Леонид, спасибо за внимание к моим вопросам и ответ.
В иудаизме понятия страстей нет, но есть очень близкое понятие йецер-а-ра (склонность ко злу, присущая человеку как результат дарованной ему от Бога свободы), то что в "Розе Мира" упомянуто как эйцехоре.
Спасибо, Леонид, за разъяснения. Эти различия в понимании человеческой природы, характера её проявлений и границ разумного действия, - различия, которые мы наблюдаем между иудаизмом и христианством, - несомненны. И я неоднократно размышляла о возможности их сопоставления, оценки или преодоления и учитывала точку зрения Даниила Андреева.
Для меня очевиден путь, который он предлагает в «Розе Мира», понятны средства, которые он, - в соответствии с уникальностью своего духовного опыта, - полагает как возможные средства для передвижений по этому пути. Но это отдельная тема для разговора, а мы обсуждаем крайние формы проявления сочетаний свободы и зла, которые нашли своё выражение в норвежской трагедии.
В понятии йецер-а-ра потенциально связываются свобода и зло, которое мы можем скурпулёзно оценивать на индивидуальном уровне. Однако, в случае норвежской трагедии мы сталкиваемся с ситуацией, когда индивидуальное накопление представлений о свободе перерастает в организацию действий, имеющих уже социальный и политический смысл. Эти действия демонстрируют не просто склонности, но социокультурные и политические стремления человека.
Как иудаизм объясняет этот процесс обособления индивидуальной свободы и его перерастание в социальное зло?
Теоретически история христианства и христианской Церкви не отвергает смыслов Ветхого Завета, а, скорее формирует принципы их «социализации» через историю европейской цивилизации и культуры. Тем не менее, сбои, которые мы наблюдали в прошлом и наблюдаем на современном этапе её развития – это сбои в оценке значений материальных и идеальных факторов для развития и сохранения целостности социального развития европейских народов как народов христианских.. Что, строго говоря, является уже результирующей самого хода развития цивилизации и её отклонений от смыслов и призвания христианской культуры. Именно поэтому проблемы «нации», "идеологии", "природы" "экономики", "власти" становились столь кричаще важными для смыслов и тенденций в развитии Европы.. И приводили к немыслимому, – с точки зрения христианских смыслов жизни, - искажению приоритетов социального развития как внутри каждой европейской нации, так и всей европейской цивилизации в целом.
Именно поэтому роль идеологии для Европы всегда была столь важной и скрепляющей начала социальной жизни. Но, - на мой взгляд, - сила и действие этих скреп практически всегда порождали силу противодействия, что приводило самосознание культуры к немыслимо противоречивым результатам, искажающим именно христианские смыслы исторического развития. Идеологически история христианской Церкви оказалась раздробленной – это факт истории. Насколько он преодолим – покажет только время.
Тем не менее, в контексте протестантской идеологии и её интерпретации смыслов исторического христианства норвежская трагедия как раз объяснима, - достаточно быть знакомым с трактатом «Страх и трепет» С. Кьеркегора. Причем знакомым не столько с выводами философа, сколько с предпосылками его рассуждений.
Описание идола Баал-Пеора, мне знакомо из христианской демонологии.
Да, конечно, - из демонологии, разработанной в рамках средневековой католической доктрины, которая, - в то время, - исходила из требований крайнего аскетизма для паствы, безбрачия для священства, а также теоретического оправдания действий инквизиции. Это очень серьезные предпосылки, которые оказывали влияние не только на отношение к священству со стороны паствы, но и на восприятие человеком своих отношений с Богом и высшим смыслом жизни, о которых говорит христианское вероучение. Важны эти положения и для самого клира, потому что, опираясь на них, разрабатывались доктрины, энциклики, решались судебные дела внутри Церкви и т.д. А это – очень важные моменты взаимодействий клира и паствы, они важны для религиозного самосознания и укоренённости его смыслов в жизнедеятельность.
Я здесь об этом пишу вовсе не для того, чтобы подчёркивать отрицательные стороны исторического пути католической Церкви, но для того, чтобы уточнить границы и источники социокультурных смыслов, историческое формирование которых, как мне кажется, повлияло на становление образцов поведения христианина в разное время и в разных анклавах христианской Церкви. А сама Католическая Церковь знала, кроме демонологии, множество примеров истинного служения христианским смыслам жизни.
И вот Первая Церковь отправляется "в мир", где надо растить виноград, молоть хлеб и заниматься прочим житейским попечением.
Леонид, под Первой Церковью Вы разумеете спасшихся и выведенных из египетского рабства евреев? То есть Вы полагаете, что это не народ в привычном смысле слова, а уже в то время - Первая Церковь? Раньше я не сталкивалась с таким термином.
И Господь предупреждает - "не забудь Бога твоего, когда станешь жить в достатке, смотри чтобы сердце твоё не стало надменным"
Предупреждение крайне серьезное. Но от него уклонялись, конечно. И эти уклонения, - на мой взгляд, - суть следствие склонностей человеческой природы, в этом пункте никаких возражений иудаизму быть не может. Но, согласитесь, рассуждая только в этой плоскости и ограничивая природу человека только ими, мы остаёмся в рамках материализма. И действительно, не находим никаких иных социально значимых смыслов жизни, кроме накопления богатства.
Но ведь Библия говорит не только о «склонностях», она говорит еще и о грехопадении. А «грехопадение» ну никак нельзя приравнять к склонности, это, скорее, источник и образ действия разума. Именно поэтому Библия и учит человека праведным путям преодоления этого момента в своём существовании и развитии, в том числе, в познании границ для действий своего ума, воображения и самосознания. Мы рискуем ничего не понять в споре Иова с Богом, если не оценим его глубокого и живого – на все времена – символизма. Смыслы и образы книги Иова, – это образы, призывающие оценить и понять движения человеческого разума на пути к идеальным смыслами жизни. А также то, что сам идеальный смысл жизни может быть и прямо противоположным тем социально положительным образцам поведения человека, который вырабатывает для себя сам человек ради достижения благ, почестей и богатства.
То есть, опасность забыть о Боге (из-за богатсва) не персонифицируется в облике демона, но находится в каждом сердце.
Говоря о принципе персонификации, я имела в виду нечто иное. Разумеется, в образе Баал-Пеора схватывается не «опасность забыть о Боге». Этот момент, собственно, нельзя отнести к разряду «склонностей», - именно поэтому и говорится об «опасности», - это момент разума, а не природы человека. И здесь нет никаких возражений иудаизму, потому что он совершенно точно предупреждает человека, что если он не будет свои склонности ограничивать, то не сможет заметить того момента, когда забудет о Боге.
Но, - насколько я могу рассудить о характере воздействий демона Баал-Пеора, - его атрибутика есть атрибутика соблазна. Его облик одновременно может проявлять себя как облик устрашающий и как прекрасный облик. Это значит, что Баал-Пеор воплощает и персонифицирует собой соблазн, в том числе и соблазн богатством. А соблазн – это уже нечто иное, чем простая склонность.
Полагаю, что, рассматривая этот пример, мы сталкиваемся с необходимостью, заданной не принципами действий человеческого природы, но ходом развития человеческого разума. А это значит, что здесь речь идёт о необходимости искать и означать границы между материальным и идеальным началом жизни. Ибо соблазн - это всегда предстояние перед выбором. А это относится уже к философским проблемам, и то или иное их решение становится значимым уже для социальных действий человека и их интерпретации.
Соответственно, - возвращаясь к теме норвежской трагедии, - мы имеем дело не только с религиозными взглядами, но с последовательным мировоззрением как источником осмысленных социальных действий, истоки которого коренятся в особом восприятии смыслов истории и направленности современной политики. Значит ли это, что именно социальное благополучие и правовой режим Норвегии стали причинами норвежской трагедии? Для меня это вопрос.
Леонид, еще раз хочу поблагодарить Вас за внимание и ответ. Я высказала еще не все соображения, которые возникли у меня в связи с чтением Вашего поста. Но постаралась высказать наиболее важные с точки зрения путей интерпретации не только норвежской трагедии, - она является наиболее ярким проявлением той болезни, которая охватила европейскую цивилизацию.
Всё же у меня есть сомнения, что норвежская трагедия восходит к «христианскому фундаментализму». Скорее, она является следствием неполноты усвоения христианских смыслов истории и культуры. И указывает на очень серьезные сбои в жизнедеятельности европейской цивилизации, которая не может решить вопрос о границах и соотношениях её материальных и идеальных факторов, что важно для перспектив её развития.
Ирина Николаева
