Возникли некоторые заметки о природе, скорее даже, о метафизических основаниях творчества, очень созвучные некоторым затронутым здесь темам. Делала сообщение на ФС, там разгорелась дискуссия как обычно. Но мне ближе теперь спокойная сосредоточенность Замка, и новорожденные идеи предпочитаю поселять и взращивать здесь на его благодатной почве.
Я начала с аксиомы, что Творец продолжает творить (Развивающийся Абсолют), а мы — реализуем себя (то есть достигаем своей энтелехии в аристотелевском смысле) в той мере, в какой помогаем Ему в этом творчестве, то есть со-творчествуем вместе с Ним. Отсюда следует, что творчество — естественное состояние, а не что-то свойственное единицам. Только это естественное состояние в настоящий момент слишком редко встречается, поэтому кажется, что творцы — это уникумы, которым изначально дано что-то особенное. И многие стереотипы, которые сложились в обществе, мешают воспринять нашу истинную творческую природу и реализовать её через жизнь-творчество, результатом которой должны стать произведения блага, то есть произведения, помогающие понять и содействовать главному творческому Замыслу.
Конечно, никто не отменял определения, что творчество — это создание нового, но этим новым в идеале должен стать каждый миг жизни, если он не конструируется из омертвевших кирпичиков прошлого опыта (в этом случае, вместо нового — компиляция старого). Это не означает, что всё прошедшее несущественно. Ни в коем случае! Просто оно постоянно нуждается в оживлении и расколдовывании через настоящее. Прошлый опыт обязательно служит питательной средой и основой творчества, если он переплавляется в горниле неповторимого настоящего мгновения, а не блокирует это мгновение своей чужеродностью как неподходящая по форме отверстия чугунная крышка. Новое всегда удивительно, а с удивления начинается любое творческое познание (не только философское).
Выделила ряд пунктов для переосмысления понятия «творчества». Поводом для такого переосмысления явился практический курс «Путь художника» Джулии Кэмерон.
1) Главный наркотик, главная дурная привычка, мешающая осознать в себе творческую потенцию — это привычная повседневная жизнь, «день сурка», жизнь, в которой нет места спонтанности и личному вкладу в её изменение.
2) Заблуждение, что творчество — это укрепление и выпячивание своего эго. Наоборот, творчество — это всегда разрушение эго. Но под эго здесь нужно понимать не Я, не самость, а ту структуру, которая возводит непроницаемые границы между внутренним (субъектным) миром и остальным миром, превращая субъектный мир в субъективный. (О различии субъектного и субъективного очень хорошо пишет и говорит в лекциях В.И. Моисеев — постараюсь найти). Тогда вполне естественно, что эго боится творчества и старается помешать творческому процессу, вмешиваясь в него и искажая, именно эти вмешательства эго часто принимаются за неотъемлемую специфику творческого процесса (расхожее мнение, что творцы — эгоисты, несчастные люди, что им больше дозволено, что этические ограничения не для них и т. д.).
3) Два режима бытия для разных познавательных процессов, во втором режиме к обычному познавательному процессу добавляется осознанность. Именно этот второй режим и есть режим активного творчества. В русском языке есть соответствующие слова только для зрения и для слуха (заметил ещё Д.Андреев), для остальных процессов — слов нет, а значит, нет понимания, что вообще есть такие особые состояния и не ищется путей попадания в них. Для начала нужны термины.
смотреть — видеть
слушать — слышать
нюхать — ?
пробовать (на вкус) — ?
осязать — ?
ощущать — ?
воображать — ?
помнить — ?
мыслить — ?
Здесь можно обратиться к Мамардашвили, он очень внимателен к таким вещам.
4) Итак, творчество — естественно, противоестественно как раз не творить. «Отказ творить — это своеволие, противное главному закону жизни» (приблизительная цитата из книги Дж. Кэмерон). Отсюда жизнь и есть творчество (они тождественны друг другу). Но осознать это так же трудно, как в адвайте-веданте осознать, что Атман есть Брахман. Понять, что Творчество — это Жизнь, значит, пережить духовное освобождение и выйти к пониманию сущности свободы.
5) Теперь о свободе как главном атрибуте творчества. Для творчества мало железной дисциплины — в ней слишком много эго, слишком много самолюбования. Для творчества нужен подлинный энтузиазм (тоже есть у Дж. Кэмерон). Энтузиазм — «наполненность Богом», то есть ощущение окрыляющей поддержки, дарующей свободу действовать, снимающей ограничения, наложенные человеческой природой, но при этом добавляющей ограничение высшего порядка, о которых говорили Спиноза, Кант и Соловьев. «Наполненность Богом» предполагает принятие Замысла, согласие на самоограничение своего эго и его притязаний, осознанную необходимость. Многие творцы не выдерживают этого вида «свободы как самоограничения» и попадают в зависимость к низшим эгоическим структурам — тогда энтузиазм пропадает. Здесь речь будет идти о природе вдохновения и о софийности творчества (но об этом отдельный долгий разговор в других ветках).
6) Творчество и внутренний ребёнок. Творчество — игра и спонтанность, поэтому оно взывает к нашему внутреннему ребёнку, о котором мы забыли, которого забросили. К слову о людях, которые вообще не видят в себе никакой творческой потенции. Вы видели ребёнка, который не любил бы рисовать и не пробовал бы это делать смело и самозабвенно? Почему же потом 99% этих детей, становясь взрослыми, перестают даже пытаться рисовать, объясняя это тем, что у них нет творческого потенциала. (При этом если чуть-чуть им помочь (см. курс Б.Эдвардс «Откройте в себе Художником»), то оказывается, что все люди могут хорошо рисовать). Дети смело поют, танцуют, читают и сочиняют стихи, но потом всё это вдруг прекращается. Почему две моих лучших подруги, которые писали в юности прекрасные стихи, больше этого не делают и искренне считают, что даже пробовать не стоит — это непозволительная роскошь или глупость, привилегия юности? Одна из практик курса Дж.Кэмерон — творческие свидания со своим внутренним ребёнком, попытка наладить с ним контакт. Потому что такой контакт с собой — это не потакание своему эго (которое является более поздней структурой), а контакт с тем естественным состоянием себя, которое пребывает в согласии с миром, что-то напоминающее возвращение на путь Дао. Очень важный момент: любое возвращение к более ранним состояниям может быть лишь условием для роста, но не самим ростом, то есть контакт с внутренним ребёнком — это ещё не творчество, но осознание (пробуждение) в себе творческой потенции, само творчество — впереди.
7) Творчество и движение. Коля (муж) ввёл прямо на занятии новый термин «гиподемиургия». Как гиподинамия — болезнь века нашего автоматизированного мира, так гиподемиургия — болезнь обозримой истории человечества. Исключение составляла, может быть, эпоха Возрождения. Если не тренировать творческую способность, она атрофируется. Только если в случае с движением мы всё-таки знаем, что умеем двигаться, то здесь большинство даже не подозревает, что может творить, что это так же естественно как двигаться или дышать. (Перефразируя Высоцкого: «Я дышу — и, значит, я творю! Я творю — и, значит, я живу!»). Интересно, что есть связь между движением и творчеством. В книге «Путь художника» предложена практика ведения «утренних страниц» (нужно каждое утро писать от руки три тетрадных страницы любого самостоятельного текста). Утренние страницы — это движение рукой, вы приучаете свою руку двигаться по бумаге, а в ответ пробуждаете или восстанавливаете (спящую или атрофированную) творческую активность. Другая практика восстановления творческой активности — длительные пешие прогулки.
8) Творчество, время, становление. Теория времени Н.А. Козырева рассматривает время как активную созидающую силу. Такой подход непосредственно связан с творческим процессом. С одной стороны, эта сила может всё смять, исказить или испортить: «со временем» всё киснет и протухает, но, с другой стороны, время может создать новое, потрясающее, неувядающее. Всё зависит от того, насколько мы готовы отождествиться с ним. Если мы используем время как ресурс — это одно, если становимся им, то есть даём времени заменить и выместить наше эго — это совсем другое. Бог не создавал время, а временем Он продолжает создавать, оборачиваясь, являясь, становясь миром. В этом суть творчества как становления.
9) Вопрос теодицеи: может ли творчество быть злым, безопасно ли творчество? Очень понравилось, как сказал Ярослав в одном из постов в ВЗ (уже не смогла найти, где): если всё творчество зависит только от тебя, значит, ты боишься дать свободу своему творению — и тогда творение пропитывается эгоизмом. Если же ты допускаешь свободу для своего творчества и его продукта (произведения), перестаёшь его полностью контролировать, то внутри творчества между творцом и произведением возникает Любовь.
Мой тезис (и Даниила Андреева): творчество — только свет, только любовь, только благо. А всё остальное — не атрибуты творчества, а помехи. Может быть «злой гений», но когда он злой — он не творит, а когда он творит — он не злой, творчество существует здесь не благодаря злу, а несмотря на него. Субстанция зла — бесплодна, подражательна и вторична. Она может портить и искажать, но не создавать новое.
Ярослав ещё пишет о природе лжи и искажениях (эти тексты выше прямо в этой ветке). Я соглашаюсь. Противостоит жизни-творчеству не смерть, а ложь нашего эго, которое стремится замаскироваться под творца, предлагая псевдотворческие продукты, выдавая жалкие компиляции из омертвевшего прошлого за живое настоящее. Эго вкрадывается в творчество и пытается обратить его благо в свою пользу. Научиться различать подделки — главная задача каждого творца. В реальной жизни всё переплетено: всё светлое и творческое заросло словно корнями сорняков эгоическими мотивами, надо пропалывать ростки творчества, как полезную культуру мы пропалываем от сорняков.
Что же касается смерти — то она есть место для жизни, время трансформации, переход в иное измерение. К смерти тоже можно подходить творчески.
«Но это уже совсем другая история...»
