Воскресный день. Церковь заполнена прихожанами. По слову священника все встают со своих мест и зачитывают, кто наизусть, кто по книге, стихи из священного Писания. Пастор начинает проповедь. По окончанию её все хором читают псалмы. Начинается час Крещения. Младенцев по очереди подносят к алтарю, и священник совершает над ними таинственный обряд, обращая избранников в христианскую веру.
- Поздравляю! – я обнял Эмму и крепко пожал ей руку. Я видел, как она была серьёзна и в то же время испытывала радость за Грегори. Ещё бы, не каждый день происходит крещение, Taubentag – событие всей жизни и его помнят и чтят всегда. Теперь её внук стал христианином. Не протестантом, лютеранином, евангелистом, а христианином; так я понимал, ведь смысл этого таинства состоял именно в посвящении новой души Иисусу Христу, в приобщении её единой небесной церкви Спасителя.
Счастливая Grossmutter приняла Грегори из рук матери и, не обращая внимания на его неловкие протесты, прижала к груди. Всё семейство светилось от счастья. Родители принимали поздравления от родственников и друзей.
Торжество продолжалось. Однообразное действо сменилось пением арфистки из Англии, исполнившей несколько приятных композиций и песен на религиозную тему. Её тонкий голос и звуки переливавшихся струн звучали завораживающе, отправляя мысли в поход по таинственным землям и городам Западной Европы и Британии, навевая образы старинных замков и его неведомых обитателей. Какая-то иная Британия слышалась в её песнях-балладах… Британия Лоэнгрина…Камелот рыцарей Круглого Стола…Таинственные лики Авалона… И почему-то покрытой полупрозрачной серебряной дымкой образ Парсифаля…
Но…
Сама церемония крещения и небольшой концерт, это всё, что запомнилось мне в то утро на службе в той протестантской евангелистской церкви в западно-немецкой земле Райнальд-Фальц. Ах да, и восторг милой тёти Эммы! Это незабываемо.
И всё же внутреннее состояние души говорило ещё о чём-то другом. Несмотря на отсутствующие внешние атрибуты и мистику службы, присущую католической и православной церквям, я испытывал ощущение духовного подъёма, сознавая причастность иной религиозной реальности, присущей данному региону и этим людям, среди которых я оказался вновь спустя годы.
Знание языка позволяло мне не просиживать время впустую или одиноко размышлять на «интеррелигиозные» темы, но слушать и впитывать то, о чём говорил пастор, мысленно переводить прочитанные вслух отрывки из Библии. Я воспринимал всё, что творилось вокруг, стараясь улавливать и то, что происходило внутри, в умах и сердцах, тех, кого я знал наиболее близко.
(Стараюсь выражать свои мысли по-протестантски скудно и сухо, не давая волю язычеству воображения.)
Я замечал, что люди были очень сосредоточены и посвящены в происходящее. Не ощущалось разрыва их с церковью, всё было «на своих местах». Но всё же я не мог уловить, ощутить присутствие там среди них духа соборности, делающего любое общество единой душой, входящей в лоно неразрывно связанной с ней единой церкви. Это удивило меня в протестантстве. Ощущение соборности во время Богослужения в православных и католических соборах может воспринять любая душа, которой близки не столько даже мистические, сколько обычные религиозные чувства. Но в протестантских храмах сполна этого не ощущалось. И это, я думаю, главная недостающая и наиболее важная отличительная черта протестантизма. В этом, как утверждают католические и православные критики, и есть его духовная ущербность. Но ведь, на самом деле, неприобщённость душ общехристианским священным таинствам, призванным объединять, вырывает их из Тела Христова. Разрыв духовной связи со святыми религии ведет к оскудению сам культ, в котором не являет своего божественного лика и Пресвятая Дева.
Однако, таинства причащения и крещения как бы там ни было продолжают связывать души людей, исповедующих христианство через протестанство, - с Монсальватом и главной его святыней, - Кровью Агнца, наполняющей священный Грааль.
После церемонии крещения, мы поехали в ресторан отмечать это знаменательное событие. За трапезой, как и принято, никто не говорил о религии. И настроение, овладевшее всеми, было вполне земное, то самое, которое обычно царит во время семейного застолья. Да, говорят, что столы объединяют людей, особенно если они хорошо и вкусно накрыты и если дело происходит в старой доброй Германии, независимо в протестантской или католической её части.
Mit dem Gott ich werde satt und nicht tot!* – Почему-то пронеслось у меня в голове, глядя на немцев, таких весёлых, жизнерадостных в повседневной их яркой жизни и таких непримечательных (прошу прощение за это слово) в общем богослужении, в храмах с безликими, неопаляемыми жаром свечей, стенами и ровными, словно строгие геометрические фигуры, проёмами и окнами.
Но среди этого царства совершенного практицизма, где короткое лаконичное эхо повторяло слова учёного пастора, а ровного горения алтарной свечи не задувал и загулявший случайно здесь лёгкий ветерок, звучал высокий голос арфистки, открывая взору иную картину…Невидимую, невидящим её раньше, но от этого не менее таинственную и загадочную, как звуки поющей арфы, рассказывающей о дальней, безвозвратной, взыскуемой странствующим духом Стране и её мудром, избранном Богом Короле…
————————————
*С Богом я буду сыт и не умру.M-Shah
26/02/11
