вовремя и надлежащим образом уплачивать ежегодный доход владельцам земными произведениями, а также вносить определенную сумму в государственную казну от прибыли в предпринимательской и коммерческой деятельности как внутри, так и за пределами страны. Это была своего рода налоговая политика. При этом, важно отметить, что народ не был беден и обременен налогами, а кешкельный сбор с поселенцев до прихода русских, был невелик и почти символическим (5-10%), что позволяло некоторым старшинам мугало-ингилойских сёл, будучи ответственными за платежи своих соплеменников повышать, в тайне от джарцев, проценты взноса, то есть сумму и размер повинности, обращая так излишек сверх следуемого в свою пользу.

По мере развития экономики различные социально-производственные группы стали выделяться из рядов равноправных членов общества и претендовали на гражданские права, для чего было необходимо вступить в один из аварских тухумов.

Нужно отметить, что у джарцев существовала и система наград, которая применялась по отношению к тем, кто проявил себя в боях за родину. В последнем случае такие герои получали вместе с наградой в виде необлагаемой налогом земли (дача) и джарское гражданство, но дабы упрочить своё положение в обществе они всё равно вступали в тот или иной тухум.

Знаком отличия «настоящих» (кровных) и пришлых (политических) представителей внутри тухума, применялась специальная формулировка фамилий. Например, когда фамилии заканчивались на «сул», как в случае с Кахаясул, Нухиясул и т.д., то это означало, что его носитель относит себя к родоначальнику тухума и является «настоящим». Когда фамилия заканчивалась на «зул», как в случаях с Кахаязул, Нухиязул и т.д., то это говорило о том, что это принятый, пришлый в тухум  человек.

«Новые джарцы», заручившиеся доверием того или иного тухума, вопреки договору селили на своих дачах крестьян, которые обязывались платить кешкелъ новому хозяину, тем самым устраивали собственные теневые экономические отношения с мигрантами. Как бы ни старались джарцы внушить своим новым согражданам соблюдение норм и адатов Джара, те всё равно продолжали искать только новой и новой выгоды от союза с джарцами и неумеренные в своих желаниях расшатали устои и традиции.

Процесс концентрации землевладения в руках таких членов джамаата, которые делали всё только в угоду тухумных, корпоративных интересов, стал способствовать росту коррупции, злоупотреблению служебным положением и гражданскими правами.

Уполномоченные собирать с поселян налоги, они, войдя в сговор с упомянутыми выше старшинами из мугало-ингилойских сёл (которые завышали реальный установленный джамаатом размер налога), они стали утаивать от общества часть сбора и присваивать их себе. Путём таких операций, а также благодаря богатству, нажитому путём ростовщичества и торговли, а позже и покупкой на эти деньги новых и новых земель, некоторые фамилии заставляли забыть о своём низком происхождении. Опираясь на джарские законы, свято охраняющие частную собственность, обладатели такой собственности стали занимать определённое положение в обществе.

Ввиду того, что завоевать страну и управлять страной, где верховодит весь джамаат трудно, представители Персии, Турции, России нередко использовали амбиции «новых джарцев» в свою пользу, попутно стараясь расстроить сложившиеся мирные отношения в обществе.

Так представители российской империи поощряя переход национальных богатств в частные руки, не скрывали своей радости, когда поселяне стали «менее исправно» и «менее добросовестно» платить налоги в джарскую казну, т.е. зерном худшего качества, несвоевременно, в меньшем размере и т.д.

Не без удовольствия отмечая, что «попытки владельцев (здесь имеется ввиду аварский джамаат – Л.Л.) настоять на точном исполнении обязательств не всегда удаются», чиновники были вынуждены в то же время признать, что «между землевладельцами  и поселянами еще долго будут добрые отношения».

Так, в одном из предписаний царской администрации на Кавказе, направленном, «для искоренения перевеса джарцев над прочими обществами» имеется весьма любопытный пункт, который требует, прежде всего, «истребить причины столь выгодного положения джарцев».

Оно гласит следующее: «Закаталы следует занять хотя бы один раз и даже на короткое время, ибо сие достаточно истребит общее мнение всех дагестанцев и заалазанских лезгин, что оно есть гордыня, не покорствующая силе российского оружия. После чего дагестанцы и гулхадары не только навсегда откажутся от оборонительного союза с чарцами, но они (дагестанцы – Л.Л.) принуждены будут вступить в близкие связи с правительством российским…».

Среди способов «столь же верно к предполагаемой цели ведущих» предлагалось «поселить раздор между обществами». Не для того ли были созданы такие бинарные административные образования на Северном Кавказе как Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Чечено-Ингушетия, а вместо Джарского союза - Джаро-Белокан?

Таким образом, завершая настоящую статью, хотелось бы обратить внимание на то, что сегодня, наиболее убедительным мнением о прошлом и настоящем джарцах, было бы то мнение, которое не зависит от государственных, национальных, религиозных, капиталистических пристрастий и могло бы называться «джарской» точкой зрения. Но для этого, по меньшей мере необходимо знать историю.

Головная боль Хаджи-Мурата

Геннадий Опарин, Заведующий Пироговским отделом Музея-усадьбы Л.Н. Толстого "Ясная Поляна"

Потомком Льва Николаевича Толстого, директором музея-усадьбы "Ясная Поляна" В.И. Толстым на имя председателя правительства Российской Федерации было направлено письмо с просьбой о прямом участии В.В. Путина в разрешении этой более чем полуторавековой проблемы воссоединения и захоронения останков Хаджи-Мурата. Музей, в свою очередь, готов взять на себя всю ответственность за их получение, транспортировку, идентификацию, воссоединение и захоронение. С просьбой о содействии в этом межнациональном и межконфессиональном акте уважения к памяти давно погибшего человека направлено письмо Патриарху Московскому и всея Руси Святейшему Кириллу.

Говорят, что война не закончена, пока не захоронен ее последний погибший воин. Я верю, что с захоронением Хаджи-Мурата Россия, наконец, закончит ту старую Кавказскую войну XIX века. А закончив ее, получит возможность примирить Кавказ с собой, миром и самим Кавказом.

Авария – образование во главе с наследственными правителями, сидевшими в сел. Хунзах, которые ещё в XVIII – нач. XIX вв. тюркоязычное население Северного Кавказа именовало Авар и Авар-кент. Границы Аварии никогда полностью не соответствовали территории распространения аварской речи, ибо понятие это было не этническим, а политическим: в VIII – IX вв. Авария под названием Сарир занимала, судя по всему, бассейн четырех Койсу;

в XV в. и позднее её южная граница проходила примерно по среднему течению Аварского Койсу, не включая правобережье; к началу XIX в. земли, подвластные правителям, обитавшим в Хунзахе, и их родичам располагались далеко к северу от Аварского Койсу – захватывая часть бассейна р. Аргун (в ЧИА ССР), не затрагивая, однако, Койсубулинского общества.


При написании этой работы было использовано много различных по происхождению источников. Однако по чисто объективным причинам почти не привлекался, например османский материал, который, как мы полагаем, мог бы дать немало ценной информации, особенно по XV – XVIII вв. несомненно также и то, что дальнейшие разыскания в Дагестане – в государственных и частных архивах, на кладбищах и стенах зданий, содержащих плиты с надписями, – позволят внести ряд дополнений и поправок в хронологию и генеалогию правителей Аварии.

1. Абухуасро. Он правил «тушами, хунзахами и всеми язычниками тех мест». [См.: Летопись Картли / Пер., введ., и прим Г.В. Цулая. Тбилиси, 1982, с. 40, 41]. Опираясь на достижения современной грузинской историографии, Абухуасро следует относить к 40-м годам VIII в. [См.: Бердзеншвили Н.А., Дондуа В.Д. Грузинские земли в VII – IX вв. – В кн.: Очерки истории СССР. III – IX вв. М., 1958, с. 506].

2. Авар || Аваз. Ибн-Руста говорит, что правитель Сарира – аварии «зовется Авар», однако, Гардзи пишет, что сарирского «царя называют Аваз». [См.: Ибн-Руста о Дагестане. – В кн. Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербенда X – XI веков. М., 1963, с. 220; Бартольд В.В. Извлечение из сочинения Гардизи Зайн ал-ахбар. – В кн.: Бартольд В.В. Сочинения. М., 1973, т. 8, с. 40, 61]. Сведения эти относятся, по видимому, ко второй половине IX в.

3. Бухт-Йишо I. В 292/905 г. правитель Сарира Бухт-Йишо «предательски захватил» Дербентского эмира Мухаммада ибн-Хашима. [Cм.: Минорский В.Ф. История…, с. 65, 136].

4. Филан-шах. Масуди пишет, что правитель Серира «завется Филан-шах», а ниже добавляет, что Филан-шах это «имя всех царей Серира». [Cм.: Масуди о Кавказе. – В кн.: Минорский В.Ф. История…, с. 202, 203]. Сопоставление с другими независимыми источниками, анализ самого Масуди и изучение традиции – правда относительно поздней – наименование детей в Дагестане наводят, однако, на мысль, что Филан-шах является не титулом, а именем собственным правителя Сарира 40 – 50-х годов Х в.

5. Бухут-Йишо II. В 416/1025 г. дербентский эмир Мансур «Женился на Сарийс, дочери Бухут-Йишо, владетеля Сарира». [См.: Минорский В.Ф. История…, с. 70, 136].

6. Т-ку. Тестем Дербентского ранса Муфарриджа ибн-Музаффара был упомянутый под 457/1065 г. Т-ку, сын Ф-руджа (вар. К-рух), являвшийся правителем Сарира. [См.: Минорский В.Ф. История …, с. 77, 136].

Отметим, что в XVII в. в среде аварской знати встречалось имя Т-к [См.: Айтберов Т. Материалы по истории Дагестана XV – XVII в. – В кн.: Восточные источники по истории Дагестана. Махачкала, 1980, с. 99].

7. Суракат. Предпоследним правителем доисламской Аварии был Суракат (Суракъат), сын Сиртана. Имеется его довольно длинная родословная, которая, однако, является источником недостоверным, по крайней мере отчасти. [См.: Шихсаидов А.Р. Дагестанская хроника «Тарих Дагестан» Мухаммада Рафии. – В кн.: Письменные памятники Востока: Ежегодник 1972, М., 1977, с. 104, 105, 108; Айтберов Т.М. О хронике «Тарих Дагестан». – В кн.: Краткое содержание докладов среднеазиатско-кавказских чтений. Л., 1978, 14; Маллачиханов Б. О прошлом Аварии. Махачкала, 1928, с. 4, 5; Айтберов Т. Осетинские имена у аварцев XIV – XVII вв. – В кн.: Проблемы осетинского языкознания. Орджоникидзе, 1984, вып. I. с. 51]. Правление Сураката падает, видимо, наконец XI в.

Суракат – имя арабское. Принадлежность его правителю домусульманской Аварии свидетельствует о существовании связей между аваро-христианской и арабо-мусульманской верхушкой дагестанского общества.

8. Байнар. Сын Сураката по имени Байнар правил Аварией вплоть до прибытия в Хунзах мусульманских завоевателей, что имело место, скорее всего, в конце XI – начале XII вв. [См.: Шихсаидов А.Р. Хроника…, с. 108; Масуд ибн Намдар. Сборник рассказов, писем и стихов /Пред. и указ. В.М. Бейлиса. М., 1970, с. 177 – 180, 187; Айтберов Т.М., Иванова А.А. Новые арабские надписи XIII – XVI вв. из Дагестана. – В кн.: Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока (далее: ПППИКНВ). М., 1981, ч. 2, вып. 15, с. 38 – 41; Маллаханов Б. К вопросу о хазарском Семендере в Дагестане. – Уч. записки Института ист., яз. и литературы Дагфилиала АН СССР (далее: ИИЯЛ). Сер.истор. Махачкала, 1965, т. 14, с. 194; Абаев В.И. Тюркские элементы в осетинской антропоним. – В кн.: Теория и практика этимологические исследования. М., 1985, с. 24, 26].

9. Масум. «Тарих Дагестан» говорит, что первым мусульманским правителем Аварии стал один из завоевателей – корейшит Ма сум-бек, потомок шейха Ахмеда. [См.: Шихсаидов А.Р. Хроника…, с.108].

Отметим в связи со сказанным выше, что имена, состоящие из арабского слова или имени собственного и тюркского титула бек распространяются на Восток лишь в XVI в. Поэтому наиболее вероятно, что названный первый мусульманский правитель Аварии превратился в «бека» лишь благодаря автору «Тарих Дагестана», то есть не ранее рубежа XVII – XVIII вв.

10. Амир-Ахмад. Умасум-бека, согласно «Тарих-Дагестану», был Султан, у него сын Чупан, а уже у него Амир-Ахмад, который правил в Хунзахе. Он был убит «неверными» при истреблении мусульман в Хунзахе. [См.: Шихсаидов А.Р. Хроника, с. 110, 111; Магомедов Р.М. По аулам Дагестана. Махачкала, 1977, с. 44, 85]. Событие это имело место, как представляется, в пределах XII в. [Cм.: Мухаммед ибн Наджиб Бакран, Джихан-наме / Изд., введ. и указ. Ю.Е. Борщевского. М., 1960, с. 58; Миклухо-Маклай Н.Д. Географическое сочинение XIII в. на персидском языке. – Уч.зап. Института востоковедения АН СССР (далее: ИВАН). М.; Л., 1954, т. 9, с. 205, 206]. По мнению же Б.Г. Маллачиханова, убийство Амир-Ахмада произошло в начале XIII в. [См.: Маллачиханов Б. К вопросу…, с. 194, 195].

11. Амир-Султан. Выходец из прежней доисламской династии Амир-Султан был, согласно «Тарих-Дагестану», сыном Байар-Аббаса (сына Сураката), являющегося, судя по всему, потомком того Байара, которого изгнали их Хунзаха мусульмане. [См.: Шихсаидов А.Р. Хроника…, с. 110 – 111]. Амир-Султан пришел к власти, по видимому, не ранее XIII в. [См., однако, Маллачиханов Б. К вопросу…, с. 195].

Наличие мусульманского имени у «неверного» князя, воевавшего с мусульманами, сидевшими в центре Аварии, не следует считать чем-то странным. Как известно, подобные мусульманские имена были употребимы у христианской знати Кавказа начиная с IX в. в течение нескольких столетий.

12. Сиртан. Он был уже мусульманином и участвовал в разгроме Кумуха в 718/1318-19 г. [См.: Шихсаидов А.Р. Хроника…, с. 111, 112; Айтберов Т. Осетинские имена…, с. 51].

13. Андуник I. В 1485 г. этот Андуник (ГIандуникI), носивший титул нуцала, передал власть своему племяннику, по случаю чего было составлено известное «Завещание». В одном из списков этого документы Андуник-нуцал I назван сыном Ибрахима. [См.: Айтберов Т.М. Материалы…, с. 83 – 88].

14. Булач. В 1485 г. этому Булачу, носившему титул нуцала и являвшемуся сыном брата Андуник-нуцала I была передана власть над Аварией. [См.: Айтберов Т.М. Материалы…, с. 83 – 85]. Согласно эпитафии Сурхай-хана Аварского (уб. в 1834 г.), отцом Булач-нуцала был Мухаммад-Мирза-нуцал, сын Дугун-нуцала, сына Сиртан-нуцала. [См.: Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. М., 1968, ч. 2, с. 98]. В эпитафии говорится также, что у Булач-нуцала был сын Умма-нуцал, ставший отцом Амир-Хамза-нуцала. [См.: Лавров Л.И. Указ. соч., ч. 2, с. 98]. Эта эпитафия, однако, источник не совсем достоверный.

15. Андуник II. Он упоминается в качестве правителя Авария в подлинных документах, надписях на камне и в «Родословной аварских нуцалов и удельных князей» под 954/1547-48 г. 961/1553-54 г. [См.: Айтберов Т.М. Плита с орнаментом из Хунзаха. – В кн.: Народное декоративно-прикладное искусство Дагестана и современность. Махачкала, 1979, с. 188, 189; Он же К вопросу о рабстве в Дагестане в XVI – XVII вв. – ПППИКНВ. М., 1977, вып. 12, с. 54; Он же. Источники по истории Аварии XVI – XVII вв. – В кн.: Развитие феодальный отношений в Дагестане. Махачкала, 1980, с. 184 – 186]. Умер Андуник-нуцал II в 1569 г. [См.: Айтберов Т.М. Источники…, с. 187, 191]. Известно, что у него был сын Ахмад, упоминаемый под 954/1547-48 г., а также еще один сын Барти и родной брат Турурав, оба были убиты в 1570 г. [См.: Айтберов Т.М. Плита…, с. 189; Он же. Источники…, с. 184-186, 191, 192].

16. Тучулав. По сообщению турецкого атвора XVI в. Али Челеби («Нусрат-наме»), в 1577-1578 гг. правителем Аварии был «Тоджа Лав Бурхан ад-Дин», которому Османский двор пожаловал лезгинские земли, лежащие вокруг Шалбуз-дага – «Санджак Ахты и Ихир». [См.: Эфендиев О. Азербайджанское государство Сефевидов в XVI в., Баку, 1981, с. 15, 156]. Зная Дагестанскую ономастику и особенности передачи неарабских звуков арабскими буквами, не трудно догадаться, что вместо «Туджа Лав» читать следует «Туча-лав». Что же касается «Бур Хан ад-Дин» (в переводе с арабского на русский «Аргумент религии»), то это, скорее всего, почетный титул аварского правителя.

17. Канн-Булат. В 1589 г. скончался безымянный нуцал Аварии, который, по сообщению кахетинцев русским, являлся братом правителя Гумбета Кара-Киши, сына Турурава – брата Андулак-нуцала II. После этого нуцала намечали сделать сына покойного по имени Канбулук, но что из этого вышло – неизвестно. [Cм.: Белокуров С. Сношения России с Кавказом. М., 1889, с. 117, 118, 129, 132, 133; Айтберов Т.М. Источники…, с. 191-192; Лавров Л.И. Указ. соч., ч. 2, с. 169 – 171].

Имя Канбулук (Къан-булакъ «Кровавый родник»?) неизвестно тюркам послемонгольского времени, а тем более аварцам и другим дагестанцам. Поэтому мы считаем возможным исправить его на Канн-Булат (по-аварски – Гъан-булат), ибо последнее имя имеется у жителей горного Дагестана.

18. Мухаммад I. У князя Кушканти-Кихилава (КIушкIантIи-КIилъилав), сына князя Барти (уб. В 1570), сына Андуник-нуцала II, был сын Мухаммад-нуцал. Правил он, видимо, на рубеже XVI – XVII вв. У этого «подло убитого» Мухаммад-нуцала I был сын Барти-Кихилав. [См.: Айтберов Т.М. Источники…, с. 184-186, 192].

19. Шамхал. У князя Мухаммад-Шамхала, сына князя Турурава (уб. в 1570 г.) был сын Шамхал-нуцал (в устной речи, видимо, Шванхал-нуцал). Правил он, судя по Родословной аварских нуцалов и удельных князей, на рубеже XVI – XVII вв. При этом, однако, не исключено, что Шамхал-нуцал умер в 1004/1595-96 г. [См.: Айтберов Т.М., Шихсаидов А.Р. Из дагестанских памятных записей. – В кн.: Восточные источники…, с. 124]. Л.И. Лавров ошибочно полагал, что Шамхал-нуцал правил в начале XVIII [См.: Лавров Л.И. Указ. соч., ч. 2, с. 171].

20. Ибрахим. В сел. Хуштада Цумадинского района, на стене мечети имеется надпись: «Эта мечеть построена в тысяча девятом (1600-1601) году от хиджры Мухаммеда в правление (хилала) Фатишах-Ибрахима». Обнаружена она, впервые прочтена и переведена АР. Шихсаидовым. [См.: Шихсаидов А.Р. Надписи рассказывают. Махачкала, 1969, с. 76]. Как мне кажется, есть основания считать этого Патишах-Ибрахима тем самым правителем Аварии по имени Ибрахим, о борьбе с которым предания сел. Карата. [См.: мАгоседов Р.М. Дагестана. Исторические этюды. Махачкала, 1971, с. 163, 164].

21. Махди. В отписке терского воеводы от 1610 г. упоминается «уварский Мехтей-князь», которого Л.И. Лавров отнёс, по-моему – обоснованно, к числу правителей Аварии. [См.: Русско-дагестанские отношения XVII – первой четверти XVIII вв. Махачкала, 1958, с. 37; Лавров Л.И. Указ. соч., ч. 2, с. 169, 171].

22. Умма I. Сын Шамхал-нуцала, Умма-нуцал (ГIумма-нуцал) I умер в 1044/1634-35 г. [См.: Айтберов Т.М. Источники…, с. 184 – 192].

23. Амир-Хамза. У князя Барти-Кихилава (Барти-КIахилъав), сын Мухаммад-нуцала I , сын Амир-Хамза-нуцала, которого «подло» убили вместе с двумя его сыновьями (имя одного из них Барти) в 1646 г. [См.: Айтберов Т.М. Источники …, с. 184 – 191]. У этого Амир-Хамзы-нуцала, впервые упомянутого в качестве правителя Аварии под 1051/1641-42 г. были, кроме сыновей, ещё три дочери: Ай-меmso-list: Ignore;font: 7.0pt седо, жена Али-Хана (Турлова?), Кихилай (КIихилъилай), Шамай, жена Али-бека (Турлова?). [См.: Айтберов М.Т. Материалы…, с. 98 – 101; Айтберов Т.М., Оразаев Г.М. Тюркизмы в аварском языке XVII в. – В кн.: Тюрско-дагестанские языковые контакты. Махачкала, 1982, с. 50 – 52].

24. Мулдар-Мирза. По убеждению руководства Посольского приказа России, к 1650 г. правителем Аварии был Мулдар-Мирза. [См.: Переписка на иностранных языках грузинских царей в российскими государями, от 1639 по 1770 г. СПб., 1861, с. 58; Лавров Л.И. Указ. соч., ч. 2, с. 169 – 171].

25. Дугри I. В эпитафии этого Дугри-нуцала (Дугъри-нуцал) указано, что он был сыном Умма-нуцала, а последний, как видно из «Родословной аварских нуцалов и удельных князей», являлся сыном Шамхал-нуцала. Дугри-нуцал I, впервые упоминаемый в качестве правителя Аварии под 1067/1656-57 г., скончался в 1078/1667-68 г. [См.: Лавров Л.И. Указ. соч., М., 1966, ч. 1, с. 164, 165; Айтберов Т.М. К вопросу о рабстве…, с. 53; Он же. Материалы…, с. 99]. У Дугри-нуцала I, именовавшегося также и Дугри-ханом, был сын Мухаммад-нуцал || Мухаммад-хан, который стал его наследником. [Cм.: Айтберов Т.М. Источники…, с. 188, 189, 192; Айтберов Т.М. Эпистолярные и документальные материалы о классовой борьбе в Аварии, Казикумухе и Табасаране в XVII в. – В кн.: Классовая борьба в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1983, с. 149].

26. Мухаммад II. Памятные записи в колофоны рукописей упоминают этого Мухаммад-нуцала I, в качестве правителя Аварии под 1080/1669-70 г. и 1099/1687-88 г., из чего можно заключить, что он унаследовал место отца. Известно, что у Мухаммад-нуцала II был сын Умма-хан. [Cм.: Айтберов Т.М. Источники…, с. 188, 189, 192].

27. Умма II. Он был сыном Мухаммад-нуцала II и имел сына Дугри-нуцала II. Правил этот Умма-нуцал II в конце XVII в., видимо, недолго, в промежутке между 1687/88 г. и 1699 г. [См.: Айтберов Т.М. Источники…, 188; Рукоп. фонд ИИЯЛ, ф. 14, №1; Лавров Л.И. Указ. соч., ч. 2, с. 169, 171]. А. Бакиханов видел документы, выписанные на имя этого «Умма-хана» иранской канцелярией времени шаха Сулеймана (1666 – 1694). [См.: Бакиханов А. Гюлистан-Ирам. Баку, 1926, с. 99].

28. Дугри II. Он дважды упомянут в тексте «Соглашения хунзахцев с людьми, пожелавшими переселится на их земли, расположенные в местностях Нита, Накитль и Малиданаха» от 1110/1699 г., как «их эмир Дугри-нусал». [См.: Рукоп. фонд ИИЯЛ, ф. № 1; Каталог арабских рукописей Института истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР, М., 1977, вып. 1. с. 20 – 25; Лавров Л.И. Указ. соч., ч. 2, с. 169, 171].

29. Умма III. В переписке к тексту «Соглашения, заключенного между Хунзахом и Нита» от 1787 г. сказано, что в Аварии имело место убийство в «жалоба об этом дошла до Умма-хана-гуцал-хана в 1118 (1706 – 1707) году». [См.: Магомедов Р.М. Общественно-политический строй Дагестана в XVIII – нач. XIX веков. Махачкала, 1957, с. 100]. Это сообщение, однако, требует дополнительных подтверждений, прежде чем его можно будет признать за полностью достоверное.

30. Мухаммад III. В 1120/1708 – 709 г. умер «Брат Мухаммад-нуцала» по имени Умма-хан. В 1134_1721 – 22 г. «во время [правления] Мухаммад-нусала» Дагестан поразила чума, а на плоскость пришел ксар (<акъцар «белый царь»), т.е. Петр I. [См.: Айтберов Т.М. Источники…, с. 188 – 190].

31. Умма IV. В качестве правителя Аварии, «которого называют Авар-усмей или усмей над аварами; имя его Уму-хан» он впервые упомянут под 1727 и 1728 годами. [См.: Гербер И.Г. Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря, 1728 г. – В кн.: История, география и этнография Дагестана XVIII – XIX вв. (далее: ИГЭД) / Под ред. О. Косвена и Х.М. Хашаева. М., 1958, с. 113]. В письме на имя некоего Кулизана (КIулизан), написанном не ранее 1730 г., этот аварский правитель именует себя султаном хунзахцев (хунз) Умма-ханом. [См.: Рукоп. фонд ИИЯЛ, ф. 15, № 1545]. В 1142/1729 – 30 г. «в селении Ках Умма-хан-нусал убил двух своих братьев – Ханкалава и Мухаммада», сына Турулава. В 1148/1735 – 36 г. «Умма-хан-нусал был убит». [Айтберов Т.М. Источники…, с. 188 – 190]. Следовательно, вполне вероятно, что Умма-хан-нуцал IV был выходцем из правившей Гумбетом и Чечней фамилии Турловых, которая происходила от Турурава Глупца (уб. в 1570 г.) – брата Андуник-нуцала II.

32. Мухаммад IV. В 1143/1730–31 г. «у Умма-хана родился Мухаммад-нусал» [См.: Айтберов Т.М. Источники…, с. 188]. По хунзахским преданиям, этот Мухаммад-нуцал IV являлся сыном Умма-нуцала по прозвищу Старший (КIудияв) Булач, сына Дугру-нуцала. [См.: Магомедов Р.М. По аулам…, с. 62, 63; Материалы личного архива автора]. Опираясь на письменные источники и привлекая названные предания можно высказать, однако, предположение, что Мухаммад-нуцал IV был сыном князя Умма-хана, сына князя Булача, сына Дурги-нуцала II. Впрочем, не исключено и то, что Мухаммад-нуцал IV являлся сыном Умма-хан-нуцала IV. Дело в том, что в одном ряду памятных записей, сразу после сообщения Мухаммад-нуцала «у Умма-хана» говорится, что в 1145/1732 г. «у него родилась [дочь] Бахуч-мисуду», а в «Истории происхождения рода уцмиев и кайтагских беков», сказано, что женой уцмия Амир-Хамзы (ум. 1788 г.) была Пахуч-бика, дочь аварского нуцала; у Х.А. Омарова имеется подлинное письмо: «От Бахуч – жены Амир-Хамза-усуми… жителям Хузари», т.е. сел. Ицари. [Cм.: Айтберов Т.М. Источники…, с. 189; Рукоп. фонд ИИЯЛ, ф. 1, оп. 1, д. 286, с. 64].

В 1156/1743-44 г. Мухаммад-нуцал IV женился на Баху, дочери Хан-Мухаммада, сына кайтагского уцмия Ахмад-хана. Она родила ему четверых детей, трёх дочерей: Хистаман, (Хъистаман), Ай-Миси, Бахтика и одного сына – будущего нуцала Умма-хана V. Приложение I, III; Акты, собранные Кавказской археологической комиссией (далее: АКАК). Тифлис, 1868, т. II, с. 1082; Материалы личного архива автора]. Эта Баху умерла в 1181/1767 – 68 г. [См.: Айтберов Т.М. Источники…, с. 189]. Второй женой Мухаммад-нуцала IV была грузинка Майрам, которая родила ему двух сыновей: будущего нуцала Гебека и Сурхайа, который участвовал в боевом походе 1784 г., а умер в 1201/1786-87 г. [См.: Айтберов Т.М. Источники…, с. 189, 190; Гемрекели В.Н. Межкавказские политические и торговые связи Восточной Грузии: Документы и материалы. Тбилиси, 1980, вып. 1, с. 158].

Упомянутые выше дочери Мухаммад-нуцала IV вышли замуж за следующих лиц: Хистаман – за Али-Султана Мехтулинского, которому она родила Хасан-хана и Султан—Ахмад-хана, будущего правителя Аварии; Ай-Миси – ха Шах-Мардана, сына МУхаммад-хана Казикумухского, которому она родила Аслан-Хусейн-хана, также управлявшего Аварией в свое время; известная в аварском фольклоре Бахтика – за Ибрахим-Халиил-хана Карабахского (1759 – 1806), которому она (в Карабахе её называли Бике-ага, дочь Нунцал-хана Лезгинского) родила Ахмед-хана, Хинлар-агу и Султанет-бегум. [См.: Приложение II, III; Родословие Ибрахим-хана и его детей. – АКАК, т. II, с. 695]. Кроме них, у Мухаммад-нуцала была ещё одна дочь по имени Султан-зада, бывшая за мужем за одним из членов фамилии табасаранских кадиев. [См.: Айтберов Т.М. Из эпиграфических находок 1982 – 1983 гг. – В кн.: Тезисы докладов научной сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований Института ИЯЛ в 1982 – 1983 гг. Махачкала, 1984, с. 34]. Следует отметить, что в конце 70-х годов XVIII в. эта Султан-зада, «сестра омарханова» из политических соображений «помолвлена была за … царевича Вахтанга», сына грузинского царя Ираклия, «но не отдана в замужество по препятствиям магометанского духовенства». [См.: Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа, с 1722 по 1803 год. СПб., 1896, ч. 1, с. 337].

У Мухаммад-нуцала IV был брат Мухаммад-Мирза, женатый на Фатиме, родственнице Хасай-Мусы Аксайского. Последняя родила этому Мухаммад-Мирзе дочь Кихилай (КIилъилай). [См.: Приложение, II, III]. У Мухаммад-Мирзы был ещё и сын по имени Махди, который скончался в 180/1766-67 г. [См.: Гайдарбеков М. Хронология истории Дагестана – Рукоп. фонд ИИЯЛ, ф. 3, оп. 1, д. 236, т. 13, с. 253].

Другим братом Мухаммад-нуцала IV был Булач, вероятно, тот самый, который известен в аварском фольклоре как Младший (ТIинав) Булач. [См.: Приложение III].

Оба нуцальских брата – Мухаммад-Мирза и Булач были убиты одновременно в 1186/1772-73 г. [См.: Айтберов Т.М., Шихсаидов А.Р. Из дагестанских памятных записей, с. 126]. В 1774 г. был убит сам Мухаммад-нуцал. [См.: Лавров Л.И. Указ. соч., ч. 2, с. 168].

33. Умма V. Он был сыном Мухаммад-нуцала IV от Баху дочери Хан-Мухаммада Кайтагского. Год его рождения 1175/1761-62 г. [Материалы личного архива автора]. Год его смерти – 1801, дата – 22 марта. [См.: Айтберов Т.М. Источники…, с. 189 – 190].

У Умма-хана V было три жены: Хистаман, из рода правителей Кайтага (была жива еще 1828 г.), от которой родилась Баху-меседо-бика, выданная замуж за Султан-Ахмада, сына Али-Султана Мехтулинского; Кихилай – дочь Мухаммад-Мирзы, брата Мухаммад-нуцала IV, от которой детей не было; Дарижа (была жива еще в 1807 г.), то есть Дареджан, дочь владетеля крепости Вахани Евгена Абашидзе, родившаяся Умма-хану V девочку по имени Йахсай-Патимат (ум. в 1229/1813-14 г.). [См.: Приложение II, III; Хрисанф. Сведения об Аварском ханстве, 1828 г. – ИГЭД, с. 267; Краткая записка о мехтулинском ханском доме. – В кн.: Феодальные отношения в Дагестане XIX – начало ХХ в.: Архивные материалы /Сост., предисл. и примеч. Х.-М. Хашаева. М., 1969, с. 35; АКАК. Тифлис, 1866, т. 1, с. 289; АКАК. Тифлис, 1869, т. III, с. 343; Лавров Л.И. Указ. соч., ч. 2, с. 97; Материалы личного архива автора].

34. Гебек. Сын Мухаммад-нуцала IV от грузинки Майрам. Править он начал после смерти своего брата Умма-хана V, то есть с весны-лета 1801 г. Убили Гебека между 4 января – 4 февраля 1802 г. От женщины, именуемой в текстах Шук (Шукъ), настоящее имя которой было якобы Абба-бика, Гебек имел сына Сурхая (уб. в 1834 г.). [См.: Записка о сношениях в аварскими ханами с 1800-го года по 1838 год. – ИГЭД, с. 353 – 359; Лавров Л.И. Указ. соч., т. 2, с. 98, 168, 171; Материалы личного архива автора].

35. Султан-Ахмад. Он был сыном Али-Султана Мехтулинского от Хистаман, дочери Мухаммад-нуцала IV. Его первой женой была Баху-меседо-бика, дочь Умма-хана V, а второй – Кихилай, дочь Мухаммад-Мирзы, которая первым браком была за Умма-ханом V. Правил Султан-Ахмад с января – февраля 1802 г. и по август-сентябрь 1823 г. От Кихилай детей у него не было, а от Баху-меседо-бики Султан-Ахмад имел четверых: дочь Умма-Султанат примерно 1811 г. рождения, известную в русской литературе как Селтанета, которая была выдана за Абу Муслима, сына Махди-Шамхала; сына и наследника Абу Султан-нуцал-хана, примерно 1813 г. рождения; сына Умма-хана примерно 1816 г. рождения; сына Булача примерно 1822 г. рождения. [См.: Приложение II, III; Хрисанф. Сведения…, с. 267; Скалон Ф. П. Сведения об Аварском ханстве, 1829. – ИГЭД, с. 276, 277;Краткая записка…, с. 36, 39].

Следует здесь отметить, что в 1819 г. в противовес Султан-Ахмад-хану российская имперская администрация провозгласила ханом Аварни Сурхаййа, сына покойного Гебек-нуцала. [См.: Лавров Л.И. Указ. соч., ч. 2, с. 167; Записка о сношениях…, с. 353-359]. Он, однако, в Хунзахе поселиться не мог, ибо там находился Султан-Ахмад-хан, пользовавшийся поддержкой хунзахцев. По имению вышеназванной администрации, «некоторое влияние» Сурхайа в Аварии имело своей основой всего лишь представленную ему Россией «печать, за коею аварцы приходили для торговли и промысла в нам». [См.: Записка о сношениях…, с. 355]. Пожалованные этому Сурхайу (одновременно с Абу-Султан-нуцал-ханом) царским правительством в 1830г. инвеститурные знаки и грамота в утверждением его «владетельным» ханом «в области Аварской» до него (в отличие от Абу-Султан-нуцал-хана) так и не дошли, будучи «удержаны». [См.: Материалы по истории Дагестана и Чечни /Под ред. Р. Магомедова. Махачкала, 1940, с. 129, 136-138; Записка о сношениях…, с. 356, 357].

36. Абу Султан – сын Султан-Ахмад-хана и Баху-меседо-бики, дочери Умма-нуцала V. Именовавшийся правителем (вали) Аваристана Абу Султан-нуцал-ханом, он правил с 1823 г. вплоть до 1834 г., когда был убит вместе в братом Умма-ханом мюридами имама Хамзата [См.: Лавров Л.И.Указ. соч. М., 1980, ч. 3, с. 97; Записка о сношениях…, с. 359]. В этом же году были убиты мюридами Баху-меседо-бика, Кихилай, «все» ханские родственники, проживавшие в Хунзахе, кроме Булача, сына Султан-Ахмад-хана, которого вывезли в Гимры, где он вскоре и окончил свою жизнь; «в это же время умерщвлен и ничтожный» Сурхай, сын Гебек-нуцала. [См.: Записка о сношениях…, 359].

У Абу Султан-нуцал-хана было две жены. Первая – Хайбат, дочь Махди-шамхала (1979-1830), которая в конце 1834 г. родила от убитого мужа сына Султан-Ахмада, объявленного петербургским двором «законным наследником Аварии»; в начале 50-х годов XIX в. этот Султан-Ахмад умер. Второй женой выше указанного нуцала была простая крестьянка, от которой родился сын Мирза-бек (убит в 1854 г.), оставивший после себя сына Сурхайа. [См.: Записка о сношениях…, 359, 361; Краткая записка…, с. 39-42].

Во «время малолетства» Султана-Ахмада, сына Абу Султан-нуцал-хана, «согласно желанию самих аварцев», правителем Аварии в 1834 г. российской администрацией был временно назначен Аслан-Хусайн-хан Казикумухский, сын Ай-Миси, дочери Мухаммад-нуцала IV. Он правил Аварией до 1836 г., после чего его сменил сын по имени Нуцал-Ага, скончавшийся, однако, в августе того же 1836 г. Управление Аварией получил тогда младший брат Нуцал-Аги по имени Мухаммад-Мирза, который, впрочем, вскоре «решился для отстранения от себя ответственности перед правительством просить увольнения от звания правителя Аварии». По просьбам хунзахцев на его место в том же 1836 г. русскими был назначен Ахмад-хан Мехтулинский, сын Хасан-хана и внук Хистаман-бики, дочери Мухаммад-нуцала IV. Он находился на своей должности вплоть до 1843 г., когда его функции перешли к тройке: старшине Айтберу, беку Химмату (сыну Кара-Гиши) и кадию Мухаммаду. В ноябре того же 1843 г. Авария перешла в руки Шамиля. В таком положении она пребывала до 1859 г. [См.: Записка о сношениях…, с. 360, 361; Краткая записка…, с. 39, 40; Хашаев Х.-М. Общественный строй Дагестана в XIX веке. Махачкала, 1961. с. 42].

37. Ибрахим II. Российская администрация назначила 4 августа 1859 года «ханом Аварии» Ибрахима, сына Ахмад-хана Мехтулинского. В 1864 г. он был, однако, отстранен от власти, а ханство Аварское преобразовано в Аварский округ. [См.: Краткая записка…, с. 42; Хашаев Х.-М. Указ. соч., с. 68].

G?ldenst?dt J.A. Reise durch Russland und im Caucasischen Geb?rge. Spb., 1787. S. 485; Klaproth J. Kaukasische Sprachen. Berlin, 1814. S. 8, 10; Дагестан в русской литеIEN-USspan style=EN-US span style=ратуре / Сост., вступ.статья и комм. У. Далгат и Б. Кирдан. Махачкала, 1960, с. 83.

[ii] Об этом Бартольд В.В. Дагестан. – Сочинения. М., 1965, т. 3, с. 410.

[iii] Абу Мухаммад Ахмад ибн Асам ал-Куфи. Книга завоеваний. / Пер. З.М. Буниятова. Баку, 1981, с. 53-55; Ибн Руста о Дагестане…, с. 219-220.

[iv] Айтберов Т.М. Материалы, с. 84.

[v] Хрисанф. Сведения, с. 265-274; Сведения о податных селениях Аварского ханства и податях, которые жители платят хану. – В кн.: Феодальные отношения…, с. 262-266.

---

Источник: историко-краеведческий портал  ас-Сарир